Вид сверху (СИ) - Кащеев Денис - Страница 35

Вопреки россказням тех, кто успел побывать в клинике с первой партией юных пациентов, вернувшейся из полиса накануне, сама процедура оказалась ничуть не болезненной — но очень уж утомительной. На каждого подростка-ньюпа у врачей уходило минуты по три-четыре, а всего ребят вместе с Анкой на прививку приехало под сотню… «Отстрелявшись» в самом начале, девочка скучала, дожидаясь остальных. Вместе с ней изнывала от безделья непоседа-Майка, которой к тому моменту шел уже седьмой год, и которая казалась Анке уже почти совсем взрослой. Кого-то другого она нипочем бы не послушала, а за Майкой, когда та небрежно предложила прогуляться по коридорам больницы, тут же пошла хвостиком.

Как так вышло, что они оказались на улице, Анка и сама не поняла. Стояла весна, природа мини-сити еще толком не проснулась от зимней спячки, но к верзилам в полис тепло, как видно, пришло раньше — иначе, откуда взялся тот ужасный шмель? Майка замахнулась на него палкой, которую по-быстрому где-то подобрала, но жужжащего монстра почему-то интересовала только Анка. Шмель принялся летать над ней, все сужая и сужая круги, и вдруг резко снизился, целя прямо в голову. Укусить не укусил, но Анка заорала, как резаная, и в панике бросилась бежать.

Опомнилась она не скоро, по шею в густой пыльной траве. Страшный преследователь отстал, но не было рядом и Майки. Анка принялась громко звать подругу, но та на помощь к ней так и не пришла.

Зато ее крики услышала девочка-верзила, на беду гулявшая неподалеку. Темная тень внезапно скрыла ласковое весеннее солнце, и появившаяся откуда ни возьмись огромная пухлая рука схватила Анку, стиснув бока до треска в костях. Маленькая ньюпка извивалась, пыталась брыкаться, кажется, даже сумела укусить врага за украшенный золотистым пластиковым колечком палец, но верзила ее уже не выпустила — запихнула вниз головой в тесную душную сумку и унесла прочь.

Следующая неделя Анкиной жизни была сущим адом. Похитительница поселила ее в картонном кукольном домике, кормила и поила чем-то невообразимым, отчего ньюпку всякий раз нещадно выворачивало, по десять раз на дню переодевала, наряжая в нелепые убого пошитые платьица и костюмчики, грубые швы которых натирали тело до крови — уже на второй день их носки Анка едва могла ходить. После того, как ньюпка чуть не утонула, свалившись в унитаз, ее мучительница раздобыла для пленницы кошачий лоток. Если бы Анке пришлось пользоваться чем-то подобным в мини-сити, она, наверное, умерла бы от стыда, но здесь выбора у нее просто не оставалось.

Бежать было невозможно: уходя, верзила запирала комнату на ключ, да и вскоре Анка уже настолько обессилела, что оставила всякие мысли о побеге. Даже когда однажды хозяйка вынесла ее во двор на прогулку, ньюпка лишь безвольно уселась в траве, не делая и робкой попытки улизнуть.

Анка была уверена, что ничего худшего с ней уже не случится до самой смерти, ждать которой, очевидно, оставалось совсем недолго, но она ошибалась. Во дворе жестокую хозяйку и выгуливаемую ею необычную питомицу заметили двое мальчишек-верзил. Налетев, как осы на сладкий сироп, они отобрали живую (к тому времени уже полуживую) диковину у похитительницы. Девочка-верзила горько расплакалась, но Анке, конечно же, было ее ничуть не жалко. Наоборот, из последних душевных сил она позлорадствовала, еще не зная, что ждет впереди ее саму.

А новые хозяева церемониться с Анкой не стали вовсе. Они сорвали с нее одежду, едва не переломив при этом пополам ногу (вызванная этой травмой хромота так и осталась у ньюпки до сих пор), и принялись тыкать пальцами в разные места, громко при этом смеясь. Вдоволь покуражившись, спустились к реке, которая протекала неподалеку, посадили пленницу на пенопластовый кораблик и пустили тот вниз по течению. Потом какое-то время мальчишки бежали рядом по берегу, швыряясь в утлое суденышко камнями и палками, но в цель так ни разу и не попали. У излучины реки они попытались выловить кораблик обратно, используя в качестве орудия длинный шест, но не преуспели и в этом. Дальше берег на их пути оказался перегорожен глухим забором, и мальчишки, махнув на Анку рукой, повернули назад.

После была чайка, несколько раз пытавшаяся спикировать на ньюпку с небес, и катер верзил, прошедший, вроде бы, в отдалении, но поднявший волну, от которой Анкин жалкий кораблик перевернулся и дальше уже плыл дном вверх. Свалившись в ледяную весеннюю воду, девочка каким-то чудом успела вцепиться пальцами в пенопластовый борт, но вскарабкаться наверх уже не смогла, так и повиснув на слабевших с каждой секундой руках…

Кто и как выловил ее из реки и привез в мини-сити, Анка уже не помнила. Мать рассказывала, что, якобы, это сделали верзилы-полицейские, но девочка ей не верила: не могло такого быть! Ясно же, что от верзил — одно зло!

* **

Когда Анка узнала, что в мини-сити зачем-то разрешили поселиться какой-то девице-верзиле, она была просто вне себя. Эта дикая новость окончательно поставила для нее крест на бургомистре Бенедикте. Впрочем, Анка и так давно уже понимала, что ее место не здесь, а в Санкт-Петербурге или Ростове-на-Дону, где, как ходили слухи, живут гордые и честные ньюпы, не страшащиеся открыто выступать против тирании верзил. Едва достигнув минимального возраста участия в программе обмена, она тут же обратилась к бургомистру с просьбой о переезде, но Бенедикт ей отказал. Через год все повторилось, так же как и через два года, и через три. А потом верный бургомистров пес Петр прозрачно намекнул Анке, что если та не угомонится, то и в самом деле скоро уедет из Москвы, но не в Питер и не в Ростов, а прямиком в Барнаул, и она поняла, что шансов решить вопрос по-хорошему у нее нет.

Уехать без разрешения? Пойти против злой воли Бенедикта она нисколько не боялась, но одна мысль о путешествии через мир верзил вгоняла Анку в ступор. Со дня своего возвращения в мини-сити — того самого, в пять лет — она больше ни разу не бывала в полисе. Даже у Витрины старалась занять место на максимальном удалении от зрителей и, работая, никогда не поворачивала лицо в их сторону — так можно было представить, что никаких верзил за стеклом нет, и заставить руки и ноги худо-бедно шевелиться.

И вот теперь верзила будет жить в самом сердце мини-сити! Уму непостижимо!

Отчаяние и праведный гнев придали Анке храбрости. Хотела сражаться с верзилами? Вот твой шанс! Действуй — или сдохни от презрения к самой себе!

В течение нескольких дней, а иногда и ночью, ньюпка следила за наскоро возведенным домиком ненавистной верзилы. Кстати, внешне незваная гостья мини-сити даже чем-то напоминала Анкину мучительницу из далекого детства (впрочем, лица той девочки она почти не помнила, в ее ночных кошмарах оно каждый раз выглядело по-разному, да и вообще все верзилы похожи один на другого, разве не так?). Каждый раз при виде Тани (так звали верзилу) сердце ньюпки переполнялось ужасом и злостью. Если пересиливал страх, Анка бежала прочь без оглядки, если верх брала ярость — едва сдерживалась, чтобы немедленно не накинуться на негодницу с мачете. Но чаще два этих чувства более или менее уравновешивали друг друга, и тогда она начинала рассуждать здраво. Убить или серьезно ранить верзилу ей, увы, не под силу, но навредить так, чтобы та убралась из мини-сити сама — с этой задачей она, при толике удачи, справиться была способна.

Таня оказалась не особой любительницей сидеть сиднем в четырех стенах — часто и надолго уходила — и вот однажды вечером ньюпка заметила, что, отправившись по своим делам, верзила неплотно прикрыла за собой входную дверь. Решив, что это и есть шанс, которого она давно ждала, Анка подкралась к дому Тани и, вся трепеща (от холода, разумеется — в тот год даже в начале лета по ночам случались заморозки), проскользнула внутрь.

Еще не стемнело, и в окно и приоткрытую дверь снаружи проникало достаточно света, чтобы Анка смогла осмотреться. Даже по меркам мини-сити, обстановка в доме была небогатой: кровать, стул да стол. Все, конечно, громадное, рассчитанное на верзилу, но самое простое. А вот вещей, которые могли бы представлять серьезную ценность для хозяйки дома, ньюпка сперва не заметила вовсе, и лишь отступив к стене, углядела что-то интересное на столе. Вскарабкаться туда Анке не составило труда: сначала — на кровать, цепляясь за бахрому зеленого покрывала, потом по металлической спинке, как по лесенке — на столешницу. Похоже, все Танины сокровища находились именно здесь: огромный музыкальный ящик почти с Анку высотой и стопка дисков для него в ярких цветных футлярах с непонятными надписями (читать ньюпка умела, чем, к слову, весьма гордилась, но здесь каждая вторая буква была какой-то неправильной).