По закону сломанных ногтей (СИ) - Лабрус Елена - Страница 30

— Здесь, здесь, заходи, — шёпотом ответил Че.

— Как он?

— Без особых изменений.

— А ты? — и после неопределённого пожатия плечами в ответ на его вопрос, добавил: — Я вам поесть принёс. Парня то хоть покормили или ему нельзя?

— Можно, конечно, если захочет. И проснётся. Будить не будем, — предупредил Че по прежнему едва слышно.

— Тогда сам ешь, — Макс поставил перед ним поднос.

— Ему бы морс какой сварить, кисленькое что-нибудь. Вода в него уже не лезет. А температура падает, потеет. Третий раз уже простыни меняю.

— Придумаю что-нибудь, — Макс встал и подошёл к спящему мальчишке. Густые брови, квадратные скулы. Макс плохо разглядел короля, но сейчас ему казалось, что парень его точная копия, только изящный нос достался ему от матери, да губы, которые сейчас потрескались и шелушились.

— Ты сам то ел? — спросил Че.

— Похватал, пока готовил, — махнул рукой Макс.

— Ты знаешь, что приезжала его мать?

— Она и сейчас здесь. Собирается пробыть на острове, сколько сочтёт нужным. Плакала и обвиняла королеву во всём.

— Здесь не проронила ни слезинки, — Че поменял тарелки и принялся за мясо. — Уважаю таких женщин. Парень ведь даже не знает, что у него есть мать, что королева фурий его тётка.

— А то, что он сын короля он знает?

Че не донёс до рта ложку.

— Шутишь? Сын короля?

— Старший.

— Кажется, я только что понял, что за татуировка у него на ноге. Корона, затем галочка, три чёрточки. — Он начертил пальцем на столе «V III». — Я думал это цифра восемь, но сейчас понимаю…

— Варт Третий, — перебил его Макс.

Че кивнул в знак согласия и добавил:

— А потом цифра один.

— Первый сын.

— Господи, ей же не больше тридцати. Неужели она родила его в пятнадцать?

— Нуби поведала, ему вот-вот стукнет шестнадцать, хотя я бы ему больше четырнадцати не дал.

— Да, достаётся тут парню, — покачал головой Че, — кормят плохо, работать приходится много. Рабство оно и есть рабство.

— И ведь знают, что парень наследник короны, — Макс вздохнул, — А обращаются как со слугой.

— Пить, — простонал мальчик.

— Баки, ты кушать будешь? — нагнулся к нему Макс. — Я тебе суп принёс.

— Пить, — отрицательно покачал головой ребёнок.

— Давай я, — сказал Че, помогая ему напиться.

Но он сделал два маленьких глотка, закашлялся и снова замотал головой.

— Я же говорю, вода не лезет.

Макс вместе с Нуби, которая счастливо свалила на него все свои обязанности, пошёл на ревизию огорода, небольшой фермы и кладовых. Пошарил по всем ларям, обошёл все грядки. Изучил всё, что имеется в его распоряжении, прикидывая что сварить господам к ужину и примерное меню на завтра. Ничего подходящего для кислого морса не нашёл и уже начал резать кусочками ананас, когда снова увидел в волосах Лиз, девочки, что выполняла мелкие поручения, большой розовый цветок, похожий на гибискус.

— Меняемся? — он вырезал ей из хвоста ананаса попугая и посадил его на половинку фрукта. — Можешь назвать её Глаша.

Девочка прыснула со смеха и с восторгом пододвинула к себе птицу.

— Карвинг наше всё, — улыбнулся Макс и показал на цветок, — покажешь мне где такие растут?

— Конечно, — пожала плечами девочка, а потом широко развела руки. — Везде. Но самые красивые растут у водопада. Здесь недалеко.

 Лиз показала ему тропинку, но её окликнули, и она с ним не пошла. Он спускался, думая только о том, что ему нужны цветы гибискуса, чтобы сварить больному ребёнку компот. Но дорога уходила всё дальше вниз, и нагретый душный воздух бамбукового города сменился прохладой леса. Тянуло сыростью, пахло прелой листвой и где-то совсем близко он услышал шум падающей воды.  

Он не собирался подглядывать. Он просто вышел к водопаду. Шум его, бурлящий, неистовый, совсем не вязался в теми скромными струйками воды, что падали в небольшое изумрудное озеро. С сомнением осмотрев заросли и не видя никаких розовых цветов, Макс уже собрался уходить, когда наткнулся на неё.

Мун, сестра королевы, почти обнажённая, в двух тряпочках, которые во всём мире называют бикини. Она лежала на старом, вросшем в берег дереве и казалось, спала или пребывала в нирване. Голова запрокинута, губы полуоткрыты, светлые волосы свесились до самой воды. Он надеялся, что спокойно уйдёт, не потревожив её, если бы как неуклюжий медведь не оступился и с громким всплеском не наступил в воду. «Чёрт, какая холодная вода!»

— Мааакш, — произнесла она, не открывая глаза, совсем как попугаиха.

— Вообще-то Макс, — он смирился с тем, что застукан и стал выбираться на берег, разговаривать с этой высокомерной дамой у него не было никакого желания.

— Я — Мун.

— Да, я в курсе. Леди Мун.

— Нет, — она стремительно села и опустила ноги в ледяную воду. — Здесь я просто Мун.

Она сделала к нему несколько шагов, словно не замечая, что идёт по пояс в воде.

— Ты же не против искупаться, — она взяла его за руку и потянула в воду.

— Вообще-то против, — сказал он.

 Было что-то безумное в её глазах, словно она наяда, виллиса или просто утопленница. Её волосы отливали зеленью воды, и Максу совершенно не хотелось лезть в это озеро.

— Ты не посмеешь отказать сестре королевы, — угрожающе зашипела она, переходя на шёпот и склоняясь к самому его уху. Она просунула руку за ненадёжный пояс его штанов. О, да, он знал, чем это обычно заканчивается. Пришлось поднять девушку на руки и вынести на берег.

Поняв, что он выбрал направление противоположное тому на которое она рассчитывала, девушка начала брыкаться, но он и так не собирался её долго держать.

— Как ты посмел! — она хотела влепить ему увесистую пощёчину, но он перехватил её руку.

— Я слишком дорого обошёлся королеве, — напомнил он. — Не думаю, что она собирается меня с кем-нибудь делить.

— Поверь мне, — брезгливо скривилась она, — Ты ведь можешь всего раз оказаться в её спальне. Она знает толк в мужчинах.

— А могу не выходить оттуда сутками, — смерил он эту тощую пиявку взглядом. — Если ты тоже понимаешь о чём я говорю. Вам здесь, я смотрю, особо выбирать не приходится.

Она вырвала свою руку, и гордо подняв подбородок, энергично зашагала вверх по тропе.

— Прочь с дороги! — замахнулась она на девочку, но та юркнула у неё под рукой и обрадовалась, увидев Макса.

— Где же ты ходишь? Я обыскалась. Цветы растут с другой стороны.

 Они с Лиз нарвали целую охапку цветков гибискуса, их ещё называют каркаде, и Макс заварил отличный густо-бордовый кислый чай. Развёл пожиже, добавил сахарку и в большом пузатом графине отнёс наверх.

Готовить еду на большое количество людей было принято только в обед, которым кормили всех желающих. Ужин и завтрак проходили в узком семейном кругу. Вечером Макс в первую очередь отнёс ужин больному ребёнку и Че, а потом только поднялся в столовую королевы.

Он, конечно, понимал, что на острове нет чужих, и кто попало не будет подслушивать разговоры королевской семьи, прячась в кустах, но то с какой беспечностью они обсуждали свои дела при нём и возмущало и настораживало одновременно. Возмущало, потому что они относились к нему как к мебели, не обращая внимание на его появление. А пугало, потому что раз они его не стеснялись, значит у него нет ни единой возможности отсюда выбраться.

Они снова ругались. Да, четыре бабы в доме — это серьёзное испытание. Правда, спорили из них только две, две другие занимались своими делами, словно их происходящее и не касалось. Мун, не забыв смерить Макса уничижительным взглядом, точила ногти, а их мать дремала, сложив на диван мускулистые ноги. Макс очередной раз содрогнулся, глядя на её татуировку.

— Нет! — кричала Бри. — Пока ребёнок не поправится, Лара и носа не сунет на этот остров.