Баланс Темного (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 30

Как ни крути — мне нужна Акрота. Мне нужно с ней поговорить! Либо я что-то не понимаю, и тогда она мне это объяснит, либо она что-то не понимает, и тогда я заставлю её — взять в руки меч.

…….

— Акрота у себя дома! — выпалил травник, вваливаясь в амбар. — Охранников в деревне я не видел, они собрались у ворот. Пастух сказал, что Ган и его люди отплывают завтра утром.

— Хорошо, — я подхватил топор и выглянул из амбара. — Если Акрота меня прикончит, то… Просто помни, Мин, что не нужно совать спящим людям в рот заживляющую мазь, ладно?

— Ага.

Я выскочил из амбара и вдоль заборов побежал к дому жрицы. Дед с огромной седой бородой пялился из окна, округлив глаза, но меня это не волновало, главное — не подцепить на себя какого-нибудь парня с копьём или топором.

Путь от амбара к дому жрицы занял всего три минуты. План я додумывал на ходу. Постучать в дверь — значило подписать себе смертный приговор, действовать нужно решительно и… неадекватно. Чем больше неадекватности — тем лучше! Нужно отмочить какую-нибудь хрень, чтобы она открыла от удивления рот! С этой мыслью я разбежался и впрыгнул в окно её дома.

Треснула оконная перегородка и разбилось стекло. Я приземлился на стол, перекатился, разбрасывая на пол вещи, и встал на ноги. Акрота вбежала в комнату с мечом в руке.

— Хочешь убивай! — крикнул я, бросая топор. — Но сначала ответь на один вопрос?!

— Треул бы тебя побрал! Ты совсем из ума выжил?! — жрица открыла рот от удивления (первый пункт плана я выполнил на «отлично»).

— Неужели ты будешь спать спокойно, если отдашь ему детей?!

Дважды её правая рука раскачивалась. Менялось выражение лица. Жрице восьмого уровня хватит одного удара, чтобы забрать мою Митру себе. Меч пару раз качнулся в воздухе, а затем опустился к полу.

— Это правда, что они убили Маруса?

— Ган лично приказал его убить, — кивнул я. — Марус не нападал на них, они изрезали его вчетвером, после чего Бирюзовый клинок срубил ему половину головы.

— Пошли! — Акрота посмотрела в разбитое окно и повела меня в соседнюю комнату.

Она говорила быстро и по делу. Я начал её понимать, хотя смириться с этим было сложно. Суть оказалась очень простой. По законам наследия деревня Хандо принадлежит Гану, и он праве распоряжаться ей и её людьми. Акрота была сильной, мужественной и справедливой, но право наследия признавала, каким бы говнюком не был Ган — она играла под его дудку. Вот и вся логика! Ган хотел детей, но не хотел управлять деревней, а Акрота выторговала всё что смогла, а именно — согласилась отдать как можно меньше мальчиков для службы в Бирюзовых клинках.

— У тебя же есть воины! — я ударил по столу. — Почему вы не прогоните Гана?! А лучше — прикончите его!

— Мда-а-а, — она посмотрела на меня, подняв брови. — Возможно, дикари с Оглонских островов никогда не слышали про дипломатию и деловые отношения. Возможно, вы до сих пор сначала едите сырую рыбу, а потом поджариваете её кишки, чтобы было вкуснее, но сейчас ты в цивилизованной части Отры. Мы живём здесь по правилам!

— Ну вообще-то… — я помахал указательным пальцем. — …с мытьём задниц в питьевой воде и жареными кишками мы уже почти разобрались…

— Если я подниму меч на Бирозового клинка или Гана, который на них работает, то наша деревня сгорит через несколько дней. Бирюзовые клинки — справедливые, но строгие. Нарушителей законов ждёт темница или виселица, — Акрота выпрямилась и подняла подбородок. — Я поступила бы также. Отре нужен порядок, как никогда раньше.

— Но разве…?

— А теперь уходи! — она показала пальцем на дверь. — Треул с тобой, оставайся в Хандо если хочешь, только не наделай глупостей! И помни, что ты — гость в нашей деревне. Гость Мина. Если что-нибудь учудишь, то наказание вы понесёте оба.

…….

Впервые за всё время на Отре я почувствовал апатию. Желание помочь жителям Хандо и наказать Гана рвало меня на части, но я вынужден был сдерживать его внутри…

Через час после моего разговора с Акротой стражники знали, что меня не обязательно колоть острыми предметами и бить тупыми. Про Денама, который остался лежать в газовой камере, никто так и не обмолвился. Травник дважды появлялся на глазах у людей Гана, но тех интересовали совершенно другие дела.

Деревня потихоньку готовилась к «проводам», матери рыдали, а отцы заливали горе. Всё чаще слышались песни про бравых воинов и подвиги Бирюзовых клинков.

Из амбара Мин перебрался в дом. Я застал его наводящим порядок. Травник выбрасывал поломанную мебель и подметал пол. Когда с уборкой было покончено, он достал из тайничка под кроватью ещё одну зелёную бутылку и разлил по стаканам. Мы просидел в тишине два часа. Мин разговаривал сам с собой, а я пил и не пьянел. Не было настроения пьянеть…

Закончилась первая бутылка, травник достал вторую. Он уже еле стоял на ногах и едва не разбил пойло, когда ставил его на стол.

— О, забыл сказать! — пробормотал Мин, собрав глаза в пучок. — Тебя искал Кат!

— Кат? Пацан? — впервые за весь вечер я заговорил с Мином.

— Да, черновлосос… черолоноволос…, - травник постучал себя по губам. — Мальчик с чёрными волосами, который живёт рядом с кузницей.

— Зачем он меня искал?

— Сказал, что ему нужно срочно чему-то у тебя научиться!

— И всё?

— Да, — травник махнул рукой и потянулся к стакану. — Завтра утром парнишка отбывает Шэлес, чтобы лет через десять стать Бирюзовым клинком…

— Его забирают?! — я почувствовал новый прилив злости.

— Ага, — Мин пожал плечами и выпил.

Теперь я понял — почему малец меня искал. Прежде чем отправиться в Шэлес — один из городов, где правят Бирюзовые клинки, пацан хотел узнать — как получить знаки Митры. Кат бредил ими с тех самых пор, как увидел у меня на руке. Я бы с удовольствием рассказал ему свой секрет — если бы сам его знал…

— А сколько всего детей забирает Ган? — спросил я, вырвавшись из своих мыслей.

Ответа не было. Откинув голову в кресле, травник спал. Я вспомнил разговор с Сонваном. Прежде чем я расколол ему голову камнем, воин сказал, что они приплыли на двух кораблях. На одном корабле плыла команда, а на другом — клетка. Ган привёз с собой целый корабль для детей. Если второй корабль такого же размера, что и первый, на который уместилось десять взрослых мужиков, то в клетку Ган сможет набить двадцать, тридцать или даже сорок пацанов! Я не знал — сколько всего в Хандо мальчиков и на сколько с Ганом сторговалась Акрота — но предполагал, что штук десять семей работорговец точно оставит несчастными.

Я выпил ещё, а потом ещё… Кактусовая бурда кое-как удерживалась у меня в желудке… Пойло стало приторно-сладким и невкусным… Пил от злости и ещё больше злился…

Дальнейшие события разбились на фрагменты из мутных картинок, разбросанных в разном порядке… Кажется, я куда-то собирался… Взял топор, бутылку кактусового пойла и заживляющую мазь…

Наступил вечер. Проплывающие облака превратились в тёмно-серые пятна, на фоне мерцающего звёздами неба. Я вышел за ворота деревни… Если копейщик Пилей что-то и спрашивал, то вряд ли я смог ему нормально ответить…

…….

Наступившее утро нельзя было назвать «добрым». Ему подошло бы описание «мерзкое» или «желчное», а ещё «охренительно холодное». Проснулся я как раз от холода. Трясло тело, задубели пальцы на руках, и почти не двигались ноги. Где-то рядом плескалась вода…

Медленно, щурясь от едкого света, я открыл глаза… Стоп! Вода плескалась не где-то рядом — а прямо тут! Я в ней лежал! Половина тела валялась на берегу, а ноги — болтыхались в воде. Мимо меня по течению проносились веточки и листва. Я лежал в реке?!

Накатила головная боль, да так, что я открыл рот. Хотелось пить, но ещё больше хотелось высунуть ноги из этого холодильника. Отгребая задубевшими пальцами по мокрому песку, я выполз на берег. Ноги ниже колена не двигались. Я повертел тазом, пытаясь их расшевелить, но пока они больше походили на пришитые к телу резиновые сосиски, чем на опорные конечности.