Идеальный брак по версии Волкова (СИ) - Рымарь Диана - Страница 5

Впрочем, кроме Жени никто безвкусной диеты на себе так и не испытал.

Самым важным и, пожалуй, противным было правило беспрекословного подчинения. Слово отца Авзурага было законом, никто и никогда не должен был с ним спорить. Даже мама Марисоль себе такого не позволяла. Кстати, ее тоже следовало слушаться без вопросов.

Дай волю, отец Авзураг мог бы написать толстенную книгу о том, что в семье можно делать, а что нельзя.

Первый год своего пребывания в «Отличной» Дарья жутко боялась сделать что-нибудь не так. Как следствие, превратилась в мисс Послушание. Потом такое поведение вошло в привычку, приросло, как вторая кожа.

Случалось, кто-то ленился, кого-то наказывали. Несмотря на все старания, Даше тоже иногда доставалось. Могли лишить ужина или даже выдать ремня. Зато, например, за пропущенный ужин на завтрак выдавали двойную порцию. Такое, по мнению девушки, «недонаказание» было не сравнить с голодной жизнью, что она вела с отцом после смерти матери, или жизнью без приятных вкусов, ведь в детдоме готовили одну несъедобную дрянь.

Если же Авзураг угощал ремнем, действовал совсем не так рьяно, как Дашин биологический отец. Тот, бывало, полоснет по спине, как душу выбьет, и снова замахивается, пока строптивая дочь не успела удрать. Слава богу, был неповоротлив, поэтому, как правило, успевал ударить не больше двух раз. У Авзурага получалось больше обидно, чем больно, что в понимании Даши превращало ремень в такое же «недонаказание».

Да, жизнь в приемной семье оказалась совершенно не такой, как девушке поначалу мечталось, но она была очень благодарна судьбе и за то, что имела. Сводные сестры ни ремень, ни голодовку «недонаказаниями» не считали. Зато все были согласны, что здесь жилось в разы лучше, чем в детдоме.

Не было в «Отличной» места той мрачности и безысходности, что окружали их раньше. В месяцы межсезонья гостиница вообще превращалась для девчонок в рай на земле. Можно было расселяться по номерам и делать, что захочется. В сезон, конечно, было туго, но по большому счету это всего три месяца. Весной, осенью или тем более зимой никто к Черному морю особо не спешил, следовательно, и обязанностей у девчонок оставалось с горстку.

Кроме того, приемных дочерей не только нагружали работой, но и учили разным интересным вещам. Например, в прошлом месяце девочки посещали курсы по подготовке к праздникам. Даша узнала множество способов, как можно украсить дом, не потратив при этом почти ничего, научилась делать гирлянды при помощи цветной бумаги, блесток и клея. До этого они посещали курсы парикмахеров, где Даша неплохо научилась плести сестрам (а заодно и себе) косы, подстригать кончики. Мама Марисоль обещала, что осенью их вообще отправят на курсы визажа, и она лично купит всем косметику. Все девочки этого очень ждали. За такое можно и лето пробатрачить, не жалко.

Всё бы хорошо, только вот вставать рано было для Даши сродни подвигу. Покидала спальню с видом обреченной на заклание жертвы.

Сейчас как уснет на скамейке возле плиты… И получатся у нее на завтрак особые оладушки под названием «угольки». Жаль только, блюдо это особым успехом у домочадцев не пользовалось, хоть и было Дарьей уже не раз приготовлено.

Неделю назад:

Суббота, 20 мая 2017

11:00

— Даш, зайди в кабинет к отцу, — наведалась на кухню мама Марисоль. Осмотрела девушку критически и попросила: — Только загляни сначала к себе.

Сказала и тут же скрылась, не объяснив, что, зачем и почему.

В этот час Даша на кухне была одна. Для завтрака поздно, для обеда рано. Как раз время, чтобы замесить тесто для пирогов на вечер. Этим она и занималась. Дело свое знала и любила. Обычно ее в такие моменты не отрывали.

«Наверное, что-то важное», — подумала она и убрала тесто в кастрюлю.

Приказ заглянуть к себе не удивил. К отцу полагалось являться только в опрятном виде, явно не после того, как повозишься с тестом.

Вообще Даша уже давно ждала, что отец позовет ее для серьезного разговора. Она окончила школу уже год назад, а родители и словом не обмолвились о поступлении. Впрочем, Даша о своем желании поехать учиться тоже молчала. Во-первых, желание было не очень большим, во-вторых, не знала, куда бы ей хотелось. Но проведя дома целый год, девушка заскучала и начала все активней интересоваться дизайном одежды. Интернет пестрел идеями и разнообразными модными журналами. Даша завела себе альбом с рисунками и заносила туда свои идеи. Что-то заимствовала, что-то придумывала сама. Со временем поняла, что самой придумывать нравится гораздо больше, особенно если дело касается мужской одежды. Этому она и хотела бы поучиться. Начала мечтать о каком-нибудь колледже или училище. Присмотрела несколько вариантов. Набралась смелости и рассказала о своем желании Марисоль в надежде, что та донесет это до мужа. Приемная мать обещала посодействовать. Было это десять дней назад, но до сих пор никаких новостей.

Может, наконец настал долгожданный момент.

Стащив с себя фартук, Даша бодрой рысью побежала к себе. Уже в ванной глянула в зеркало и удивилась, зачем же мама Марисоль отправила ее прихорошиться. Нигде даже мукой не испачкалась. Всё прилично. На всякий случай Даша быстренько умылась, заново переплела косу, поправила одежду. То была очередная розовая блуза без рукавов и черная юбка в пол.

Оставшись собой довольна, Даша вышла из ванны и была уже на полпути к выходу, когда в комнате появился нежданный гость. Зашел очень уверенно, как будто знал, куда идет. Сразу сконцентрировал всё внимание на Дарье.

— Привет! — голос его был низким, протяжным. Оглядев Дашу с ног до головы, мужчина растянул свои по-жабьи тонкие губы в подобие улыбки.

Он вообще был похож лягушку: лицо лунообразное, глаза немного на выкате, из растительности на голове только кустистые черные брови. Непривлекательность лица немного компенсировала подтянутая спортивная фигура. Видно, что мужчина за собой следит, и силы в нем много. Роста в нем тоже предостаточно.

Было в семье Габарашвили и еще одно правило, которому надлежало подчиняться во что бы то ни стало. Девочкам ни под каким видом нельзя было общаться с мужчинами или парнями-сверстниками. Исключение составляли только члены семьи и постояльцы гостиницы. С последними, впрочем, контакты тоже не поощрялись. Полагалось вежливо ответить, если что-то спросят, помочь в чем попросят, но не более. Бесед не затягивать, глазки не строить и вообще вести себя скромно. К слову, понятие «скромно» у папы Авзурага было таким обширным, что под него могло попасть всё, что угодно. Даже с одноклассниками разрешалось общаться только в школе. Упаси бог кому-нибудь из них проводить одну из дочерей Габарашвили домой. Тогда уж папа Авзураг задаст ей такую трепку, что та нескоро сидеть сможет.

И вот на тебе — незнакомый мужчина, да еще и в спальне. Если кто увидит, докажи потом, что не сама его сюда привела. К тому же не похоже, чтобы он был одним из постояльцев. Те обычно носили шорты, майки, реже джинсы. Этот же был в брюках со стрелками, какие носят отец и дед, и белой рубашке. Значит, под категорию исключения не попадает, и общаться с ним нельзя.

Как он сюда забрел, тоже непонятно. Спальня девушек находилась в самом дальнем углу правого крыла нижнего этажа, которое было отдано под хозяйские нужды. Сюда специально не забредешь, надо знать, куда идти. Значит, знал.

— Так вот ты какая! — протянул он, тем самым окончательно убедив Дарью, что попал сюда не случайно.

Девушка в конец оробела. Ноги приросли к полу, никак их было не оторвать. Мужчина тем временем приближался. Взгляд его сделался вязким и липким, словно он не обсматривал ее, а ощупывал.

— Вам здесь нельзя… — тихонько пропищала Даша и почувствовала, что хрипнет.

— Можно, — как-то слащаво и уверенно ответил он, подошел совсем близко.

Рассматривал ее лицо, словно она и не человек, а статуя.

Дарья сжалась под его взглядом, обхватила себя руками.

— Ну-ну, — протянул он, разводя Дашины руки.