По закону сломанных ногтей (СИ) - Лабрус Елена - Страница 38

Арина принимала его милые ухаживания, и вдруг поймала себя на мысли, что ей, девушке искушённой, хочется большего. Но именно этого большего он себе и не позволял. А она хотела, чтобы его руки подольше задержались на ней, когда он снимал её с коня. Хотелось прижаться к его крепкой груди. Хотелось всего того, от чего она так устала, живя с Че. Ей казалось, она была для Че всего лишь автоматом для удовлетворения его сексуальных потребностей. Но сейчас у неё самой вдруг возникли такие потребности и она, брезгливо оценившая Че как «много», а Андрея как «мало» поняла, что это не потому, что мир мужской. А потому, что это тоже часть отношений. Их базовая часть.

Если бы Арина не слышала его разговор с Ири, она бы решила, что принц девственник. По сравнению со своим братом он действительно вёл себя как ребёнок. Невинное, бесхитростное дитя. Но действительно ли невинное? И Арина решила перейти в наступление.

Она искала себе оправдательные мотивы: чтобы на торгах он знал за что бороться; Ири далеко, а она рядом; если её купит Эберт, она будет думать в его постели о Ричарде; если она найдёт способ вернуться домой, она всегда будет помнить, что в её жизни был настоящий принц. И всё это лишь слова, слова, слова… Он привлекательный и безумно сексуальный и ей нестерпимо хотелось затянуть его в койку. Хоть самой себе, а пора в этом признаться.

Весь день нещадно палило солнце, и выходить из прохладной тени особняка до самого вечера не хотелось. Она лежала в шезлонге в лёгком белом платье и делала вид, что читает книжку. На самом деле наблюдала за передвижениями Ричарда, который сновал туда-сюда с какими-то тряпками, щётками, вёдрами, словно затеял уборку в гараже. Это было забавно, зная, что он принц и гаража у него нет в помине, разве что конюшня. И когда он исчез из поля её видимости особенно надолго, Арине стало любопытно, что он там делает, и она пошла его искать.

Она попалась Ричарду на пути как раз в тот момент, когда он выводил из стойла Рислинга.

— Как хорошо, что ты пришла! — неподдельная радость на его лице подкупала. — Поможешь?

Он протянул ей бутылку и щётку. Арина понюхала жидкость. Пахло хозяйственным мылом.

— Что это? — крикнула она ему вслед.

— Лошадиный шампунь, — ответил он не оглядываясь. — Догоняй! Рислинг терпеть его не может.

Он погнал коня к морю и заставил зайти в воду как раз у скалы Ангела. Арина забежала в море, на ходу вытряхивая на руку мыльную жидкость, и кинула бутылку Ричарду.

Они натирали коня густой пеной с двух сторон. Конь вырывался, мотал головой, фыркал, отбегал, потом снова возвращался. Они пытались тереть его щёткой, и он снова убегал.

Мокрые и в пене с ног до головы они смеялись над его выходками, звали обратно, ловили, обливали водой, а он отбегал, разворачивался и снова проносился мимо, окатывая их брызгами. Арина попыталась увернуться от них, но оступилась и упала в воду.

Ричард, смеясь, подал ей руку. Взгляд его скользнул по насквозь промокшему платью и вдруг остановился. Всего на миг, но от этой высеченной искры полыхнуло пламя.

            Его требовательные губы, мокрые плечи, тёплая скала под её спиной. Пена, песок и вкус мыла. Она на секунду замерла, глядя в его глаза. Что он в них прочитал?

— Просто не думай об этом, — прозвучал его ответ. — Ни о чём не думай.

— О, боги! Да, — хрипела она, впиваясь в него ногтями. И думала только о том, чтобы он не останавливался.

Он притормозил только когда от её стона взмыли в небо со скалы испуганные чайки. Она слышала его шумное дыхание, и чувствовала холодок его выдохов на своей взмокшей шее. Последняя судорога пробежала по его телу, заставив её невольно дёрнуться в ответ. Он крепко обнял её, не желая отпускать.

В мир возвращались краски и звуки, и она не видела мира прекрасней.

— Я не знаю, что ты обо мне подумаешь, — прошептала она ему на ухо. — Но я хочу ещё.

— Я обещаю, что никому об этом не скажу, — ответил он тихо. — Жди меня в своей комнате.

Арина прогнала всех служанок, и благоухая нежными маслами, а не конским потом проскользнула в спальню. Она оказалась пуста. Неужели зря бежала?

— Тадаммм! — он выглянул и-за балконной двери, держа в руках два бокала с шампанским.

— Пенная вечеринка продолжается? — спросила она, сдувая с его плеча свежую пену.

— Я торопился, — нагнулся он прошептать ей это в самое ухо.

Между ними оставалась лишь одна преграда. И Арина сняла с его бёдер и закинула в угол полотенце.

Ни о чём не думать! Пусть счастье будет просто так. 

Казалось, их лошади умеют ходить по воде. Весь путь от одного острова до другого они шли прямо по водной глади и, только спрыгнув на сушу, Макс понял, что всё это время они шагали по каменному мосту, скрытому от глаз волнами.

— Как построили этот переход? — спросил он, подёргав перила, с одной стороны ограждавшие блестящую от воды каменную полосу.

— Руками, — усмехнулась Мэга. — Не отставай!

Она вела уставшего коня под уздцы. Остальные девушки продолжили свой путь верхом и скоро скрылись из вида.

— Тяжёлый ты, ковбой, — она погладила по лоснящемуся боку коня, но обратилась к Максу. — Седло не болит?

— Есть немного, — он встряхнул уставшие ноги. Сидеть на голой лошадиной спине было трудно. — Мне не привыкать.

— Часто на коне?

— Можно и так сказать, — улыбнулся он. — Только конь у меня железный, двухколёсный.

Она задержала на нём взгляд, но промолчала.

Макс огляделся по сторонам. Безжизненный пейзаж. Со всех сторон скалы, разных очертаний и размеров в синем тумане ночи. Тропинка между ними не узкая, но холод пробирал до костей, и Макс невольно держался ближе к коню.

— Это что, снег? — он удивлённо уставился под ноги.

— В горах осенью это обычное явление. Но это не снег, всего лишь иней.

Он с недоверием посмотрел на лёгкое платье девушки, мокрое по подолу. Она проследила за его взглядом:

— Ты же знаешь, как меня согреть?

Макс проснулся от треска огня в камине. Во всяком случае, сначала он подумал именно так, но потом услышал плеск воды, и пытаясь сопоставить этих два несовместимых явления — огонь и воду — открыл глаза.

Больше всего эта комната напоминала пещеру. Сводчатый каменный потолок, грубо отёсанные стены, матрас на полу, звериные шкуры. Камин, скорее очаг. Уютно потрескивающий хворост на раскалённых камнях. И ни одного окна.

Он потянулся. Всё тело ломило. Но усталость была такой приятной, как после хорошей тренировки. Он улыбнулся, вспоминая эту физкультуру с Мэгой, и снова услышал плеск воды.

Осторожно ступая по тёплой плитке пола, он пошёл на звук и в бирюзовой воде купальни обнаружил девушку.

— Который час? — спросил он, опуская ноги в бассейн.

— Не знаю. Утро, — ответила она, и поднырнув, положила руки ему на колени. — Присоединишься?

Горячая насыщенная солями вода термы не просто давала ощущение свежести, она возвращала к жизни. И от прикосновений смуглого гибкого тела девушки простреливало электрическим разрядом по всему позвоночнику, от копчика до затылка.

— Эй, эй, ковбой, — он слишком резко прижал её спиной к бортику.

Но он уже опускался губами вниз по шее к ямочке между ключицами, и она откинула голову и мягко подалась к нему в воде, вжимая в себя ногами его ягодицы.

Он чувствовал, как упруго тыкаются ему в грудь её соски и сжал их руками. С того самого дня на площади он нередко вспоминал их вызывающую твёрдость.

Стены грота поглотили её стон. Глухие удары сердца о рёбра, горьковатый вкус воды на губах. Он отпустил девушку, развернулся и, раскинув руки, опёрся затылком о холодный камень.

После тяжёлой ночи и её продолжения в горячей ванне, у Макса возникло стойкое желание упасть и проспать пару суток, но ему принесли одежду и велели подниматься. Он уже не обращал внимания на то, что ему указывают. Им помыкали с самого первого дня на островах. Удивило то, что они полночи шли в гору, чтобы добраться до этой пещеры, а всё равно оказались у подножия очередных неприступных скал.