Унесенные ветром - Митчелл Маргарет - Страница 53
- Предыдущая
- 53/311
- Следующая
Улыбкам и поклонам был внезапно положен конец — тетушка Питти, как всегда слегка запыхавшаяся после подъема по лестнице, вошла в комнату и, не говоря худого слова, оттащила ее от окна.
— Душенька! Да вы никак рехнулись! Махать рукой мужчинам из окна своей спальни! Право же, Скарлетт, вы меня изумляете! Что бы сказала ваша матушка!
— Они же не знают, что это моя спальня.
— Но они могут догадаться, и это ничуть не лучше. Вы не должны делать таких вещей, душенька. Про вас начнут говорить, скажут, что вы слишком нескромно себя ведете… И к тому же миссис Мерриуэзер известно, что это окна вашей спальни.
— И конечно, старая хрычовка не преминет оповестить об этом всех мужчин.
— Душенька, как не совестно! Долли Мерриуэзер — моя лучшая подруга!
— Все равно она старая хрычовка… Ах, тетя Питти, простите меня, ну не надо, не плачьте! Я позабыла, что это окно моей спальни, я больше не буду! Мне… мне просто очень хотелось поглядеть, как они едут. Мне бы так хотелось поехать с ними.
— Душенька!
— Да, да, хотелось бы. Мне надоело сидеть тут взаперти.
— Скарлетт, пообещайте мне, что вы никогда не повторите больше таких слов. Все будут думать, что у вас нет ни малейшего уважения к памяти бедного покойного Чарли…
— Ох, тетя Питти, ну, пожалуйста, не плачьте!
— Боже мой, теперь я и вас довела до слез, — всхлипнула тетушка Питтипэт и с чувством облегчения полезла в карман юбки за носовым платком.
Твердый комок, стоявший у Скарлетт в горле, уступил наконец место слезам, и она заплакала — громко, навзрыд, но не по бедному Чарли, как полагала тетушка Питтипэт, а по затихавшему вдали смеху и скрипу колес. Встревоженная Мелани с гребенкой в руке вбежала, шелестя юбками, в комнату. Ее темные волосы, обычно всегда аккуратно уложенные в сетку, пышным облаком маленьких своевольных кудряшек рассыпались по плечам.
— Дорогие! Что случилось?
— Чарли! — сладко всхлипнула тетушка Питтипэт, упоенно отдаваясь своему горю и припадая головой к плечу Мелани.
— О! — воскликнула Мелани, и губы ее задрожали при упоминании имени покойного брата. — Мужайтесь, моя дорогая! О, Скарлетт, не плачь!
Скарлетт же, упав ничком на кровать, рыдала в голос, оплакивая свою впустую проходящую молодость, лишенную уготованных этому возрасту развлечений. Она рыдала, как дитя, привыкшее слезами добиваться всего, чего ни пожелает, но понимающее вместе с тем, что на сей раз слезами не поможешь, и потому рыдающее уже от негодования и отчаяния. Уткнувшись головой в подушку, она со злости колотила ногами по стеганому одеялу.
— Лучше бы я умерла! — самозабвенно всхлипывала она.
Перед лицом такого бездонного горя необременительные слезы Питтипэт высохли, а Мелани бросилась утешать сноху.
— Дорогая, не плачь! Вспомни, как тебя любил Чарлз! Пусть это послужит тебе утешением! Подумай о своем драгоценном малютке!
Чувство обездоленности оттого, что она лишена теперь всех доступных другим утех, раздражение оттого, что никто ее не понимает, сковали, по счастью, Скарлетт язык, иначе, с унаследованной от Джералда привычкой не стесняться в выражениях, она выложила бы напрямик все, что накопилось у нее на сердце. Мелани погладила ее по плечу, а тетя Питти заковыляла к окну, чтобы опустить жалюзи.
— Не надо! — яростно вскричала вдруг Скарлетт, поднимая от подушки красное, опухшее от слез лицо. — Не опускайте! Я еще не умерла, хоть лучше бы мне умереть! О пожалуйста, уйдите, оставьте меня одну!
Она снова уткнулась головой в подушку, и, шепотом посовещавшись друг с другом, обе дамы на цыпочках удалились. Скарлетт слышала, как Мелани, понизив голос, говорила тете Питтипэт, когда они спускались с лестницы:
— Тетя Питти, прошу вас, не надо при ней упоминать о Чарлзе. Вы же знаете, как тяжело это на нее всегда действует. У бедняжки делается такое странное выражение лица — мне кажется, она каждый раз с трудом удерживается от слез. Мы не должны усугублять ее горе.
В бессильной ярости Скарлетт снова заколотила ногами по одеялу, ища и не находя достаточно крепких слов, чтобы выразить душившую ее злобу.
— Пропади все пропадом! — выкрикнула она наконец и почувствовала некоторое облегчение. И как только Мелани может так спокойно сидеть дома, не снимать траура по брату и отказываться от всяких развлечений — ей же всего восемнадцать лет? Мелани словно не замечает, что жизнь проносится мимо под звон банджо и шпор. Или это ее не трогает?
«Да просто она бесчувственная деревяшка, — думала Скарлетт, дубася кулаком по подушке. — У нее никогда не было столько поклонников, как у меня, ей и терять нечего. К тому же… к тому же у нее есть Эшли, а у меня… у меня — никого!» И разбередив еще сильнее свои раны такими мыслями, она снова залилась слезами.
В угрюмом ожесточении просидела она в спальне до обеда, и зрелище возвращавшихся с пикника повозок, нагруженных сосновыми ветками, вьющимися растениями и папоротником, отнюдь не помогло развеять ее тоску. У всех был усталый, но счастливый вид, и все снова улыбались и махали ей, и она уныло отвечала на их приветствия. Жизнь ничего не сулила впереди, и жить дальше явно не имело смысла.
Избавление пришло с самой неожиданной стороны: когда после обеда все улеглись вздремнуть, к дому подъехала коляска с миссис Мерриуэзер и миссис Элсинг. Пораженные таким неурочным визитом, Мелани, Скарлетт и тетушка Питтипэт вскочили с кроватей, поспешно зашнуровали свои корсажи, пригладили волосы и спустились в гостиную.
— У миссис Боннелл дети заболели корью, — заявила с порога миссис Мерриуэзер, всем своим видом давая понять, что считает миссис Боннелл целиком ответственной за то, что это случилось.
— А барышень Маклюр вызвали в Виргинию, — сообщила миссис Элсинг умирающим голосом, томно обмахиваясь веером и, в свою очередь, давая понять, что это, как в общем и все прочее, мало ее интересует. — Даллас Маклюр ранен.
— Какое несчастье — в один голос воскликнули хозяйки дома. — Бедный Даллас!..
— Да нет, легко, в плечо, — сухо уточнила миссис Мерриуэзер. — Но надо же, чтобы это случилось именно сейчас! Девочки уезжают на Север, чтобы доставить его домой. Однако, бог мне свидетель, у нас нет времени сидеть тут и чесать языком. Нам надо ехать развешивать зелень. Питти, вы и Мелани нужны нам сегодня вечером, чтобы занять место миссис Боннелл и девочек Маклюр.
— Но, Долли, это же невозможно!
— Не говорите мне, пожалуйста, «невозможно», Питтипэт Гамильтон! — воинственно заявила миссис Мерриуэзер. — Вы должны приглядывать за неграми, которые будут разносить прохладительные напитки. Вместо миссис Боннелл. А Мелли будет сидеть в киоске девочек Маклюр.
— Но мы же не можем — еще не прошло и года, как бедный Чарли…
— Я разделяю ваши чувства, но нет жертвы, которую нельзя было бы принести во имя нашего Дела, — нежно пропела миссис Элсинг, отметая все возражения.
— Конечно, мы рады помочь, но разве вы не можете посадить в киоск какую-нибудь молоденькую хорошенькую девушку?
Миссис Мерриуэзер фыркнула, издав трубный звук:
— Нечто непостижимое творится с молодыми девицами в наши дни. У них нет ни малейшего чувства долга. У всех девушек находятся какие-то отговорки, чтобы не сидеть в киосках. Я, разумеется, вижу их насквозь! Они просто боятся, что это помешает им флиртовать с офицерами, только и всего. Да и новые платья не будут видны за прилавком. Как бы я хотела, чтобы этот контрабандист… как его?
— Капитан Батлер, — подсказала миссис Элсинг.
— Чтобы он привозил побольше медикаментов и поменьше кринолинов и кружев. Если я увижу сегодня хоть одно новое платье, это значит, что он привез их десятка два! Капитан Батлер! Я уже слышать не могу этого имени. Словом, Питти, у меня нет времени препираться с вами. Вы должны прийти, и точка. Все вас поймут. К тому же никто вас и не увидит в задней комнате, и Мелли тоже не будет слишком бросаться в глаза. Киоск этих бедняжек, девочек Маклюр, находится в самой глубине, и он не слишком хорошо разукрашен, так что никто и не обратит на вас внимания.
- Предыдущая
- 53/311
- Следующая
