Время желаний. Другая история Жасмин - Брасвелл Лиз - Страница 38

– Я сейчас выпила бы, наверное, даже осадок со дна котла в войсковой кухне, – сказала Жасмин, деликатно берясь за чашечку. – А твой кофе, я уверена, во много раз лучше.

– Жасмин!

Два встрепанных босоногих клубка лохмотьев с радостным визгом ворвались в комнату и тут же взгромоздились принцессе на колени. Она рассмеялась, обхватывая их руками.

– Ширин, Ахмет! – прикрикнул на них Маруф, который как раз входил вслед за ними, с шарканьем волоча за собой неподвижную ногу. – Не стоит обращаться с принцессой крови так, будто она ваша личная тетушка.

Аладдин вскинул голову и поглядел на Ахмета: Абу восседал на плече малыша с таким видом, будто это было для него самое естественное место. Аладдин как будто увидел самого себя в миниатюре.

– Все в порядке, Маруф, – улыбнулась Жасмин, сжимая его внуков в объятиях. – Я очень рада. Во дворце мне никогда не давали играть с детьми. Даже дальним родственникам приказывали держаться, гм, на «почтительном расстоянии».

Ширин с обожанием таращила на Жасмин огромные карие глаза. Егозя у нее на коленях, она обнаружила серебряный кинжал принцессы и принялась увлеченно играть им, мурлыча под нос мотивчик, подозрительно похожий на гимн, звучавший во время безумного парада Джафара.

– А они выглядят вполне довольными, – заметил Дубан, качнув в сторону детей своей чашкой.

– Я впервые вижу их такими счастливыми за долгое- долгое время, – уныло обронил Маруф.

– Твоя сестра ненавидела воровство всей душой. Помнится, она клялась, что ее дети никогда не будут иметь ничего общего с ворами, – сказал Аладдин. – И вот теперь они здесь, в самом логове порока.

– Что ж, если бы она была рядом, она бы, возможно, и высказалась на этот счет, – огрызнулся Дубан.

– Эй, я не имел в виду ничего плохого, – сказал Аладдин, вскидывая ладони. Немного было на свете вещей, которые могли привести всегда невозмутимого, как скала, Дубана в такое раздражение. И одной из таких вещей была судьба его сестры. – Я просто хотел сказать... что им тут вроде как нравится, и они отлично себя чувствуют.

– Еще бы, – бодро откликнулся Маруф. – Здесь в их распоряжении настоящая принцесса, тигр, обезьянка и другие дети, с которыми можно играть. Чего еще можно желать? Ах да, и еще еда. Чуть не забыл про нее. Похоже, для этой мелкоты почему-то важно иметь полные желудки, как ты думаешь?

Он протянул руки, и Ахмет вместе с обезьянкой радостно прыгнули в объятия деда.

Ширин, впрочем, не собиралась покидать облюбованное местечко. Обхватив одной ручонкой Жасмин за талию, другой она возила по коленке кинжалом, заставляя его гоняться за золотой заколкой, которую сняла с косы принцессы.

– У нее никогда не было кукол, – смущенно пояснил Маруф. – Наверное, мне следовало... стащить для нее какую-нибудь игрушку или...

– А куда подевались все те люди, которые выступали на параде? – спросила вдруг Ширин. – И танцовщицы, и звери, и солдаты... куда они ушли, когда парад закончился?

– Мм... – замялась Жасмин. Она покосилась на Аладдина в надежде на его подсказку, но тот только беспомощно пожал плечами.

– Мы с Ахметом хотели после праздника посмотреть на зверей, но нигде не нашли ни клеток, ни загонов. А ведь когда в город приезжает зверинец, то всегда бывают клетки! Там еще так пахнет... Ате солдаты на параде, они как ночные патрули, да? А это все одни и те же люди, только в разных костюмах?

– Я думаю... думаю, что это джинн создал их. Их всех, – сказала Жасмин.

– Но куда же они делись потом? – продолжала наседать Ширин.

– Это и вправду очень дельные вопросы, – быстро сказал Аладдин, опускаясь на корточки и щелкая девочку по носу. – Может быть, Жасмин выяснит это у джинна, когда они увидятся в следующий раз.

– Надеюсь, я тоже когда-нибудь с ним встречусь, – с тоской протянул Ахмет.

– И я, – подхватила его сестренка. – Я хочу пожелать своего собственного тигра. Чтобы он мог катать меня на спине. И свой собственный серебряный кинжал.

– Или куклу, а? – с надеждой предложил Маруф. – Мм... а ей можно будет заиметь кинжал? Совсем-совсем крохотный?

– Надеюсь, ты тоже когда-нибудь с ним встретишься, –- с чувством сказала Жасмин. – Когда все это закончится.

Аладдин улыбнулся, прикончил одним глотком содержимое своей чашки и прыжком вскочил на ноги.

– Пойду-ка взгляну, не сумею ли я раздобыть для нас еще несколько рекрутов. Там, в этих очередях за хлебом. Готов поспорить, среди этих бедолаг найдутся люди, которые не готовы смириться с новыми порядками и хотят, чтобы изгнанная законная наследница вернула себе трон.

– Будь осторожен, – серьезным голоском сказала Ширин.

– Я всегда очень осторожен, – ласково успокоил ее Аладдин и тут же услышал, как прыснула Жасмин. Звук оказался на редкость приятный, и Аладдин тут же решил, что постарается смешить ее как можно чаще.

– Не знаю, – передернул плечами Дубан. – У меня сегодня весь день мурашки по спине, даже волосы на загривке дыбом встают. И Ширин вот говорила, что видела белую кошку, в переулке возле египетской чайханы. Верно, Ширин?

– Ты прямо как какая-нибудь суеверная старая кумушка, – недовольно проворчал Аладдин. – До скорого, принцесса. -– Он наклонился и быстро поцеловал Жасмин в губы.

Уже исчезая в потайном ходе за печной трубой, он услышал, как Дубан принялся выговаривать Жасмин:

– Прямо на глазах у детей? У нас тут что, по-вашему, за место?

– Можно подумать, ты не рад, что Аладдин не соперничает с тобой за Моргиану!

– За Моргиану? Да пусть забирает ее! Лучше жениться на бешеной пятирогой козе, чем на этой вздорной девице! И то хлопот меньше будет.

Аладдин ухмыльнулся про себя, неслышно выскальзывая в сизые сумерки раннего вечера. Надо же, еще и месяца не прошло, а Жасмин из наивной, одинокой принцессы незаметно превратилась в покорительницу умов и сердец. Каким-то образом она умела держаться с людьми легко и естественно, сохраняя при этом роль предводительницы.

Абу нагнал его, когда он был уже почти в квартале от убежища, чувствуя себя почти как в старые времена: легко перемахивая через заборы, перебегая по конькам крыш, соскальзывая в неприметные дворы по будто бы невзначай оставленным в них шестам.

Вот только Аграба стала другой. Огромное красное солнце наполовину опустилось за горизонт Западной пустыни, и залитые закатными лучами барханы казались обагренными кровью. Редкие прохожие скорее торопились домой или хотя бы под какую-нибудь крышу. Все они шли молча, ссутулившись и то и дело нервно оглядываясь через плечо, со страхом ожидая чего-то...

Со своего наблюдательного пункта на крыше Аладдин видел, как три патруля охраны общественного порядка одновременно выступили из дворца, расходясь в разные стороны. Они двигались, как какие-то странные насекомые, никогда не сбиваясь с шага, а темные щиты за их спинами особенно напоминали панцири жуков. Аладдину тут же вспомнились вопросы, которые задавала Ширин. Малышке тоже бросилось в глаза странное сходство между этими патрулями и людьми, выступавшими на параде. Из любопытства он решил проследить за одним из патрулей.

К этому времени город был уже настолько запуган, что патрулям нечего было делать, кроме как просто шагать по пустынным безмолвным улицам. Слаженный топот подбитых железом сапог предупреждал об их приближении, разгоняя тех, кто еще не успел скрыться. Они шли, уставившись вперед неподвижными черными глазами, и с пугающими улыбками, которые явственно говорили о том, что эти ребята действительно очень любят свою работу. Если они вдруг улавливали какой-то настораживающий звук или неясное движение в тени, то реагировали почти как люди: выхватывали оружие, принимали боевую стойку, посылали одного или двоих в подозрительный переулок для проверки.

Без единого слова.

Следуя за ними, Аладдин так ни разу и не услышал, чтобы они хоть что-нибудь сказали. Разве что иногда кивали друг другу, не более того. Как же они тогда общались? От одной мысли об этом Аладдину становилось ужасно неуютно.