Тонкая грань между нами - Елена Рейн - Страница 7

Сим-карта, оформленная на подругу, и тариф, позволяющий пользоваться интернетом – всегда со мной. Забила съемные квартиры в Рязани, быстренько просматривая, какие можно экстренно снять. Это так… на случай экстренного побега. И еще не забыла про маршруты автобусов, чтобы знать время отправления. На попутках страшно, и я не столь смелая.

Оставив нужные вкладки, легла в постель, пораньше на час заведя будильник. Встану рано и соберу сумку, чтобы быть наготове. Паспорт и все документы всегда с собой на тот случай, если ко мне явится ненавистный гость. Еще нужно будет на двери и в комнате поставить вещи так, чтобы он задел их, давая мне знак, когда проникнет в квартиру. Александр любит наблюдать и следить за жизнью своей добычи.

Если увижу, что он был, тогда буду точно знать, и сразу сориентируюсь, куда держать путь.

Хотелось к бабушке, но он знал, где она живет. Да и не могла я рисковать ее здоровьем, подвергая опасности. Сама проблем наделала, нужно самостоятельно выкручиваться.

Легла в постель и размышляла, думая все о том же, но в какой-то момент поняла, что уже ничего не понимаю, и уснула.

«Завтра будет новый день, и он покажет, как быть дальше».

20 июля, пятница

Утром выходила раньше на двадцать минут, рассчитывая, что Анатолий еще собирается. Только нажала кнопку лифта, как услышала позади себя:

– С добрым утром, Наташа!

Повернулась и увидела Дорвонцева, стоявшего у арки перед входом в клетку на две квартиры. Сглотнула, понимая, что он ждал меня, и кивнула, еле слышно проговорив:

– Доброе.

– Спасибо за угощение. Никогда не ел таких вкусных пирогов, – произнес он, продолжая поедать меня взглядом, что смутило, и я перевела внимание на дверь лифта, придумывая, как вести разговор, чтобы он не задавал вопросов, совсем не разговаривал со мной. Попросила ведь вчера не общаться, но Толику все равно, он на своей волне желаний. Сцепив руки, с сожалением отмечая ухоженные ногти без лака обычной длины, повернулась к нему, встречаясь с темно-зелеными глазами, и сухо выдохнула:

– Рада, что понравилось.

– Ты повар? – не унимался Дорвонцев, и даже на секунду заметила веселые нотки в его голосе. Ему, как я понимаю, нравится меня выдергивать из моего спокойного нейтрального состояния души.

Нахмурилась, не понимая, почему он так решил. Ведь приготовить пирог – это нормально для женщины. Очевидно, проверяет. Хотела не ответить, но все же кивнула, не желая обманывать. Какая разница, кем работаю, ему это никак не поможет.

Дверь лифта открылась, и я поспешила войти. Ну и, конечно, Анатолий последовал за мной, уже через секунду нажав кнопку первого этажа. Мужчина непросто смотрел на меня, он как будто пожирал взглядом, открыто и нагло об этом заявляя. И в то же время могла заметить, что он зол. Четко видела по его глазам, что он в гневе, сдерживает себя. Решив не играть, не понимая причины, открыто встретила его взгляд, и спросила:

– Что не так?

– От кого прячешься? – грубо поинтересовался мужчина, расставив ноги, прищурившись, ожидая моего ответа.

Сглотнула, в шоке от вопроса и его всевозможных предположений, приведших к такому выводу, и спокойно произнесла:

– С чего так решил?

Усмехнулся, вероятно, отыскав в моем ответе нечто веселое. Сделал шаг ко мне и с улыбкой выдал:

– Допустим, я не просто так форму ношу. И все же… ответишь на вопрос?

– Не понимаю, о чем ты, – произнесла, ожидая его рассуждения на этот счет.

– Я прав. И ты бы так не реагировала, если я сказал неверно, – резко подытожил мужчина, зорко следя за мимикой, отмечая все. – От мужа? Или тебя пугают? Что с тобой?

Резко развернулась и отчеканила:

– Я не прошу лезть в мою жизнь! Не нужно докапываться и искать то, чего нет. Я вчера попросила перестать близко общаться, а ты…

– Ты ведешь себя странно и боишься, а это неправильно. Скажи, что у тебя случилось, – уверенно отчеканил он, наступая на меня.

– Анатолий… – резко выставила руку, давая сигнал, чтобы не приближался. – Я замужем, и ты… мне не нравишься.

Дальше дверь открылась, и я мгновенно вылетела из кабины, как тут же почувствовала рывок за руку и разворот, отчего влетела в мощную грудь мужчины. Попыталась вырваться, гневно шипя:

– Не смей трогать меня!

– Обязательно, как только проверю, что не нравлюсь… – с раздражением заявил он, сильнее прижимая, осторожно блокируя мои руки.

Только хотела возмутиться, как он наклонился и с бешеной силой атаковал мой рот. Пораженно застыла, не понимая, как так вышло, пропустив момент, когда язык ворвался в рот, нагло бесчинствуя, соблазняя и провоцируя.

Потерялась в ощущениях и непонятно почему ответила на поцелуй, выталкивая свою злость на него, ярость, безысходность и желание, мгновенно взорвавшееся во мне. Как с ума сошла, нагло водя руками по его груди, чувствуя сильные ладони на своей спине, затылке. Ощущая, как Дорвонцев яростно прижимает к своему возбужденному телу.

Сквозь затуманенное сознание услышала плач и поняла, что вроде как стою, придавленная к груди мужчины. Рядом проходила женщина, успокаивая малыша, объясняя, что прививка – это раз и все, комарик укусил.

Смотрела в темно-зеленые глаза мужчины, отмечая в них четкую решимость, желание и огонь. Он придерживал меня, сжимая руками, а потом проговорил:

– Я помогу тебе во всем, только расскажи мне.

Попыталась освободиться, но Дорвонцев сильнее вдавил в свое тело, четко выговаривая:

– Наташа, ты поняла меня?

Кивнула, желая оказаться подальше от него, чтобы прийти в себя, и поспешно проговорила:

– Да, спасибо.

Удовлетворившись ответом, Толик отпустил, и я сделала шаг назад, до сих пор не понимая, как так вышло. Тему поцелуя никто не хотел обсуждать: я – потому что была растеряна и не знала что сказать, а он – не знаю. Может, видел шок в моих глазах, или понимал, что я не готова к этому разговору. Стояла и смотрела, сглатывая, не в силах сдвинуться. Хотелось обвинить Анатолия, но не могла, ведь я ответила… и еще как.

«Возможно, я хотела этого… Но ведь это не нужно мне! Меня должно волновать совсем другое. А я поддалась эмоциям… Вновь сдаюсь…»

Отвернулась, и пошла на выход. Дрожащими пальцами нажала на кнопку двери, чтобы выйти, как услышала:

– Я подвезу тебя.

– Нет, не нужно. Я сама, – поспешно проговорила, чувствуя его запах, близость, сильную сокрушающую энергию, заставляющую испытывать странные ощущения.

Сама себе нашла оправдание – я устала бегать, и хочется хоть на мгновение ощутить, как это, когда о тебе заботятся, холят и лелеют, неистово желают, беспокоятся. Разве это много? Или не для меня? За это время я превратилась в пугливую зебру, ожидающую нападения голодного льва, желающего растерзать. Реагирую на все, не желая больше попадать в тот ад, в котором столько варилась, не зная выхода, не в силах смириться.

– Тогда я буду ехать за твоим автобусом, останавливаясь на каждой остановке, – известил он, намекая, что все равно поедет, но из-за моего отказа потеряет время.

Вышла на улицу, чувствуя по теплому ветерку, что сегодня будет жарко, и, вероятно, зря взяла джинсовку. Медленно повернулась и прошептала:

– Зачем тебе?

– Я так хочу, – грубо заявил он, и, показав на черный джип, добавил: – Прошу в машину.

– Мне далеко добираться, – предупредила его, намекая, что не стоит быть столь великодушным.

– Ничего страшного. Я вышел заблаговременно и у меня есть время, – заявил сосед, и, сделав шаг вперед, добавил: – Помочь или сама… стройными ножками?

Возмущенно посмотрела на него, отмечая веселые искорки в глазах и при этом непоколебимое желание исполнить, если все же не пойду. Сделала вывод, что в этом настойчивом непробиваемом мужчине помимо всего, есть юмор, которым он сглаживает свои настоящие желания. Или нет… Уже не знаю.