Меч и плеть (СИ) - Колесник Андрей Александрович - Страница 50

— Вперед! — рявкнул он, взмахнув нагайкой. — За ними!

Клабс громко свистнул, чувствуя, как просыпается в груди охотничий азарт. «Разведка! Х-ха и мы во главе, впереди всех! Первые ударим супротивника в грудь! Будет о чем рассказать моей Золье!»

Кольнув коня в бока он, одержимый героизмом сразу же рванул вперед. Остальные следом. Молодые рыцари наперегонки гнали по трясущемуся тракту. Заметившие их Вольные прибавили ходу, отчаянно торопясь за лесную опушку. Как зайцы от стаи борзых.

— Вперед! — азартно вопил Ларс. — Бестигвальд!!!

Клены и растущие по бокам дороги рябиновые кусты слились в две алые полосы, ведущие вперед, к победе. У них было преимущество перед Вольными. Тем, перепуганным преследователями, было некуда деваться, кроме как скрыться в лесу.

Свернув с дороги, они помчали наперерез беглецам, топча убранное черное поле.

— Загоняй, загоняй!!!

Кони несли на пределе. Дьявол, какая жалость, что нет луков! Лошади Вольных, возможно не столь породистые, легче выдерживали гонку, неся на спинах бездоспешных всадников. В то время как страшные в бою рыцари, невольно отставали. Один за другим ездоки скрывались в зелено-желто-красной гуще. Ярже оставил всех остальных далеко позади и постепенно настигал велонов. Несущийся навстречу ветер заглушал крики Ларса, донося лишь отголоски отчаянной ругани. Гроций скакал легко и ходко, точно был создан не из плоти и жил, а соткан из воздушного эфира.

— Хееееей! — мелькают среди крючковатых стволов и листвы, галопирующие фигуры. — Хееееееей!!!

Ветви ломались о панцирь, бессмысленно царапали выпуклый щит на конском боку. Кровь шумела в ушах, прилив к голове вместе с волчьим желанием настигнуть добычу. Желтый всадник, слившись с конем, проносился по лесу, точно воплощенный призрак, оставляя позади испуганно качающиеся побеги кустов.

— Хеееееей! — один из преследователей начал замедляться. Его лошадь явно не была приспособлена для долгих бегов. Он оглянулся. Глаза, что блюдца, коротенькие усы и отчаянно трясущиеся губы. Такое выражение бывает у человека, который уже понял свою судьбу. И готов с ней смириться. Велон натянул поводья и робко поднял руки.

Его товарищи даже не подумали помочь или хотя бы оглянуться. «Спасают свои шкуры, — с чувством благородного превосходства подумал Ярже. — Трусы. Можно ли представить, чтобы что-нибудь такое случилось в нашем рыцарском братстве?»

— Бросили тебя, твои дружки, — длинная сабля выскользнула из ножен. Гроций приблизился к хрипло дышащему коню беглеца и встал. Ровно. Спокойно. Как монумент. — Слезай.

Вольный — перепуганный, невзрачный мужичок в серой свите, овчинной шапке и темно-зеленых штанах с торчащей наружу рубахой, — медленно подчинился. Его оружие — старый исколотый топор, уже валялся осторонь.

— Не убивай, — хрипло шепнул он, когда Ярже направил острие сабли ему в лицо. — Не убивай.

— Ты теперь мой пленник! — бросил рыцарь, понятия не имея, что говорить в таких ситуациях. Вольный торопливо кивнул, даже не помышляя сопротивляться. Нужно было что-то делать и о чем-то спрашивать, но он не слишком хорошо представлял себе что именно. Поэтому почувствовал растерянность.

На счастье совсем скоро в лесу послышался топот копыт и несколько голосов наперебой стали выкрикивать его имя.

— Здесь! — не сводя глаз с пленного, точно тот мог в любое мгновение растаять, откликнулся рыцарь. Вольный нервно покосился в ту, сторону, откуда к рыцарю шла подмога. Из-за деревьев уже показались первые всадники в блестящих шлемах и туниках сине-черной и ореховой расцветки. Мисгерд и Шаб. Позади них мелькали его собственные, желтые расцветки. Ларс, оценив ситуацию, кивнул Ярже и с мстительным удовольствием пихнул Вольного ногой в грудь.

— На колени! — конь под Мисгердом топтался по желтой листве, обходя упавшего на осенний ковер человека. Ларс пригнулся, замахиваясь. Нагайка стегнула велона по спине. Тот глухо охнул. — Что, поди, отвык, от господской руки?!

На поляну выезжали все новые и новые всадники. Совсем скоро она полностью заполнилась фыркающими, радующимися передышке лошадьми. Живущее в дупле старого дуба семейство белок настороженно поглядывало на вторженцев из желтой листвы.

— Не бейте, не бейте, господин! — плаксиво причитал мужик, которого Ларс охаживал нагайкой. Ярже смотрел на эту сцену с чувством недоумения.

«Это они с нами воевать собрались?»

— Не бейте! — пряча от ударов ноги и закрывая руками голову, просил пленник.

— Это еще цветочки, — усмехнулся своим капризным ртом Мисгерд младший. — Приветствие. Вот, если ты, грязь, молчать вздумаешь, тогда я тебе покажу, что такое бить.

— Не надоооо… все, все скажу!

— Сколько вас?

— Что? — не понял мужик и тут же был награжден несколькими ударами. Мисгерд бил, плотно сжав губы и выпятив вперед острый подбородок.

— Сколько вас у Сотара! Слышишь, ты, падло велонское? — переспросил он с настойчивостью истинно светского человека. Мужик всхлипнул и, поглядев перепугано на взирающие с высоты суровые лица, что-то невнятно ответил.

— Что? — скривился Мисгерд. Пленник ответил снова. На этот раз цифру разобрали все. Ларс свирепо размахнулся. — Брехать нам вздумал?!

— Не надо! Не надо! Не надо! — зачастил, отгораживаясь грязными ладонями, на одну из которых приклеился опавший лист, пленник. — То, правда! Правду говорюуууууу!

— Стой, Ларс, — одернул звереющего дворянина Колин. Офицер подъехал к товарищу и положил тому руку на локоть: — Нам нужно доставить захваченного в лагерь. Если… если он не врет, пусть повторит это командующим.

Верные, слышавшие признание пленника, помрачнели. Ярже, как ни старался он себя убедить, что рабы не способны воевать, неожиданно почувствовал странный холодок между лопатками. Если пленник не врет… Кстати, как его звать-то? Так вот, если пленник не врет, может статься, что у них появилась проблема.

Следующие две недели прошли для столицы в тревогах и метаниях. Уже первое письмо, присланное командованием армии ко двору, готовило к неприятностям. Согласно извещению от командующего Сеанора Клиггса, в ходе сложной военной операции удалось добыть ценного пленника. От него командование получило сведения о численности и планах армии предателя. Выяснилось, во-первых, что прежняя цифра в сорок тысяч преуменьшена. На самом деле Сотар располагал значительно большей мощью. Шестьдесят семь тысяч человек. Из которых только семнадцать тысяч беглые рабы. Остальные — Вольные. Свирепые, обученные убивать и готовые биться до последней капли крови. Командующий Мисгерд предположил, что предатель уже давно замышлял измену и тайком собирал силы. Откуда же еще за столь короткий срок могло взяться такое значительное воинство.

Однако в целом, письмо было пронизано оптимизмом и победным настроением. Пленник, который был поверенным одного из Вольных старшин, поведал о расположении одного из лагерей неприятеля в Медном Лесу. Туда и планировали нанести свой первый удар отборные части королевской армии.

— Вот, аккурат за теми сосенками, начнутся дозорные секреты, — услужливо объяснял пленный Вольный, безропотно идучи рядом с командирским конем. Руки его были связаны, но скорее для проформы — трусоватый малый и не помышлял о бегстве. Да и от кого? От двухтысячного отряда ходко пробирающегося вглубь лесной чащи? Впереди, длинной, теряющейся за деревьями цепью ехали всадники. Несколько сотен Верных, возглавленные по центру тремя десятками рыцарей. Чтобы подчеркнуть свое превосходство над голытьбой никто из них не пренебрег полным родовым доспехом, столь разительно отличающимся от предписанного офицерам обезличенного обмундирования.

Командир отряда — капитан королевской армии Дэмос Гиндерб, — приказал дать сигнал остановки для передней шеренги. По лесу коротко, подхватывая друг друга, загудели рожки. Конница остановилась. Медленно, постепенно, нарушая края и все каноны воинской тактики.