Время желаний. Другая история Жасмин - Брасвелл Лиз - Страница 60

Присоединяйся ко мне. Я женюсь на Жасмин. Ты убедишь Уличных Крыс сдаться и принять мою сторону. И все мы будем жить долго и счастливо в моем новом мире, в нашей общей Аграбе Восходящей.

– Ни за что, – прошипел Аладдин, дергаясь в обвивших его золотистых силках.

– Я ведь теперь могу воскрешать мертвых, мальчик, – медленно проговорил Джафар. – Возвращать их по-настоящему. Я могу вернуть всех, кто когда-либо умер. Даже если это случилось много лет назад. Даже... твою мать.

Аладдин замер, прекратив вырываться.

Откуда Джафар вообще узнал про его маму?

– Она станет всего лишь еще одним из твоих зомби, – сказал он неуверенно.

– Нет-нет, мой дорогой мальчик, – хитро осклабился Джафар. -– Сейчас я постиг тайны «Аль Азифа» гораздо глубже... и отныне мне подвластны все уровни жизни и смерти. Я мог бы вернуть ее полностью, в полном здравии, и телесном, и умственном.

Аладдин просто не успел себя остановить, невольно задумавшись о словах Джафара. Она, его мама, может вернуться. Живая и невредимая, полностью исцеленная от своего недуга. И он мог бы обеспечить ей ту жизнь, которую она заслужила: в большом доме с множеством слуг, где с ней обращались бы, как с царицей, и у нее были бы все лакомства и красивые вещи, которыми она сама так мечтала порадовать его.

Он заметил, как Жасмин в отчаянии кусает губы.

Но ей не о чем было волноваться: все эти мысли пронеслись у него в голове, но он тут же их прогнал. Даже если Джафар говорил правду о своих возросших способностях, Аладдин собственными глазами видел Расула. И того мальчика тоже. Кто знает, на что действительно будет похожа его воскрешенная мать?

Но даже если бы она вернулась в этот мир по-настоящему живой и здоровой, он догадывался, что бы она сказала своему сыну. Вступление в союз со злым колдуном обещает лишь новую гибель и новые несчастья.

– Даже ради моей матери, – прошептал Аладдин, – я никогда не перейду на твою сторону.

– Вот как. Впрочем, это уже не имеет значения, – бросил Джафар без всякого удивления, равнодушно пожав плечами. – Как только я взломаю третий запрет магии, вся Аграба полюбит меня. И Жасмин полюбит меня. И ты... впрочем, нет. Я не стану заставлять тебя, чтобы ты тоже меня любил. Пожалуй, я оставлю тебя единственным разумным человеком в Аграбе. И пока все остальные будут поклоняться мне... ты останешься совершенно один.

– А вот тут ты ошибаешься, Джафар, – ухмыльнулся Аладдин. – Уличная Крыса никогда не бывает одна.

И прежде чем Джафар успел насмешливо вздернуть бровь и презрительно хмыкнуть, яркий клинок ятагана со свистом рассек золотые щупальца, обвившие запястья Аладдина. Из-за трона выступил Дубан.

Мгновением позже в комнату шаровой молнией ворвалось нечто, что на первый взгляд показалось бешеным клубком взъерошенных черных кудрей и драных шальвар. Кровь сочилась из многочисленных порезов и ссадин на теле Моргианы, но в остальном она была цела и крепко сжимала в каждой руке по короткому мечу и дополнительно придерживала правым локтем лишний трофейный ятаган.

– Что-то ты долго, – обвиняющим тоном бросил Аладдин.

– Ты же сказал «никого не убивать», – ответила та, пожимая плечами. – А это лишняя куча хлопот.

Она резко повернулась и бросила ятаган Жасмин.

Жасмин поймала его с широкой улыбкой.

Джафар зарычал и поспешно схватил со столика лампу, тут же спрятав ее под мантией. А потом поднял посох.

– Кажется, мне следует вас предупредить, – раздался слабый голос джинна. – Верблюжий навоз уже вплотную приблизился к вентилятору.

Вряд ли "Уличные Крысы поняли его слова, но общий смысл был ясен, так что ждать они не стали.

Аладдин вспрыгнул на зачарованный резной столик и замахнулся, чтобы наотмашь врезать Джафару по голове. Дубан сцапал «Аль Азиф», зажав его, как щипцами, двумя кинжалами. Моргиана бросилась к гигантским песочным часам в углу и принялась колотить по ним мечами.

Джафар взмахнул посохом в сторону, блокировав удар Аладдина.

– Безмозглые щенки! – взревел колдун, и его глаза налились красным. – Вы осмелились бросить вызов самому могущественному чародею В МИРЕ?

Он резко вскинул руку.

Между Дубаном и черным фолиантом в его руках вспыхнула стена огня. Во всем зале мебель сорвалась с места и принялась носиться по воздуху. Тяжелые кресла поползли, медленно окружая Аладдина, более изящная и верткая оттоманка нацелилась прямо на него, а вазы угрожающе вертелись вокруг, готовые напасть в любую секунду.

Аладдин в кувырке спрыгнул со стола, ухитрившись одновременно отпихнуть в сторону настырную оттоманку. Дубан припал к полу, увернувшись от увесистого медно-золотого кальяна, который явно намеревался расквасить ему физиономию. Моргиана и Жасмин вертелись на месте, отбиваясь от налетавших на них более мелких предметов обстановки.

Присев, Аладдин крутанулся на ногах, как танцующий дервиш, и подсек Джафара под лодыжки.

Колдун уже начал валиться на пол – и вдруг замер на полпути.

Вопреки всем законам природы, чародей со злобным смешком вернулся в исходное положение и снова оказался на ногах.

Он распахнул мантию, открыв красно-черное одеяние под ней, и Аладдин с ужасом увидел, что Джафар опоясан последним куском ковра – тем самым краем с кисточками по углам, который Аладдин привык считать «лицом» бедняги.

Пока Аладдин приходил в себя, Жасмин с ятаганом в руке ринулась на Джафара, пытаясь воткнуть свое оружие ему в бок, но тот с легкостью отбил ее клинок своим посохом.

– ЖАСМИН! – заорал Аладдин. – Что ты делаешь?

– Отвлекаю его, – ответила она, быстро пригибаясь и увертываясь от посоха колдуна, который пытался ударить ее по голове, от злости забыв на время про всякую магию. – Это и есть моя часть работы, припоминаешь?

– Да! И ты сделала свою работу отлично. А теперь убирайся отсюда, пока тебя не убили!

Джафар с очевидным трудом поборол свою ярость и взял себя в руки. Его глаза снова загорелись красным.

Предметы обстановки внезапно начали взрываться огнем – даже те вещи, которые при обычных обстоятельствах никак не могли гореть, вроде каменных ваз или бронзовых безделушек. Даже сам трон взорвался, швырнув Дубана наземь.

Пылающие и дымящиеся осколки и мусор градом посыпались на Жасмин.

– Жасмин! – снова завопил Аладдин в отчаянии.

Принцесса отпрянула, но недостаточно быстро, так что один огненный снаряд все же угодил в нее. Она вскрикнула, прикрыв голову руками. Воздух наполнился запахом горелых волос и плоти. Красная обожженная кожа у нее на лбу вздулась пузырями, среди которых зияла кровавая рана.

Еще одна ваза ринулась в атаку на нее.

Заметив, что дело плохо, Моргиана отвлеклась от песочных часов и метнулась к Жасмин, заслонив ее собой.

Ширин и Ахмет за стеклом беззвучно закричали, решив, что Моргиана бросила их и уже проступившую на стекле паутинку трещин. Но у Маруфа вид был решительный – он понимал, что Моргиана не могла поступить иначе. Смотреть на это было невыносимо.

Орудуя двумя своими мечами, Моргиана превратилась в сплошной вихрь, отбивая одну за другой огненные угрозы, которые разъяренный колдун обрушил на принцессу. Чем быстрее летели его снаряды, тем стремительнее двигалась Моргиана.

У Жасмин ноги подкашивались от боли. Она пошатнулась, но устояла и, стиснув зубы, сумела снова выпрямиться. Подняв ятаган, она приготовилась обороняться.

– Оставь меня, Моргиана, – хрипло выговорила она. – Вернись и спаси детей!

На лице воровки на мгновение мелькнула неуверенность, но потом она кивнула и снова бросилась к песочным часам. Ширин и Ахмет за стеклом всхлипнули от облегчения.

Дубан пополз обратно к столику, на котором так и остался лежать «Аль Азиф».

Аладдин заметил, что Джафар напряженно хмурится, направляя атаки летающей мебели, должно быть, ему требовалась полная сосредоточенность, чтобы управлять множеством предметов сразу.

Решив немедленно воспользоваться этим, он прыгнул на Джафара... и тут же рухнул на пол. Его руки были пусты: даже одежда колдуна, за которую он успел схватиться, куда-то подевалась.