Кто сильней - боксёр или самбист? - Тагиров Роман - Страница 6

Тимур кивнул. Солдат улыбнулся и протянул руку.

— Меня зовут Павел. Я — дед, здесь служу радиомастером. Книгу почитаю и верну. Даю слово. Договорились?

— Базара нет! А мою форму, если кому подойдёт, можете забрать. Я же всё равно весной демобилизуюсь. Шинель с шапкой уже не пригодятся. А парадку я потом себе новую найду.

Тут старший оператор Виталий заявил:

— Форму я себе оставляю, у нас с молодым один размер.

Рядовому Кантемирову в самом деле не было жалко свою форму, тем более ему служить остава-

лось ещё целых полтора года. Тимур только попросил окруживших его бойцов:

— Расскажите хоть, куда я попал и как дальше служить буду?

Довольный Виталик ответил:

— Садись и слушай, пока ты у нас первый и единственный молодой. Остальным ты уже сам объяснять будешь за службу.

И принялся рассказывать. Огневой городок или полковое стрельбище располагалось в двенадцати километрах от Дрездена, недалеко от трассы в сторону Лейпцига, около деревни Помсен. Поэтому так и называлось — стрельбище Помсен, или просто — Помсен. По направлению стрельбы огневой городок упирался в густой лес, глубиной около четырёх километров, за которым находилось кукурузное поле. К стрельбищу примыкал отдельный противотанковый батальон. А с тыла, за пшеничным полем, был большой яблоневый сад немецкого кооператива. Это был отдалённый гарнизон, состоящий примерно из двадцати солдат разного периода службы, кроме первого, практически на полном самообслуживании. В полку, где все и стояли по штату, только получали раз в неделю бельё, продукты и сигареты.

На стрельбище была своя небольшая казарма с кухней и столовой и отдельный офицерский домик, где иногда оставались ночевать старшина с прапорщиком, начальником стрельбища. Двор казармы состоял из ремонтных мастерских, солдатской бани, теплицы и небольшого свинарника с двумя свиньям и бараном, за которыми присматривал свободный от стрельб солдат, обычно родом из сельских мест. Этим летом старшина пытался разводить кур, но петух по утрам кукарекал совсем не по уставу, и пришлось оставить эту затею и пустить домашнюю птицу на обед солдатам. Рядом с казармой находилась пилорама, где днём и ночью колотили мишени.

Обычно новое пополнение в количестве пяти-шести солдат прибывало из специальной учебки армейского полигона Швепниц. В этот раз молодёжь ждали примерно через неделю. Тимур попал на Помсен неожиданно и вне графика. Все солдаты здесь были в основном электриками по гражданской специальности, и в их обязанности входило управлять мишенями во время стрельбы и следить за техническим состоянием оборудования. Отсюда и название должности — оператор полигонной команды. В состав полигонной команды входили ещё механики-водители боевых машин, которые постоянно стояли в боксах директрис на специальных качалках. Все операторы и механики подчинялись непосредственно старшему оператору, который был здесь единственным сержантом, что-то вроде замкомвзвода. Рулили всем хозяйством старшина Зотов и прапорщик Быков, оба подчинялись непосредственно заместителю командира полка майору Тасоеву. Он здесь был и царь, и бог.

Ещё Виталий с улыбкой добавил, что Тимуру и всему его периоду на стрельбище дико повезло. Армейская фортуна улыбнулась нынешнему молодому поколению Помсена! Оказалось, что прямо перед прибытием Тимура новоиспечённые деды поставили брагу из яблок и перепились, отмечая отбытие очередных дембелей. Всех застукал дежурный по полку, который иногда мог неожиданно приехать ночью на стрельбище с проверкой. Практически всех приказом майора Тасоева отправили в полк в пехоту, за исключением радиомастера и одного механика-водителя. Павел не пил в принципе, а механик был на посту, охранял боевые машины в боксах. Все переведённые деды сейчас находятся на губе. Тимур тут же вспомнил увиденных им солдат под конвоем напротив штаба и подумал: «Это, наверно, и были мои «потенциальные дедушки». Интересно, что это был за неожиданный приезд дежурного по полку? Неужели и здесь стучат?» — и посмотрел с интересом на довольного Виталика.

Рядовой Кантемиров, первый молодой на Помсене, прослужил с черпаками стрельбища целых четыре дня и каждое утро вместе с ними делал уборку помещения и прилегающей к домику территории. А вот столовую и кухню каждый вечер мыл уже один. Но Тимура не ставили дневальным, и каждую ночь он спал спокойно. Тимура за всю дальнейшую службу больше никто не ударил. Только один раз, когда он ещё был первым и единственным молодым, старший оператор как-то в каптёрке шутя, ткнул боксёру кулаком в бок. А Тимур в ответ, так же шутя, легонько провёл правой снизу в солнечное сплетение старшего по званию. Виталик, сидя на корточках, отходил пару минут.

Затем прибыли трое механиков-водителей БМП девятой роты вместе с земляком Фердаусом из нового пополнения учебки Елань. Стало немного легче и веселей. А через два дня привезли четверых молодых операторов из полигона Швепниц. Тимур, уже на правах старожила и особо доверенного лица старослужащих, показывал и объяснял новичкам всю службу молодых на стрельбище. В дополнительную работу всех молодых на Помсене входило: с подъёма — уборка всей территории и помещений (деды ещё спали, а черпаки медленно просыпались), вечером — уборка кухни и столовой, в субботу — наведение порядка на складах и мастерских и топка бани. И, конечно, передвигались молодые по стрельбищу немного быстрее, чем все остальные. А по большому счёту, на Помсене пахали все: и до стрельб, и после. Стреляли постоянно, днём и ночью, а спрос за работу участка был у каждого оператора одинаков. Кем бы он ни был — молодым, черпаком или дедом. Тимура поставили на самый большой и ответственный участок — на директрису БМП. Директриса состояла из боксов с качалками и учебными классами, а так же трёх насыпных дорожек, с которых уже стреляли с ходу из пулемёта ПКТ и из орудия инертными выстрелами по движущимся мишеням. Стрельба велась и боевыми кумулятивными снарядами, но исключительно по вкопанным мишеням.

Старшим по директрисе БМП был оператор Володя Карпович. Это был жизнерадостный, неунывающий солдат родом из Белоруссии, который без всяких обид откликался на кличку Карп или Карпуха. В одно воскресное утро Володя объявил, что нам, операторам и механикам директрисы БМП, поручена почётная и ответственная миссия — обеспечить весь личный состав стрельбища яблоками из немецкого сада и сделать запас витаминов на Новый год. Мол, такая традиция!

В каждой уважающей себя части Группы Советских Войск в Германии была своя легенда, которая передавалась от одного периода службы — следующему. Тут были легенды и про тайный бункер самого Гитлера, на крайняк — Гиммлера с Геббельсом, связывающий напрямую с Берлином тайным подземным ходом. Много было непроверенной информации про тайные подземные заводы по изготовлению ФАУ затопленные при отступлении немцами. Были и красивые легенды про любовь советского солдата к немке. Наиболее часто повторяющей легендой был рассказ про двух братьев-близнецов, служивших в одном танковом полку и в одном экипаже. Пошли как-то братья в самоволку в немецкий сад за яблоками. А там немцы! Нехорошие немцы. Злые фашисты недобитые. Поймали они одного брата, а второй смог убежать. Так они (эти немцы нехорошие) убили советского солдата, со зла вспороли ему живот и набили яблоками. На, мол, жри, русский танкист! Узнал про это дело брат-близнец, быстро по-военному завёл свой танк и передавил всех фашистов недобитых, а заодно весь яблоневый сад и деревню эту прусскую. Отомстил за брата!

Эту красивую и страшную легенду слышал каждый новый период бойцов полигонной команды войскового стрельбища. И, не смотря на страх и восхищение, каждый сентябрь эти же бойцы пополняли свои запасы из яблоневого сада саксонской деревеньки Помсен. Хотя, в этом отдельном небольшом гарнизоне из оружия не было даже штык-ножа у дневальных. А были только пулемёты ПТК в башнях БМП, стоящих на специальных качалках в боксах директрисы. Пока до них добежишь! Но, ни разу никто так и не собрался резать животы солдатам полигонной команды. Так и жили! Главное, не ломали веток яблонь.