Темный путь (ЛП) - Патни Мэри Джо - Страница 23

Синтия смотрела в зеркало и пыталась увидеть то, что описывала Лили.

— Даже если это так, шрам все еще остается на моем лице.

— Да, — спокойно сказала Лили. — Все ученики в Лэкленде со своими шрамами. Не только у тебя эти шрамы видно. Но твой шрам не так портит, как ты думаешь. Он подчеркивает твои высокие скулы, как патчи на лицо, которые женщины носили во времена моей бабушки, чтобы привлечь внимание к их хорошим чертам.

Синтия смотрела на шрам, пытаясь видеть его как Лили. Она старалась не смотреть с тех пор, как шрам появился. Он… был не так плох, как она помнила. Тонкий, не кривой, даже немного потускнел. Он оставался на ее лице, но портил не так, как она думала.

— А что делать со страхом?

— Ты — дочь герцога. Твои предки были воинами, — ответила Лили. — Когда ты не знаешь, как тебя примут, высоко подними голову и помни, что мнение других не важно.

— Но я уже не дочь герцога, — с горечью сказала Синтия.

— Может, он и отказался от тебя, но он не может забрать кровь воина из твоих вен. У тебя осталось это, хоть и не титул, — твердо сказала Лили. — И хоть он вел себя ужасно, ему хватает гордости семьи, чтобы платить за аббатство.

— Он ощущает гордость только за детей второй жены, — Синтия скривила губы. — Они без магии. Он убрал все следы от меня и моей матери. Все счета аббатства и другие расходы — деньги, оставленные мне тетей моей матери. Если я умру, герцог не потратит ни монеты на свечи, — Синтия старалась говорить ровно, но не могла скрыть боль.

— Он дурак, — сухо сказала Лили. — Но ты — нет. Ты — сильная и смелая девушка, красивая, но не идеальная. У тебя есть потенциал прожить полную и счастливую жизнь, или ты можешь погрязнуть в гневе и горечи. Оба пути сложные, но первый приятнее. Тебе решать, как использовать то, что тебе дано.

Женщина встала, поймала взгляд Синтии.

— Ты можешь прятаться тут еще какое-то время. Или можешь прийти к нам. Тебе решать.

Она тихо покинула комнату.

Синтия слепо смотрела на оставшуюся еду. Дождь еще хлестал по окнам, но буря утихала. Смех зазвучал внизу, Лили, семья и ее гости развлекались там.

«У тебя есть потенциал прожить полную и счастливую жизнь, или ты можешь погрязнуть в гневе и горечи», — гнев ей не помог. Но от мысли спуститься без защиты магии иллюзии ей хотелось забраться под кровать и не вылезать.

Если она будет страдать, то хотя бы там, где была еда, потому что, проглотив все на подносе, она все еще была голодной. Отставив поднос, она выбралась из постели, немного дрожа. Дом был теплым от магии Лили, но Синтия была в одной ночной рубашке.

Она не знала, кто переодел ее. Она на миг представила ладони Джека на себе, ощутила прилив жара. Она не знала, была это ярость… или что-то еще.

Она напомнила себе, что Лили не позволила бы сыну раздевать бессознательную гостью. И Джеку не хватило бы на это сил.

Ее испорченный наряд для верховой езды пропал, но она нашла в шкафу легкий корсет, туфли и простое голубое шерстяное платье. Наверное, это была одежда Рейчел, они были почти одного роста.

Ее волосы все еще были влажными, ниспадали волнами на ее спину и плечи, и она расчесала их. На столике была синяя лента, выбранная для платья, и Синтия завязала ею волосы.

А потом заставила себя посмотреть в узкое зеркало на дверце шкафа. Она была потрясена, но выглядела неплохо. Не красавица, не идеал, но цвет и простой стиль платья подходили ей.

Изображение в зеркале почти не отличалось от того, к которому она привыкла. Лили была права. Ее волосы все еще были светлыми, фигура не требовала иллюзии. Шрам оставался, но был не таким очевидным, как ей всегда казалось.

Глубоко вдохнув, Синтия вышла из спальни и направилась вниз. Смех привел ее в столовую. Ужин был домашним, Рейнфорды и французы собрались за столом.

Стало тихо, когда Синтия вошла. На жуткий миг она ощутила себя гадкой и чуть не убежала.

Граф Бушар быстро встал. Он был худым, темноволосым, с уставшими карими глазами.

Он низко поклонился ей.

— Миледи Синтия, — сказал он на сбивчивом английском. — Слова не выразят глубину моей благодарности. Я рад, что вы не пострадали, спасая меня и мою семью, — он улыбнулся. — Вы такая красивая и смелая.

Она разглядывала его лицо. Он не смотрел ошеломленно, как было часто, но считал ее привлекательной. Его не пугало ее лицо со шрамом! Она с облегчением сказала:

— Я рада, что смогла помочь.

Дети Бушара встали со стульев и подошли к Синтии. Его сыну было лет десять. Темноволосый и темноглазый, Филипп был похож на отца. Он даже поклонился так же, пока благодарил на французском.

Светлые волосы девочки явно были от покойной матери. Синтия плохо угадывала возраст детей. Три? Четыре? Мария-Аннет очаровательно опустилась в реверансе.

— Merci, миледи, — сказала она милым голоском.

Синтия улыбнулась, ей стало лучше. Она была с изъянами, но это ей удалось сделать хорошо.

— Без Джека я бы не справилась, — она взглянула на него. Он сидел напротив матери в конце стола с настороженным видом.

Синтия повернулась к нему и смело сказала:

— Прости, Джек. Я не хотела… так поступить. Это было случайно.

Он расслабился.

— Мне стоило самому понять, что нельзя тянуть дикую кошку из норы, пока она не готова, — он поднялся на ноги. — Я принесу еще стул. Ты точно еще голодна. Я собираюсь усиленно есть всю неделю, чтобы восстановить потраченную энергию.

— Хорошо, что я не одна такая! — Синтия обошла стол и устроилась рядом с Джеком. То, что она считала невозможным, оказалось простым.

В аббатстве будет сложнее. Намного сложнее. Но она будет переживать из-за этого позже. Этой ночью она была среди друзей.

Друзей, которые не считали ее страшной.

ГЛАВА 17

Аббатство Лэкленд было почти пустым, когда Тори вернулась после утомительной зимней поездки. Она покинула Лейтон-плейс раньше, чем планировалось, потому что сложно было радоваться с болью на сердце. Тяжесть чар подавления подходила ее настроению.

Уже темнело, и Тори дали лампу, чтобы озарить путь. Она моргнула, дойдя до своей комнаты, увидев знак на двери. Сверху была большая черная Х, а ниже почерком Синтии говорилось: «Чума! Уходите! Оставляйте подносы с едой на полу».

Поднос с пустой посудой стоял у двери. Тори не знала, заболела Синтия или просто отгоняла других девочек. Она злилась, когда Тори ушла, могла злиться и сейчас.

Тори осторожно открыла дверь и прошла внутрь. Она не удивилась, увидев вещи соседки на своей кровати и столе.

Она опустила сумку на стол и оглядела комнату.

— Синтия, ты здесь? Тебе плохо?

— Уходи! — Синтия была комком на кровати, ее голос звучал едко.

Ах, вот и дом. Тори улыбнулась и сказала ужасно бодрым голосом:

— Ты не можешь меня выгнуть. Я тут живу.

Комок на кровати пошевелился.

— Тори?

— Да, и я привезла угощения из дома брата, — Тори сняла верхнюю одежду и повесила в шкаф. — Как насчет вина из бузины и печенья?

Синтия, все еще не выбираясь, спросила:

— Как прошла свадьба?

— Мило, — так и было. Тори была рада, хоть и постояла в стороне, а ее ситуация сильно отличалась от счастья Сары и лорда Роджера. — Думаю, моя сестра и ее муж будут жить счастливо. Полагаю, тут было тихо?

— Не совсем, — после долгой паузы Синтия сказала. — Пудинг твоей мамы хорошо приняли за рождественским ужином Рейнфордов.

— Я рада. Ты была там, или пудинг пришел туда сам?

— Я была там, — Синтия тяжко вздохнула, отодвинула одеяла. — Я не могу от тебя прятаться, раз ты настаиваешь, что останешься тут.

— Верно, это и моя комната, — отметила Тори.

— Если рассмеешься надо мной, я тебя никогда не прощу!

Синтия свесила ноги с края кровати с настороженным видом. Ее светлые волосы были заплетены в длинную косу, она была в теплом халате поверх ночной рубашки, но ничего смешного в ее облике не было. Вот только…