Отражение. Зеркало любви - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 12

Так что…

Копыта коней обмотали тряпками, оружие и снаряжение проверили лишний раз, чтобы нигде не брякнуло и не звякнуло, выделили сотню разведчиков, оставили все лишнее, взяли с собой только заводных коней, которых тоже через несколько часов оставят в лесу, – и по седлам!

Артан так удачно рассчитал время, что они подошли к крепости около десяти утра. Как раз вовремя.

Усталость?

К Восьмилапому ту усталость, в гробах належимся, там и отдохнем! Несмотря на долгий переход, люди были готовы сражаться. А кони… от них много не требовалось.

Меньшая часть степняков уже втянулась в крепость, большая была сосредоточена на врагах… за окрестностями никто и не наблюдал. Чем прекрасно воспользовался Иллойский.

Он тоже наблюдал за боем, отсчитывая секунды.

Вот падают ворота. Вот аллодийцы начинают отходить. Вот степняки втягиваются внутрь… а вот теперь – ПОРА!!!

Артан махнул рукой, звонко и злобно запели рога, давая сигнал его полкам, и армия тронулась. Такой кавалерии у степняков не было. И выращивать ее пришлось бы долго.

Тяжелые рыцари в броне…

Это смерть.

Конная оружная смерть, сверкающая на кончиках копий, отражающаяся на кольцах кольчуг, на опущенных забралах.

СМЕРТЬ!

Степняки растерялись, заметались, и Артан не упустил своего шанса.

За несколько секунд до столкновения рыцари привстали в стременах и метнули короткие копья. И тут же взялись за тяжелые копья и мечи.

Строгий порядок. Железное безумие.

В одну минуту Артан переломил ход сражения, и дрогнули, растерялись степняки и внутри крепостных стен. А защитники, почуяв, что пришла подмога, воспрянули духом. И бросились вперед.

Отходить?

К Восьмилапому отход!

Атакуем!!!

Аллодия!

Ур-ра-а-а-а!!!

Рид гигантским прыжком сократил разрыв со степняками и снес с десяток голов, пока они не очнулись.

– УР-Р-РА-А-А!!!

И за ним, обретая новую волю и новые силы, мчались, на крыльях летели обреченные на смерть люди.

Смерть?

Смерти нет!

Здесь и сегодня мы бессмертны!!!

И когда усталые, израненные, измученные до последнего предела аллодийцы сцепились грудь в грудь со степняками, хрипя что-то невразумительное, вцепляясь во врага окровавленными пальцами, едва не зубами впиваясь в горло, когда в бой рванулись даже раненые, когда Шарельф, оттолкнув трубача, подхватил валяющийся под ногами кинжал и шагнул, покачиваясь, вперед, когда Карим, задыхаясь от радости, заиграл совсем другой сигнал:

– В атаку! ВПЕРЕД!!! В АТАКУ!!!

Заглянув им в глаза, дрогнула и отступила сама Смерть.

Ибо на этом поле они были превыше. И могли – все.

И степняки дрогнули, растерялись, побежали…

Побежали под копыта коней Иллойского, под арбалетные стрелы, назад, туда, где ждала их смерть, не собирающаяся уходить без поживы. Побежали так, словно за ними гнался лично Восьмилапый. Хотя окровавленного, усталого, черного от пыли Торнейского немудрено было с ним перепутать.

И, глядя ему в глаза, в ужасе пятились бывалые воины, не смея поднять оружие.

Демон…

И над полем битвы, откликаясь отчаянному зову рога из крепости, яростно звенели сталь и медь. Артан буквально втаптывал в землю степняков, не зная пощады.

Кто убежал – того и счастье, сегодня их преследовать не будут.

Каган в ярости развернул коня, намереваясь спуститься с холма, возглавить войско, собрать этих подлых трусов, – к чести Хурмаха, он и не думал об отступлении. Ни минуты не думал.

Только о сопротивлении, о том, как повернуть сражение, но…

Тяжело и басовито прогудела арбалетная тетива. И не одна.

Не зря, ох не зря вез Иллойский с собой разведчиков. И приказ им дан был четкий: найти командование степняков. Их штаб. И как только представится возможность – убить. Всех.

Стоит ли говорить, что свою задачу аллодийцы выполнили?

Хурмах только и успел понять, что земля выросла и мчится ему навстречу. И кажется, дышать сложно?

И это было началом конца.

При виде кагана с арбалетной стрелой в горле остатки мужества покинули армию степняков. А когда из ворот крепости черным вихрем вылетел Торнейский, и за ним, словно на крыльях победы, летели усталые, измученные и окровавленные защитники – у страха глаза велики. Степнякам показалось, что из ворот крепости выходит не меньшее по размерам войско, которое сейчас кинется на них.

И…

И степняки бежали.

Бежали, бросая звериные головы на шестах и оружие. Обозы и запасных коней. Раненых и приятелей, с которыми делили костер и вино. Бежали, нещадно нахлестывая коней.

Бежали, не оглядываясь, потому что за каждым трусом незримой тенью сейчас гнался по траве Черный волк, и кровь отблескивала алым на призрачных клыках. Не скоро еще степняки решатся пересечь границы Аллодии. А самые трусливые и внукам-правнукам попомнят и завещают.

Не ходи на Аллодию.

Не вернешься…

Кого можно найти в дамской гостиной с утра?

Малену.

Графиню Элинор.

Астелу, Даранель, Силанту и Ровену.

Графиня занималась своими тремя подопечными (Силанта не спорила, понимая, что мать пока не в состоянии стояния), а Малена и Ровена прикидывали очередное ПВО.

Противовражескую оборону то есть.

И тут стук в дверь, и явление лакея, за которым идет этакий молодцеватый джентльмен с военной выправкой.

– Вам, ваша светлость, письмо.

– А не пакет от фельдмаршала?[7]

Матильда, усмехнувшись, приняла конверт.

Именно Матильда, потому что рядом была Силанта. И Малена уступила управление сестре, предпочитая отсидеться в тишине и безопасности.

Матильда посмотрела на мужчину, который доставил конверт. Пожилой, лет сорока, в ливрее, волосы уложены, усы нафабрены так, что острые кончики загибаются вверх двумя иглами.

«Это королевский курьер», – шепнула Малена.

Матильда приняла решение. И в руку курьеру вполне естественно скользнула серебряная монета, которую тот принял без малейшего удивления.

Да, вот на таком и горят шпионы. Сколько давать, кому давать, в деньгах или по шее…

– Благодарю вас, уважаемый?..

– Арос Хост, ваша светлость.

– Благодарю вас, уважаемый Хост. На улице сегодня прохладно. Возможно, вы не откажетесь от чего-то согревающего?

Курьер пригладил усы пальцем. Этак, залихватски.

– Мне, ваша светлость, и велено дождаться ответа…

– Тем более! Аманда, накрой стол в малой гостиной!

Подоспевшая домоправительница мило улыбнулась, присела в реверансе и повлекла за собой курьера.

Матильда промаршировала к столу и с хрустом вскрыла печать на конверте. Тяжелая блямба красного сургуча с вытесненным символом чего-то трехголового и крылатого сломалась под тонкими пальчиками.

– Почитаем…

Письмо было коротким и по делу. Силанта попробовала влезть за спиной Матильды, но Ровена самым хладнокровным образом наступила Колойской на подол.

– Ох! Умоляю о прощении!

– Дура криворукая! – взвизгнула Силанта.

Матильда подняла тяжелый взгляд на «сестру».

– Еще раз оскорбишь мою компаньонку – поедешь ко двору в старых платьях.

– Но она же…

– Помешала тебе подглядывать? Я и так скажу, что в письме, не позорься. Завтра у меня встреча с его высочеством, который и примет решение по моему вопросу.

– Завтра? – ахнула графиня Элинор.

– Да.

Конечно, громадная честь. Приема у короля или принца могли годами дожидаться. Но это – всякая дворянственная мелочь, а здесь цельная Домбрийская – это первое. И Тальфер наверняка поспособствовал – это второе.

Вспомнив про Варсона Шефара, Матильда загрустила. Кризис обещался или сегодня, или завтра, а там видно будет – выживет, не выживет… второе пока было вероятнее. Исхудал бедолага так, что на скелет стал похож.