Меч и плеть (СИ) - Колесник Андрей Александрович - Страница 55

Ринвальд опустил глаза вниз, на мурлычущего дымчатого кота. Как будто бы советуясь, правду говорит слуга. Кот навострив уши, тихо мяукнул. Ему нравился исходящий от рук вернувшегося из трапезной лорда запах.

— Маг? — чуть задумался Ринвальд. — Что-то частенько я последнее время слышу о всяких магах на службе Сокола. Ну-ну, маг. И что же Визерий?

— Бросился в воду, — скрипнул зубами Гексли. — Пока нас тот оборотень отвлек, прыгнул в воду, не справился с течением и должно быть утоп. Раненный он был.

— Такие не тонут, — назидательно заметил Ринвальд. Опустив руку, он почесал белую кошачью грудь. — Он еще всплывет где-то, здесь можно не сомневаться. Оружие новое опробовал хоть?

По голосу чувствовалось, что он немного смягчился, приняв во внимание обстоятельства. Большая редкость, учитывая педантичный характер лорда. Впрочем, возможно на этот факт повлиял вспомнившийся недавний провал с захватом Сотара в плен. Поганый выдался денек. Любимый кобель, которого лорд с собой брал в дорогу, на привале куском мяса подавившись задохнулся. Еще и Сотар сбежал. Одна радость — в тот же вечер удалось у несговорчивого посла Стиаридов вырвать очень приличную сделку на четыреста тысяч орлов.

— Безотказная штука.

— Слышал последние новости? — тут же переменил тему лорд.

— Весь Бестигвальд уже слышал. Ренегат разбил королевское войско. На каждом перекрестке судачат о его стотысячном войске.

Рассудив, что сказанного достаточно Гексли замолчал. Он вообще твердо держался привычки, поменьше говорить в разговорах с лордом. Обычно Дрейн сам имел, что сказать.

— Вот-вот. Разгромил, погнал их как какой-то скот, чуть ли не палкой побивая. Пленил командиров. Убивал рыцарей. Можешь поверить? Захватил добра на сотни тысяч золотом. Представляешь, сколько сейчас на дорогах да по селам дезертиров бегает? — он откинулся, назад заложив руки за голову. Синий бархат на рукавах подчеркивал глаза. — Хоть я им подмогу не стал посылать. Не хватало еще Сотару «драконов» продолжать дарить. В общем, слушай, Артей Гексли. Есть у меня для тебя работа. Как ты любишь.

— Господин?

— Вольные и прочая рабская холера разгуливает по землям нашего славного королевства. Дезертиры, из числа простолюдинов не торопятся возвращаться в ряды армии или идти под справедливый трибунал. Они предпочитают грабить и насиловать на наших землях. Отнимать наш хлеб. И усиливать смятение наших рабов, воспринимающих молчание как слабость. Нас и Сотара разделяет не такое больше расстояние. Ждать реакции Его Величества нелепо. Поэтому я хочу, чтобы ты, от имени нашего дома, восстановил справедливый порядок вещей. Бери людей, оружие. И покажи им, почему нельзя бунтовать против нашей власти. Десять за одного. Сегодня же вечером, я хочу видеть перед собой подробный план контрнаступления, с твоими рекомендациями. Понял?

— Да, господин.

— А теперь иди. Но, Гексли, просчет с сыном Сотара все еще за тобой.

— Я помню, мой лорд.

Главный тракт опустел. Еще несколько дней назад он был переполнен селянскими повозками: летние работы закончились, и теперь пришла пора возить урожай на ярмарки, ездить к соседям в гости да играть свадьбы. Жизнерадостные процессии исчезли моментально — стоило разнестись слуху о поражении королевской армии у Медного леса. Теперь в городках, поселках, уцелевших от огня дворянских усадьбах появление на дорогах пыльных облаков, воспринималось с тревожным ожиданием. Передовые части стотысячного (не меньше!) войска Велонского Сокола; отряд ищущих поживы бежавших из-под присяги дезертиров; отступающие к Южной Короне, Лиресту или Бастову королевские рыцари. Всем им будет что-нибудь нужно от простых людей. Они отнимут хлеб, лошадей и всё что приглянется. В осиротевших полях носился ветер, срывая с деревьев сохнущие листья. Его шепот не обещал зябко жмущимся к очагам людям ничего хорошего.

Вельбрег был первым. Среди советников и командиров Сотара ходили разные мнения — Тиб предлагал отступить и выжечь дотла Лирест, Дикрад настаивал на необходимости, воспользовавшись преимуществом разыскивать и добивать разобщенные отряды королевских солдат, Коррис горячился и предлагал, не теряя времени добраться до Южной Короны и лишить короля вернейшего из вассалов.

Но Сотар решил иначе. Они пошли к Вельбрегу. Все без остатка. Барлейт Сотар вел свое семитысячное войско сам, ступая во главе грозной колонны. Теперь она выглядела грозно во всех смыслах.

Получив лакомый куш в виде огромных запасов королевской армии, даже самый последний велонский селянин, из тех, что пристали к армии Барлейта накануне сражения, свою заплатанную куртку сменил на замечательную кольчугу, добавив к ней полный комплект обмундирования и дворянское платье. Походный арсенал войска и вовсе превратился в настоящую сокровищницу с золотыми латами и церемониальными копьями с усыпанными сапфирами и яшмой древками.

Ториас был среди них, не пожелав оставаться в лагере и видел как это было. К городским стенам подвезли тяжелых, громыхающих литыми чугунными и стальными деталями «драконов». Вольные горячась выкрикивали насмешки и оскорбления. Между зубцами стен торчал частокол пик и протазанов городского ополчения. Поблескивали на солнце макушки хельметов. Опасно темнели раскрытые бойницы гурдиций[30]. Там, наверху собралось, кажется, чуть ли не все способное держать оборону население города. Но в них не было и грамма той, решимости, потребной для защиты. Две стены стояли друг против друга — каменная, городская, и похваляющаяся трофейным серебром доспехов человеческая. И человеческая явно была тверже. Тиб, в оранжевом, словно восход кафтане с вышитыми на нем единорогами, бесстрашно подъехал к наглухо закрытым воротам. За ним по пятам следовал молодой знаменоносец с бело-красным флагом.

— То, что вы видите перед собой, — зычным, напоминающим медвежий рев, голосом объявил старшина, разворачиваясь под стенами в профиль. — Лишь малая часть нашей армии. Глоток пива в бочке. Капля в море. И вам сейчас решать, жители Вельбрега, нужно ли, чтобы то море залило ваши дома, унесло жизни ваши и ваших семей, смело саму память о вашем городе.

Вольные обтекали восточную стену города, глядя на его шпили и башни, на развесистый купол бергфрида, как человек, уже занесший ногу глядит на муравейник. И в те секунды такая тишина пала на равнину перед городом, что верно можно было бы расслышать, как звенит мошка, кружащаяся у конских морд.

— Если мы войдем в ваш город, то я командир конных сотен Велонского войска Тиб Молельщик, обещаю, что никто из живущих в нем не увидит пощады. Вас ждет судьба побежденных, — он указал на горизонт, где еще дымились остатки встреченных по дороге усадьб. Воздух был прохладен, но по спинам и лицам защитников города тек пот. — А можете выбрать и другую участь. Наша война касается в первую очередь тех, кто угнетал и изничтожал велонский народ, кто посягал на святое и ради своего развлечения губил слабого, жирея за чужой счет как трупоед! Дворянских кровопийц и придворных ублюдков, касается наша война. С людьми разумными мы готовы говорить разумно. Если вы хотите обезопасить свой город, то должны принести клятву не выступать против нас и не вмешиваться в то, что вас не касается.

Ториас, который не знал, что отец велел огласить Тибу уподобился тем, кто сейчас удивленно пялился на всадника у ворот. Клятва? Так просто? Без присяги на верность, которая оскорбит Прародителя и королевскую фамилию. Без заложников. Без грабежа и насилия. Всего лишь клятва?

— Всего лишь клятва! — торжественно подтвердил Тиб. — Которую вы подтвердите золотом выкупа, золотом искупления. Золотом, подтверждающим, что вашему слову можно верить. Восьмьюстами тысячами золотых орлов.

Было слышно, как оживились Вольные, несмотря на строгий приказ держаться невозмутимо и бесстрастно. Но еще большее впечатление колоссальная, просто невозможная сумма произвела на горожан. Тиб набрал в грудь воздуха, с вызовом оглядывая стены.