Звездный вирис (сборник) - Бейли Баррингтон Дж. - Страница 33

— Ну и что? — сказала она дерзко. Она пригнулась ко мне и нежно прижалась.

— Может быть, мы умрем с голоду. Тогда и ты умрешь. — Сейчас я ласкал ее прикрытую грудь. Возможно, это происходило от необычности ситуации, но у меня начала кружиться голова, как никогда не кружилась ни от одной женщины.

Бекмат обратился ко мне через плечо.

— Не мечтай, Клейн. У нас не хватит на эту женщину продовольствия.

Мы уже далеко отъехали от стойбища кочевников. Гельбор уныло глядела через окно на бесцветную равнину и удаляющиеся холмы.

— Племя скоро снимается с места. Если вы меня ссадите, я уже не успею назад!

— Много хочешь. Мы на ходу тебя вышвырнем. Когда грохнешься об землю на скорости в семьдесят миль в час, то, я думаю, шансов выжить немного.

Гельбор обмякла в моих руках, услышав этот смертный приговор. Голова ее повисла.

— Черт, какая тут разница? — возразил я. — Если умрем, так умрем. То, что она останется с нами, многого не изменит. Жалко уже выбрасывать, раз она тут.

Бек помолчал немного. Наконец вздохнул и пожал плечами.

— Твоя взяла. Не волнуйся, девочка. Во всяком случае, пока.

Я провел ее в корму мимо моторных отсеков, мимо ящиков с боеприпасами в трюм с продовольствием.

— Это я для тебя все уладил, — тихо сказал я. Что она пробормотала, я не разобрал.

Я ее раздел, и это было действительно здорово, когда наши бедра стали тереться. Когда все было закончено, я поймал себя на том, что пристально смотрю ей в лицо. Я только теперь посмотрел на Гельбор, как на человека.

Бекмату, казалось, сон был не нужен. Он настаивал на том, чтобы вести шлюп самому и почти не выходил из-за руля ни днем, ни ночью. Он давал на время руль мне, Риту или Грейлу, но через четыре или пять часов снова брался за управление и иногда вел без перерыва по двадцать часов.

Мне было интересно, что будет делать Тон, когда у него закончится дурь. Запас находился у него в коробке, с которой он не сводил глаз, но навечно ведь его не хватит. Тон то и дело исчезал в корме, чтобы уколоться. Мы не обращали внимания, только Грейл иногда издевался над Тоном.

Вскоре молчание Бека всем надоело. Нам хотелось ответов. Мы молчали до сих пор, вероятно, из-за того, что втайне боялись, что ответов нет, что у Бека нет никаких мыслей.

Но жизнь в шлюпе была монотонна, и мы начали ссориться. Беку все чаще приходилось нас разнимать. В конце концов Рит заявил:

— Слышишь, босс, мы хотим знать, куда направляемся.

— Проголодался, что ли? — Бек сделал вид, что немного удивлен.

— Еще бы нам не проголодаться, — стал жаловаться Хассманн. — От того, что мы едим, и собака сдохнет.

Бек рассеянно кивнул, словно мысли его находились где-то вдалеке.

— Значит, хотите еду. Ладно, тогда послушайте. Есть место, где еда растет прямо на земле всюду, куда ни кинь взгляд. Вы просто топчите еду ногами. И самого грунта не видно из-за того, что на нем растет. Еды, сколько хочешь. И имя этому месту — Земля.

Грейл с горечью посмотрел на него.

— Земля? Не надо над нами издеваться, босс, мы не идиоты.

— Воздержусь от комментариев на этот счет. Просто привыкните к той мысли, что мы направляемся на Землю.

— Но это невозможно, — на этот раз заговорил Тон.

— Я знаю, о чем вы думаете, — ответил Бек. — Много столетий тому назад ворота, связывавшие с Землей, были разрушены, взорваны. А вещество рассеяно. Сообщение с Землей прекратилось, и с тех пор никто не проходил ни сюда, ни отсюда. Но кое-что вы не знаете. Там, в Клиттманне, я много беседовал с алхимиком. Он изучил все старые книги и еще многое и сообщил мне о воротах то, что не знает никто другой.

Хармен всю похвалу принял бесстрастно. Ах ты, старая лысина, подумал я, значит, за всем этим стоишь ты. Ты заразил Бека своими фантастическими идеями.

— Вы, может быть, знаете, а может, и нет, — продолжил Бек, — что ворота состояли из вещества, которое одновременно существовало и здесь, на Каллиболе, и на Земле. Мне, например, раньше было неизвестно, что эти ворота вообще созданы алхимиком. Правильно, Хармен? Продолжи, расскажи им.

Алхимик угрюмо кивнул.

— Все так, и прочесть об этом в старинных документах может всякий, кто умеет разбирать тайные символы. Вещество, из которого были сделаны ворота, получили из Тинктуры — первоматерии бытия, которая не подчиняется законам пространства и времени. Как иначе могли существовать такие ворота? Как эзотерическая наука могла создать то, что может существовать в двух местах одновременно? Тинктура неуничтожима, неделима, и, следовательно… — Он прервался. — Пусть вам скажет ваш начальник.

— В инструкциях для рабочих этого, конечно, не написано, — признал Рит, потирая подбородок. — Правду говоря, я никогда и не задумывался над тем, как действовали ворота. Все это было так давно, еще задолго до того, как я родился.

— Хармен имеет в виду то, — продолжил Бек, — что, хотя вещество, из которого были сделаны ворота, ядерным взрывом разбросали на сотни или даже тысячи миль, оно не утратило своего единства. За столетия оно снова собралось вместе, как бы стягиваясь. И более того, оно сейчас там же, где и было раньше. По расчетам Хармена, сейчас ворота уже снова воссоздались. — Рит нахмурился.

— Хочешь сказать, что все молекулы стянулись туда, где они были до взрыва?

— Правильно, — начал было Бек, но алхимик его поправил:

— Тинктура не имеет молекул. Вещество, состоящее из атомов и молекул, — это загрязненная форма первоначальной гиле, которая едина, проста и неделима, что трудно поддается пониманию. Человеку, привыкшему руководствоваться грубым чувственным восприятием, может показаться, что при определенных условиях ее можно разделить. И опять же, очень большая сила может утончить ее до такой степени, что может показаться, будто она исчезла, однако по истечении времени она снова примет такую же форму, какая была у нее в момент дистилляции. Гилические объекты можно заставить изменить свою форму только при помощи очень сложных алхимических процессов.

— По вашему мнению, с воротами так все и произошло? — спросил я.

— Хотя ворота и не из чистой гиле, сходство веществ очень близко, так что все сказанное относится и к воротам.

— В общем, так, — заключил Бек, — если всех тонкостей не понимаете — не волнуйтесь. Самое главное то, что мы знаем, где находятся ворота. И нам надо добраться до них до того, как у нас кончится продовольствие.

Грейл все это время чистил свой пистолет. Он в гневе отшвырнул его, что было редким для него проявлением недовольства.

— Все это полный идиотизм! Знаешь, что я думаю, босс? Тебя водит за нос этот псих-алхимик!

— Ну, я не знаю, — произнес Рит более спокойным, задумчивым тоном. — Звучит разумно. То есть все связно. Но если спросите меня, то все это очень неопределенно.

— Конечно, очень неопределенно, — ответил Бек добродушно. — Это азартная игра. Может быть, мы до ворот так и не доберемся. А может быть, Хармен насчет ворот ошибается. Скоро узнаем.

Грейл разозлился.

— Нам следовало остаться в Клиттманне!

— В Клиттманне ты был бы уже трупом. Ты думаешь, что у нас был выбор? Очнись. Мы — все, что осталось от организации. В Клиттманне мы были ядром, главной конторой, и полицейские не успокоились бы, пока нас всех не похватали. Мне эта ситуация не нравится так же, как и тебе.

Тон фыркнул. По лицу ползло подленькое выражение, которое означало, что его организм нуждается в подзарядке. Я знал, о чем он думает. Есть ли на Земле какая-нибудь дурь. Может быть, он надеялся, что там она тоже растет прямо из земли. Бек снова повел шлюп. Я сел на соседнее с ним сиденье.

— Как там будет на Земле, босс?

— Кто его знает. Похоже, что Земля и Каллибол существуют в разных… временных системах. — Ему явно и самому это было малопонятно. — Иногда одна система ускоряется относительно другой, иногда замедляется. За столетия, прошедшие здесь на Каллиболе, на Земле прошел миллион или более лет. Никто не знает, что мы там найдем.