Рокировка для ведьмы (СИ) - Вострова Екатерина - Страница 45

- Марк, я же сказала, меня никто не спрашивал, меня просто заберут и все. Марк...

- Ты даже не пыталась уговорить отца!

- Я пыталась! - Оля порывисто смахнула слезинки, выступившие из глаз. - Ты даже не представляешь...

- А что я должен представлять? Что ты специально втерлась ко мне в доверие, чтобы посмотреть, как я буду страдать, когда ты уедешь?

- Марк, что ты такое говоришь? - Оля расширившимися от ужаса глазами смотрела на того, кого считала своим другом.

- Что я говорю? Что я говорю! Ты решила бросить меня, и не нашла ничего лучшего, как навесить мне лапшу про отца и какие-то там факты!

Марк прикоснулся лбом к искореженному временем и непогодой стволу, закрыв глаза. Краски вокруг исчезли, зато каждый шорох и звук оглушал. Мир словно замедлил ход. Оля что-то говорила, но он уже не слышал. Она предала его, хотела оставить его одного.

- Уходи, - тихо, но отчетливо проговорил Марк.

Погода вторила ему, словно чувствуя его эмоции, словно двигаясь в такт его сердцу. Он чувствовал, как деревья надрывно стонали от накатывающих порывов ветра, он не видел, но знал, что небо сейчас заволакивают черные непроницаемые тучи. Будет гроза.

- Марк, зачем ты так поступаешь, ты ничего совершенно не знаешь!... - в голосе девочки слышались слезы.

- Уходи! - Марк старался оставаться спокойным, но это становилось все труднее, он чувствовал первые стремительные капли, падающие вниз.

- Я уезжаю завтра утром. Если захочешь извиниться, то найдешь меня. - Оля все-таки не выдержала, и он слышал ее удаляющиеся всхлипывания.

Она это заслужила. Пусть ей будет плохо. Пусть она страдает от своего предательства, пусть она пожалеет об этом...

Марк распахнул глаза, контрастный с непроницаемой тьмой свет ударил ему в лицо. Он закричал. От боли, от ощущения проснувшейся безграничной силы и полной беспомощности перед обстоятельствами. Теперь он снова один.

Марк стукнул кулаком по стволу дерева, и, повторяя его удар, молния рассекла черное небо. Прошло совсем немного времени, прежде чем громогласный вопль небосвода поглотил все прочие звуки. В школе учили определять, далеко ли идет гроза по тому, сколько времени проходит между молнией и громом. Сейчас буря была не просто близко, она была прямо над ним. Он был в ее эпицентре, он был ее эпицентром.

Марк вышел на середину тропинки и поднял лицо к небу, чувствуя, как дождь смывает слезы. Вскинув руки, он позволил бушевавшей на сердце непогоде вырваться наружу. Его стремление к разрушению вырвалось наружу, и, слившись с ветром и молнией, он вымещал свою боль.

Гроза, черпая свои силы в его душе, опустошала его. Вместе с накатывающей слабостью приходило спокойствие. Эмоции, словно кончившись, сошли на нет. Прошло не больше пятнадцати минут, когда Марк, выжатый и истощенный, упал на колени, врезаясь пальцами в сырую землю.

Мальчик немного посидел, тупо уставившись перед собой и ни о чем не думая. Потом с таким же мертвым равнодушием он поднялся, не обращая внимания на мокрую и испачканную одежду, и поплелся в интернат.

Консьерж на входе неодобрительно посмотрела на него и прокричала что-то насчет того, что вечерняя линейка уже началась. Марк окинул женщину пренебрежительным взглядом и пошел к себе. Консьерж схватила его за плечо и начала трясти, отчитывая за грязь, принесенную с улицы, но стоило ей встретиться взглядом с мальчиком, как она отступила назад, закашлявшись.

Марк поднялся по лестнице и прошел к себе в комнату. Не раздеваясь, он лег на кровать и провалился в беспамятство.

Проснулся он от того, что кто-то тихонько звал его. «Оля!» - промелькнула радостная мысль, и он спешно распахнул глаза. Яркий свет на миг ослепил его, и, щурясь, мальчик с трудом постарался оглядеться.

Это был Колька.

- Ты в порядке?

- Я?... - память волнами накатывала на него, принося с собой обрывки воспоминаний. «Оля уезжает», - от жестокого осознания, пришедшего на смену сну, перехватило дыхание. - Кажется, в порядке.

- Тебя искали. Спрашивали, почему не явился на линейку. Я сказал, что ты попал под грозу и спишь с высокой температурой. Как только проснешься, просили позвать за медсестрой, - Колька озабоченно оглядывал соседа. - Ты точно в порядке?

- Точно, - резко оборвал его Марк.

- Ты где был-то?

- В парке гулял.

- В парке? - глаза Кольки округлились до невероятных разметов, а брови взлетели вверх, выказывая крайнюю степень заинтересованности.

- Ну да, а что тебя так удивляет?

- Там же деревья с корнем выворачивало! Тебя запросто пришибить могло!

- Ну, не пришибло же... - Марк судорожно сглотнул, вспоминая устроенную им бурю.

Колька присвистнул в восхищении.

Вставать с кровати не хотелось, но критически оглядев себя, мальчик обреченно вздохнул и принялся приводить себя в порядок. Еще нужно было разобрать рюкзак и подготовиться на завтра.

Неожиданно Марк наткнулся на желтую обложку книги. Это был наконец-то найденный «Маленький принц». Присев на краешек кровати, мальчик полистал книжку. Картинки были забавными, некоторые даже смешными. Зацепившись за строчки где-то в середине книги, он не заметил, как увлекся ей.

Принц рассказывал о своем знакомстве с цветком, о том, как цветок был эгоистичен и придирчив, поэтому они расстались. Потом у принца было много приключений, но однажды он попал в сад с розами, и узнал что таких цветов, как его - тысячи или, быть может, даже миллионы.

Марк начал представлять себя принцем. Он считает, что Оля - особенная, но откуда он это знает, если он не общался ни с кем другим? Может быть, ему тоже нужно пуститься в путешествие?

В конце книги принц все же решил вернуться к своему цветку. Марк захлопнул книгу и еще несколько минут молча лежал на кровати, думая над смыслом. Значит то, что Оля уезжает от него - это правильно? Они должны расстаться, чтобы встретиться вновь?

Мысли сменялись картинками того, как он встретит тысячи девчонок, таких же веселых, с такими же светлыми волосами... Они все радостно улыбались ему в его воображении, предлагая их поцеловать. А потом Оля со слезами просила его вернуться к ней...

Марк не заметил, как снова уснул.

Утро наступило неожиданно. Резким электрическим светом и громкими звуками оно вторгалось, разрушая прекрасную иллюзию мира теплоты и уюта. По официальной версии Марк был болен, а потому он решил не нарушать столь удачную легенду.

Нужно было найти Олю. Мальчик спрятался у выхода из гимназии, встав за широкую дверь. Здесь она точно должна была пройти.

В ожидании девочки он задремал, прислонившись к стене. Странно, он проспал почти всю ночь и весь вечер, но чувствовал себя так, словно даже не ложился. Наверно, дело было в том, что гроза вместе с болью забрала все его силы.

Когда часы на стене в холе показывали девять, в коридоре послышался голос Оли. Он не мог расслышать, о чем она говорила, но то, что это она, ошибки быть не могло.

В холл вышел высокий светловолосый мужчина. Лицо его было радушным, с множеством маленьких морщинок вокруг глаз, но сами глаза смотрели яростно и твердо. Марк не понимал, что с ним не так, но от вида незнакомца все его тело напрягалось, и где-то в глубине начинал зарождаться поток энергии, словно вставая в защитную позу.

За мужчиной в холл с понурым видом вышла Оля. Марк тут же, не давая себе опомниться, вышел из-за своего убежища.

- Прости меня, пожалуйста, за вчерашнее! - скороговоркой выпалил он.

Оля испуганно обернулась на голос, но тут же расслабилась, увидев, кто пред ней. Мужчина смерил Марка подозрительным взглядом, затем громко хмыкнул, и, объявив, что через десять минут ждет Олю в машине, вышел из здания.

Оставшись одни, мальчик и девочка неуверенно приблизились друг к другу:

- Прости меня, пожалуйста, за вчерашнее, - уже более отчетливо повторил Марк.

- Я думала, ты не придешь, - пожала плечами Оля. - Слышала, ты заболел.

- Слухи о моей болезни несколько преувеличены, - с наигранно веселостью продекларировал мальчик.