Наследник клана - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon" - Страница 71

Грег и Бояр раздулись от гордости, будто лично придумали такую связку, Ольга Васильевна же с каменным лицом ушла куда-то с главой морозовской делегаций, а вернулась уже одна, поправляя слегка растрепавшиеся волосы. Остаток дня и вечер я провёл в больничке, можно сказать, на соседней койке с охающим и постанывающим завучем школы при Морозовской Академии, борясь с любопытством и гадая, что у них там случилось, и по какой причине на лице моей опекунши играла едва заметная улыбка.

В общем-то, мне, конечно, досталось. Морозовские уроды отделали меня знатно, хотя и не сломали ничего - защита всё-таки сработала, но всё тело было в огромных гематомах, так что местные эскулапы даже слушать ничего не хотели о том, чтобы я отлежался у себя. Чаровниками они, кстати, оказались ничуть не хуже Ларисы Вениаминовны, разве что не такими симпатичными, а потому, на мой взгляд, проигрывали ей многократно. И да! Первый праздничный ужин и танцы я удачно пропустил, а вот от ученических обязанностей не смог отвертеться даже на больничной койке.

К сожалению, хочу ли я заниматься изящной шагистикой под музыку в обнимку с партнёршей, никого не интересовало. Особенно Ольгу Васильевну, внезапно обнаружившую в моем обучении подобный пробел и вызвавшую на подмогу Эльдару Сильверовну. Учительница этикета примчалась в Сокольники в тот же день, как был выявлен сей досадный факт, и меня как-то очень напрягло её хищно задумчивое выражение лица, а также взгляд, которым она на меня посматривала.

Как итог, пострадал не только я, но и... Дарья. Белоснежка была отловлена, безапелляционно отлучена от «игровой приставки», как называлась та коробочка, транслирующая на телеэкран игры, и поставлена мне в пару. Естественно, что настроения и любви ко мне это девушке не добавило, как и отдавленные ноги под ритмичные хлопки женщины с волосами цвета стали.

Впрочем, танцы - это, наверное, действительно не моё. Во всяком случае, две великовозрастные мучительницы и шипящая малолетняя стервочка путём ударного экспресс-обучения смогли добиться только того, что я перестал калечить стопы партнёрши, а также наступать на подол её платья. В остальном ни грации, ни изящества тренировки мне не добавили, и по заявлению белобрысой я тягал её в разные стороны, будто мешок с де... песком.

Впрочем, опекунша с подругой винили в этом почему-то МакПрохора. Мол, дурак, не тому боевому искусству мальчика учит, не подходит оно ему, как постоянно возмущалась Ольга Васильевна. Эльдара Сильверона была менее категорична в оценках и только сетовала, что мне бы пару лет занятий по фехтованию, желательно с боевой рапирой...

А вот с Белоснежкой в течение недели наших танцев творилось что-то странное. Нет, она не перестала плеваться ядом и рычать по любому поводу. Просто... если в первый день, стоило окончиться музыке, Дарья вырывалась из моих объятий, а во время танца была напряжена, как натянутая струна, то уже на третий день ощущалась как-то по-другому, а под конец праздничной недели так и вовсе отошла с неохотой, а потом долго стояла в общей комнате перед панорамным окном, обхватив себя за плечи и задумчиво глядя на раскинувшийся под нами полис.

Но... это, в общем-то, частности. Тем более что отвертеться от обязательного посещения вечерних балов мне больше не удавалось. Да и там, как не тихарился я по углам, чуть ли не прячась за портьеры, какая-нибудь барышня время от времени выдёргивала меня на танец, причём чаще всего делала подобную пакость Алиса Уткина и... Дарья. Впрочем, у первой были явные матримониальные цели, а последняя, похоже, ловила кайф, просто делая мне гадость, к тому же я был уверен, что Ольга Васильевна дала ей определённые указания, которые та, собственно, и выполняла.

Причём покружиться под музыку по залу мне пришлось и с Алиной, и с девушками из параллели, и с морозовскими красавицами, и с представительницами других школ, и даже с кем-то из свиты княжны. И если дамы, как я понял, оставались чем-то довольны, наверное, тем, что я не отдавил им их прекрасные ножки, то окружающие всё равно не могли не заметить моих слабых навыков в вальсировании.

Отчего я чуть было не стал объектом издевательских шуток Морозова и его прихлебателей, так и норовящих подчеркнуть моё низкое происхождение. Однако внезапно мне на помощь пришла сама княжна. Катерина, услышав очередную скабрезность, легко осадила зарвавшегося нахала, заявив на весь зал, что чародей — это в первую очередь воин, а не танцор. И наши предки показывали удаль именно на поле брани, а не изящно кружа партнёрш в вальсе.

Тот попытался выкрутиться словесными кружевами, но дочка правителя полиса так глянула на меня, что я даже не понял, как дал ей слово, что обязательно научусь к следующему празднику смены сезона. А всю степень попадалова и подставы осознал, когда через полчаса глашатай прилюдно объявил, что через полгода, в праздник Сезона Древа, я должен буду открыть очередной бал танцем с княжной.

Во что я вляпался и чем мне это грозит - я так и не понял. Ольга Васильевна сохраняла невозмутимое выражение лица и только сухо сказала, что обещания нужно выполнять. Вот вроде стоял, молчал, не отсвечивал, даже в морду никому не дал, и тут на тебе - уже кому-то что-то должен. Правильно говорят, все бабы ведьмы, даже самые молодые. Тем более что раньше чародеек так и называли.

В общем, всё плохо! Очень-очень плохо!

А ведь княжна, наверняка, обратила на меня внимание не просто так. Нет, здесь явно что-то затевается, и главный вопрос - в каком именно качестве меня, собственно, собираются использовать: как более-менее ценную пешку или всё же как разменную монету в подковёрных играх с кланом Морозовых. Во всяком случае, то, что между княжной и парнем со снежинками в глазах есть некие шероховатости, не заметить было ну очень трудно. Ну а если учитывать, как скривилась морда лица Морозова после объявления о нашем танце на открытии праздника Древа...

-         Ольга Васильевна, - обратился я к учёной вечером, когда мы вернулись в номер. - Я вот понимаю, что в очередной раз накосячил, но всё же... не объясните?

Женщина тяжело вздохнула, отставив почти поднесённую к губам чашку с чаем, и устало посмотрела на меня.

-        Что ты хочешь узнать?

-         Ну... - я замялся. - Чем, например, мне грозит вся эта ситуация?

-          Проблемами, Антон, - она поджала губы, придавив меня тяжёлым взглядом. - Я с тобой попозже хотела об этом поговорить, но, видимо, придётся сейчас. Во-первых, пойми, конкретно ты, в общем-то, ни в чём не виноват. А если рассматривать произошедшее с точки зрения обязательств, взятых нами перед товарищами из Шипа, так всё вообще сложилось крайне удачно.

-          И чем мне теперь это грозит? - нахмурился я. - Ну, помимо того что следует быть аккуратнее и придётся учиться танцевать.

-         Последнее тебя всё равно не миновало бы, - усмехнулась Ольга Васильевна с какой-то грустью в глазах. - А так... да в общем-то до лесного экзамена - ничем. А вот там тебя, скорее всего, целенаправленно будут убивать.

Я аж закашлялся, подавившись чаем.

-        В смысле? Садовники?

-         В прямом! - жёстко ответила она. - И нет. Не Садовники, ты бы поменьше о них болтал, Антон, а то даже у стен есть уши. Тем более здесь. С этими как было ничего не понятно, так и осталось. Охотиться за тобой будут такие же, как ты, выпускники. Может быть, из малых частных школ, но, скорее всего, группа из Сахаровской или Сеченовской Академии. Понимаешь ли. Катя в любом случае выбрала бы кого-нибудь для этого танца...

-        Кого-нибудь, кроме Морозова? - перебил я собеседницу.

-        Сам догадался или подсказал кто? - вздёрнула женщина бровь.

-        Эм... Трудно было не заметить его кривляння, - честно ответил я.

-        Тогда я думаю, тебе не нужно объяснять, почему опасаться стоит в первую очередь тех, кто не связан с Академией под патронажем его семьи.