Ректор моего сердца (СИ) - Миленина Лидия - Страница 22

Это «пока» затянулось на пять лет. Я стала приемной дочерью Ганса и Алиски, чью фамилию так никогда и не узнала. Они тоже скрывали ее, и им понравилась «моя» — Гварди.

Они были добрыми людьми. Алиска оказалась заботливой приемной матерью. А с Гансом часто было весело. Он умел шутить, изображать разных людей — добрых, злых, пиратов, колдунов, гоблинов из сказок…

Но они были ворами и мошенниками. Я действительно помогала им, когда они говорили. Наводила полог невидимости, чтобы Ганс мог незаметно украсть лошадь. Никогда раньше не делала подобного, но видела, как отец тренировал своих магов в таких умениях, и у меня получалось повторить. Обливала водой преследователей, если за нами кто-нибудь гнался, когда мои приемные родители воровали драгоценности у состоятельных людей.

Воровать мне не нравилось. Мои настоящие мама и папа говорили, что это плохо. Поэтому я радовалась, когда Гансу удавалось выгодно продать драгоценности, и мы несколько месяцев жили без дела где-нибудь на окраине страны. Я спрашивала, почему они не займутся чем-нибудь другим. Они же отвечали, что это стало их ремеслом, что так им интереснее жить. И я прощала их, хоть в душе постоянно тикало, что я плохая, что я стала воровкой.

Но Ганс и Алиска любили меня. А еще они обещали не отдавать меня никому.

Так прошло пять лет. Я почти ничему не училась. Алиска лишь заставляла меня иногда читать книги — у нее их было несколько — и писать, «чтобы девочка не выросла безграмотной». Ганс научил играть на дудочке. И все. Но мои магические навыки росли, потому что я постоянно практиковалась в них. Узнать технику магии мне было негде, и не все я помнила из прошлого, но силы было столько, что иногда хватало сильно захотеть и направить ее в нужное русло.

Вот и стала я магом-самоучкой. Потом, много позже, поняла, что, по сути, я была опасна для общества. Маленькая сильная магичка, не умеющая толком управлять своей силой.

Когда мне должно было исполниться десять, Ганс вдруг заболел, у него воспалились почки. Вылечить его не получалось. Мы больше не могли странствовать втроем, понадобилась помощь. И мы прибились к общине разбойников в далеком лесу на границе.

Они хорошо приняли нас, Ганс мог отдыхать и лечиться. Он почти поправился, когда произошло то, что снова изменило мою жизнь.

Я часто уходила рыбачить для общины. У меня получалось направлять течение реки так, чтобы рыба буквально шла мне в руки. В один из таких дней я долго просидела на берегу. А когда вернулась, на месте общины — домиков на деревьях, небольших хижин — было пепелище и море трупов. Ганс и Алиска тоже погибли.

Королевская гвардия проводила рейд по лесам и полям, чтобы зачистить их от разбойников и других преступников. Жители нашей общины не сдавались без боя, поэтому их убили. Узнала я это позже…

Тогда же я просто сидела у трупа Алиски, плакала и думала, что мне делать…

Так я стала сиротой во второй раз.

В десять лет я была умнее и уже понимала, что мне не выжить одной в лесу, понимала, что не выжить и среди людей. Нужна помощь. А еще знала, что нельзя говорить правду ни о своем истинном происхождении, ни о том, что я «дочь» убитых разбойников.

Но решить свою судьбу я не успела. Капитан гвардейцев вернулся в разбойничий лагерь — он потерял там медальон. Мне опять повезло. Он оказался не злым человеком. Понимая, что я чудом уцелевшая дочь кого-то из разбойников, он не стал особенно меня расспрашивать.

Просто отвез в приют в ближайшем городе, сказал, что девочка — дочь неизвестных погибших родителей и ничего не помнит. Вопросов в приюте мне не задавали. Просто сказали, что делать и чему учиться. А чуть позже директриса обнаружила мой магический талант и велела посещать занятия по магии. Она научила меня многому. Именно она показала, как контролировать силу, и именно она сказала, что магическая сила — единственный мой козырь в жизни. И она написала жалкое рекомендательное письмо в академию…

После разговора с Гератом во мне действительно что-то изменилось. Появилась цель. Та цель, которую я всегда хотела иметь, но боялась перед собой поставить. Конечно, не именно стать Великой, хоть я была уверена, что смогу сделать много для академии на этой должности. Уж точно не буду капризничать и гонять подчиненных, как Касандра! Но не это в первую очередь.

Оказаться наверху, среди сильных мира сего. Появляться при дворе, и для начала… узнать, кто совершил то, что привело к смерти моих родителей. Я знала главного виновника. Потому что знала, с кем переписывался отец, чьи послания в конце он в гневе рвал и выбрасывал в камин… И этим виновником был король Статир.

Но, кроме него, были и те, кто пришел к воротам уединенного замка. Армией, атаковавшей нас, кто-то командовал. И вот их имен я не знала.

Историческая справка о смерти герцога Сампрэ и его семьи во всех новейших учебниках гласила: «Опальный герцог Сампрэ заперся в своем старом замке в Однотшеоре и отказывался склонить голову перед волей короля. Тогда по приказу короля магическая армия атаковала преступного герцога ради восстановления порядка. Осажденный герцог и его маги оказали сопротивление, развязалась битва. Во время битвы погиб сам герцог Сампрэ. Но из-за жестокого сопротивления осажденных случайно погибла его семья — жена Клаудия Гайнори (в девичестве Таури) и дочь Астер Гайнори. Его величество скорбел об этих жертвах. Так опальный маг, не смирившись с волей самодержца, стал виновен в смерти своих близких и многих невинных людей — своих слуг и гвардейцев…».

Я не могла читать этого. Знала, сколько лжи в этих строчках. Против нас неожиданно пригнали целую армию — отец до последнего не верил, что такое возможно, что его друг король пойдет на это… И это было магическое месиво, цель которого уничтожить всех, кто был в замке. Ведь каждый из нас мог обладать тем, чего так боялся король. Даже меня не пощадили бы, несмотря на детский возраст. Потому что именно во мне могло быть сильно то, что король пытался уничтожить в зародыше.

В детстве я не до конца понимала причины гибели семьи. Обсудить было не с кем — я знала, что должна хранить секрет. Что его нельзя доверить даже ласковой Алиске или приятной директрисе приюта. Но постоянно думала об этом. Слушала, что говорят люди… Смерть семьи Сампрэ обсуждали долго, несколько лет. Вспоминала, о чем говорили отец и мать, чему учили.

К четырнадцати годам мне удалось воссоздать полную картину. Тогда же я осознала, что я — большая опасность для короля. И поэтому… должна прятаться, быть незаметной, чтобы он меня не убил.

Только вот сердце всегда хотело другого. Сердце хотело отомстить. Встать лицом к лицу с королем. Сразиться… и победить, как рыцарь из древних сказок. Или поднять восстание именем своего древнего рода и повести на королевскую резиденцию армию — еще больше, чем атаковавшая наш замок.

На это мало шансов. Но став Великой, я придумаю другой способ. Более тонкий, более изощренный. Не люблю интриги, не люблю скрытые игры. Но мне пришлось умалчивать и скрываться всю жизнь. Придется играть и дальше… На другом уровне.

Но я не боялась. Впереди появилась надежда, она вливалась в мои вены, заставляла кровь бежать по-новому: быстрее, увереннее. Лишь две маленькие, но едкие занозы маячили в дальних уголках сознания. Первое: никто не обещал мне победы в конкурсе. И второе: к должности Великой прилагается… ректор. Совместная жизнь с ним и постель.

Нет, он не противен мне как мужчина! В этом я отдавала себе отчет, уже когда разгоряченная шла к себе в тот вечер. Он… умный, статный, красивый… Он сумел разбудить во мне уснувшие мечты, дать надежду, хоть и не ведал о том, что именно воскресил во мне. В другой ситуации, будь я настоящей герцогиней и встреться мы где-нибудь на приеме, он привлек бы мое внимание: загадочный, сильный, интересный. Но его характер… Наши предыдущие встречи доказывали, что в нем сложно найти то, что называется душевностью, милосердием и добродушием.