По закону сломанных ногтей (СИ) - Лабрус Елена - Страница 25

— Я ещё девушку видел, которая в самолёте сознание потеряла.

— Арина? Здесь? — испуг на его лице удивил Макса.

— Да не волнуйся ты так. С ней похоже всё в порядке. Её в отличие от нас принарядили, и отправили сопровождать принца. Я видел её на площади, где меня продали как скотину. И принц за меня даже торговался.

Но Че, похоже, никак не мог переварить услышанное.

— Макс, мы должны выбраться отсюда, — наконец, сказал он.

— Не возражаю, Че. У нас есть план? — он переступил ногами, ступни уже ломило.

— Не думал, что когда-нибудь скажу это, но мне кажется оптимальным будет смириться. Проявить покорность и втереться в доверие. Я слышал, у них четыре года не было туземцев, они, наверно, и забыли, что это такое настоящие мужики. Они привыкли помыкать своими забитыми и деградировавшими недоносками. Сделаем вид, что нас они тоже сломали. В крайнем случае, всегда можно спрыгнуть с этой дыбы, — Че красноречиво посмотрел вниз.

— Не, мне нельзя умирать, — Макс приложил руки к груди, чтобы почувствовать кулон. — Чёрт!

— Что-то вспомнил?

— Потерял. Кулон. Наверно, цепь порвалась, когда дрался с этими лупнями. Обидно, даже при обыске его не отняли.

— Подарок? — догадался Че.

— Да. — тяжело вздохнул Макс.

— Эй вы там! — мальчишка-подросток кричал им снизу. — Не будь вы такими идиотами, давно спустились бы вниз.

Голос у него звонкий, но уже переходил местами в хрипотцу. «Лет четырнадцать. — определил для себя Макс. — У меня голос начал ломаться именно в этом возрасте.»

Они переглянулись с Че, но ни один из них и не думал последовать его совету.

— Я говорю, спускайтесь! Мне велено вас накормить, — он потряс чем-то вроде котелка. И не дожидаясь пока они спустятся, поставил котелок на землю и в простую алюминиевую тарелку стал наливать похлёбку.

Запах от еды поднялся мгновенно. В животе у Макса заурчало.

— А ведь нам не помешают ни силы, ни еда, — озвучил Че его мысли.

Макс осмотрел жерди вышки — они действительно располагались так часто, что можно было спуститься как по лестнице даже со связанными руками. Проблема могла возникнуть с цепью на ошейнике, но, оказалось, её хватило чтобы достать до земли. А потом пацан ослабил цепи ровно на столько, чтобы пленники смогли сесть на землю и привалиться к опоре спиной. Оба с наслаждением вытянули ноги.

Парнишка сел перед своим котелком по-турецки и с любопытством рассматривал чужеземцев, пока они стучали ложками по тарелкам. Макс тоже на него поглядывал. Карие глаза, тёмные волосы, смуглая кожа, набедренная повязка, худоба — Маугли, да и только. Босые грязные ноги, на одной, болезненно опухшей, замызганная повязка.

— Эх, перчику бы сюда, да лаврушечки, — уплетая вторую порцию картофельного супа, сказал Макс.

После горячей еды настроение пленников значительно улучшилось.

— Как смог, — неопределённо пожал плечами парнишка.

— Ты сам что ли варил?

— Нет, леди Тину попросил, — скривился он. — Вы у лесных фурий, а не на балу у Золушки. Здесь с парнями не церемонятся.

— Вижу ты начитанный пацан. Про Золушку знаешь, — подал голос Че. — А зовут тебя как?

— Кто как, — снова пожал он плечами. — Но чаще Баки. Я у них типа поварёнок.

— Надо же! — воскликнул Макс. — Так мы, значит, с тобой коллеги. Я тоже повар. Макс.

Он протянул парню руку. И тот с недоверием протянул свою, но пожал ладонь неожиданно крепко.

— Че, — представился второй пленник и ритуал повторился.

— Так все туземцы делают? — парень сморщился, потревожив свою больную ногу.

— Не знаю, у нас так принято, — ответил Че. — А что с ногой?

Парень неопределённо пожал плечами.

— Проколол. Наша знахарка лечит, но что-то не проходит.

— Я могу посмотреть. Я — врач, — сказал Че и, увидев недопонимание парня, стал перечислять: — Доктор? Эскулап? Медик? Чёрт с тобой, знахарь!

— А хороший знахарь? — покосился на него парень.

— Честно говоря, патологоанатом, — сказал Че для Макса, понимая, что парнишка его всё равно не поймёт, — но куда деваться-то. Показывай!

— Ого! — сказал Макс, когда парень размотал свои тряпки.

— Твою мать! — выразил своё отношение к опухшей красной стопе Че. — И ты ещё ходишь? Тут вскрывать надо, чистить, а иначе гангрена начнётся, лишишься ноги.

Парень посмотрел на него зло.

— Сами разберёмся, — и неумело вернул самодельные бинты на место.

— А вакцину противостолбнячную тебе ставили?

— Че, откуда у них здесь вакцины? — вмешался Макс.

— И антибиотиков, наверно, нет, — сокрушался Че. — Живут как в каменном веке. 

А парень собрал грязные тарелки и стал перевязывать цепи.

— Давайте, забирайтесь. Нечего здесь рассиживаться, — скомандовал он.

Как ручные зверьки они послушно заползли на свои жёрдочки и сверху молча смотрели как парень шёл со своим котелком в сторону реки — теперь его хромота особенно бросалась в глаза.

— А что у него за татуировка на ступне? — спросил Макс.

— Не знаю. Может они всех пленников так метят, как свою собственность. Очень уж он на них не похож. Толковый, дерзкий, гордый.

Сумерки сгустились быстро. Казалось, только начал разгораться закат, окрашивая облака в неправдоподобно яркие оттенки красно-оранжевого, и вот уже всё посерело и потухло. На остров опустилась ночь, словно одиноким фонарём, освещаемая луной.

Похолодало не сильно, но ощутимо, плюс поднялся ветер, и чтобы размять затёкшие ноги и немного согреться, они спускались вниз до середины — ниже цепь уже не пускала — и снова поднимались. С первыми каплями дождя, понимая, что деваться всё равно некуда, Макс сел на свою жёрдочку и прижался спиной к столбу.

Говорить в шуме тропического ливня стало невозможно, да уже и не хотелось. Оба они понимали, что впереди их ждёт бессонная ночь, а силы уже на исходе.

— Эй, упрямцы! Кто из вас знахарь? — перекрикивая шум дождя, донёсся снизу женский голос.

— Я! — крикнул Че.

— Спускайся!

Макс слышал, как цепь гулко гремела звеньями по пустому бамбуку, давая Че возможность слезть. Когда всё стихло, Макс попытался зацепиться ногами, чтобы подремать, но не свалиться. Это оказалось невозможно. Он ещё крутился на своём нашесте, когда тот же голос снова прокричал:

— Эй, ты! Тоже спускайся!

Он так и шёл со связанными руками на цепи, спотыкаясь, поскальзываясь на мокрой тропе, падая и снова поднимаясь, не представляя себе куда его ведут и кому сейчас он мог понадобиться.

Грязного с ног до головы его втолкнули в хижину и там, наконец, развязали руки и сняли с него ненавистный ошейник.

— Будешь мне помогать! — крикнул Че из глубины довольно просторной комнаты, но Макса туда не пустили.

В предбаннике бритоголовая девушка приказала ему раздеться, затем окатила его несколькими вёдрами воды и подала тряпку вытереться. После этого руками вперёд нарядила его в халат и толчком в спину направила к Че.

Нервно заламывающая руки королева ходила из угла в угол. Другая девушка, тоже блондинка, но постарше, сидела на краешке лавочки, плотным замком сложив руки на груди и ссутулившись, смотрела в одну точку. На столе в центре комнаты стонал пацан.

Сплошь покрытая татуировками пожилая женщина пахучей жидкостью, от которой с порога воняло камфарой, натирала мальчишке виски. Максу показалось, что она что-то нашёптывает ему при этом, но оказалось, она просто жуёт. Как и остальные женщины, она не обратила на Макса никакого внимания.

Че перебирал расставленные перед ним на столе склянки, каждую из которых открывал, осторожно нюхал и отставлял в одну или другую сторону.

— В-общем, слушай, план такой, — невозмутимо сказал он Максу. — Анестезии, конечно, нет никакой, но у мальчишки такая температура, что он уже в бреду. Хорошо, что есть спирт, поэтому будем считать, что условия асептические. Твоя задача его держать, пока от боли он не потеряет сознание.