Забыть нельзя вспомнить (СИ) - Лель Агата - Страница 16

Яна неспеша поднялась по ступенькам летней веранды и, озираясь по сторонам, отыскала-таки его за дальним столиком.

Часть 37.

Ян невольно залюбовался её точёной фигуркой с совсем по-девичьи тоненькой талией. Простое, но безумно сексуальное чёрное платье чуть ниже колен, кожаные лодочки на невысоком каблуке. На лице минимум косметики. В её образе не было ничего вызывающего или откровенного, но выглядела она гораздо соблазнительнее и желаннее, чем Таня в провокационном мини.

— Ты сегодня вовремя. В Москве закончились пробки? — всё-таки не удержался от шпильки.

— А ты всё так же шутишь, — заняла плетёное кресло напротив и, сцепив тоненькие пальцы в замок, вперила в него суровый взгляд. — Какого чёрта ты подкатываешь к моей дочери?

— Что? Я подкатываю?

— Вот только не вздумай строить из себя дурака. Я видела вас сегодня вместе! Что это за история о добром самаритянине? С каких это пор директор подвозит мелких рабочих? Уборщиц и секретарш ты тоже по домам на своём BMW доставляешь? — её глаза метали молнии, но в то же время было в них что-то такое… Обида? Ревность? Что?

— Я не знаю, что там тебе привиделось, и что именно рассказала Рита, но я, между прочим, позаботился о твоём ребёнке. Ей стало плохо прямо у меня в кабинете. По-твоему, я должен был отправить её домой на метро?

— Всё действительно так и было? — спросила она, растеряв добрую половину пыла.

— Нет, всё было совсем по-другому. За те годы, что мы не виделись, я переключился с училок на школьниц, — совсем как мальчишка огрызнулся Ян, вновь ощущая прилив тех самых эмоций, что рождались только в её присутствии. — Как тебе вообще могло прийти в голову, что я и твоя дочь… Она же совсем ребёнок!

— Когда я увидела вас вместе… Да что тебе объяснять. Были бы у тебя свои дети, ты бы меня понял.

— Может, у меня есть дети, откуда ты знаешь?

— Были бы — ты бы не задавал тогда таких глупых вопросов! — вспылила она и отвернулась, приводя дыхание в порядок. Грудь ходила ходуном, и Ян не мог отвести взгляд от утонувшего в вырезе платье краешка подвески из белого золота. Что-то незатейливое — сердце или цветок, никаких кричащих бриллиантов и платины. Но не кулон его интересовал, а маленькая родинка, стыдливо спрятавшаяся в ложбинке. Он вспомнил эту родинку. Вспомнил, как целовал её холодной осенней ночью…

Вспомнил, как скрипела допотопная кровать, как боялся пошевелиться, когда она, эта хрупкая, но сильная женщина дремала на его плече, обнажённая и выжатая…

Она проследила за его взглядом и невероятно смутилась. Закусив губу, неуверенно ёрзала на кресле, нервно прокручивая большим пальцем обручальное кольцо.

Приложив усилия, Ян всё-таки оторвался от её декольте. Даже стыдно стало, ведёт себя словно озабоченный подросток.

Сегодня утром они славно покувыркались с Таней. Дважды. Сначала в спальне, потом в ду?ше, так какого тогда чёрта низ живота скрутило тугим узлом? Как будто год секса не было.

— Это всё? — спросил как ни в чём не бывало, радуясь, что все непристойности скрывает накрытый белой скатертью стол.

— Ты… о чём? — судя по её лицу, по вдруг заалевшим скулам, она тоже думала о чём-то запретном.

— Ну, это всё, о чём ты хотела поговорить? — уточнил он, лениво листая винную карту.

— Да… всё…

— Это можно было обсудить по телефону. Не стоило тратить на меня своё драгоценное время.

— Знаешь что… — вспыхнула Яна и резко поднялась, едва не свалив подставку со специями.

— Мы ещё не договорили, — Ян мягко перехватил её ладонь, принуждая сесть обратно. Она бросила сумочку на пустующее кресло и подалась вперёд, выставив указательный палец:

— Ты — наглый и невоспитанный павлин! Если думаешь, что можно всю жизнь выезжать только на деньгах и внешности, то ты сильно ошибаешься! Мужчину красят на бицепсы и роллс-ройс, мужчину делают мужчиной его поступки.

— Классный маникюр. Что за оттенок? Навахо?

— Ты невыносим, Набиев! — Яна плюхнулась обратно в кресло, всеми силами стараясь скрыть улыбку. Всю её агрессию как ветром сдуло.

— Сан Висенте, пожалуйста, — заказал он и, отпустив официантку, любопытно прищурился. — Почему ты каждый раз так стремишься убежать? Тебе неприятно моё общество?

— Потому что ты своими действиями вынуждаешь меня это сделать, — она отвернулась, разглядывая в опускающихся на город сумерках прогуливающихся мимо ресторана прохожих. Затем, будто собравшись с мыслями, снова взглянула на Яна и на выдохе произнесла: — Почему ты так поступил со мной тогда? За что? Я не жду от тебя извинений или оправданий, просто скажи: за что?

Часть 38.

Ян нахмурился, не понимая, о чём она. Она же горько усмехнулась:

— Пожалуйста, я просто хочу знать правду! Может, спустя столько лет для тебя это совсем не важно, но меня этот вопрос терзал годами.

— Да объясни ты мне, в конце концов! Хватит говорить загадками!

— Я о твоём споре. Споре на меня.

Удивился — не то слово. Он ожидал услышать сейчас что угодно, но только не это. Тот дурацкий спор с пацанами, он о нём совсем забыл. Вылетело из головы напрочь. Но… но как Яна о нём узнала?

Словно прочитав его мысли, она продолжила:

— Когда ты уехал, я приходила к тебе домой, хотела поговорить…

— Зачем приходила? Извиниться за то, что легла под того тюфяка?

— Не перебивай! — повысила голос, игнорируя его вопрос. — Мне нужно было сказать тебе кое-что важное, и это, возможно, могло бы всё изменить. Но, как оказалось, ты уже уехал, или вернее сказать — трусливо сбежал? Но ты знаешь, меня это тогда не остановило, я была готова отправиться искать тебя, уже купила билет до Москвы, но потом встретила ту девчонку… Полину… фамилия вылетела из головы…

— Минаева, — процедил он, и на скулах заиграли желваки.

Минаева, ну конечно! Он даже не удивился, что она и там приложила свою руку.

Подошла официантка и разлила вино по бокалам. Всё это время они сидели молча, прожигая взглядом друг друга. Оставшись снова наедине, Яна продолжила:

— Полина рассказала, что ты поспорил с друзьями, что переспишь со мной до дня своего рождения. Поздравляю, кстати, уложился точно в срок.

— Минаева — дура, а ты… — выдохнул и взъерошил пятернёй волосы. — Ты всё неправильно поняла! Вернее, да, спор был, но до того…

— До чего?

— До того, как ты мне действительно понравилась. Я влюбился тогда до чёртиков, и плевать мне было на спор! Я правда хотел быть с тобой, и даже не задумывался, когда написал то слово.

— Какое ещё слово?

— "Трепло" на лбу. Помнишь?

Яна нахмурилась.

— Фломастером на уроке? Да, что-то припоминаю. Но причем тут это?

— Мы поспорили с Горшковым, что если я с тобой не пересплю и проиграю, то признаю себя треплом, напишу это себе на лбу и буду ходить так целый день. Так вот — я проиграл. Странно, что этого тебе Минаева не сказала.

— Но ты же не… Ты же не проиграл… — удивлённо моргнула Яна и только потом всё поняла. Растерянно осмотрелась по сторонам, отпила на автомате глоток вина.

— Я был молодым идиотом, но я никогда тебя не использовал и не предавал, — тихо произнёс он. — Не думал, что ты была обо мне столь низкого мнения.

— Прости, я правда не знала… — прошептала она, избегая смотреть ему в глаза. — Полина, она… она тогда сказала совсем другое.

— Ничего, было и было. Сам виноват, — махнул рукой и взял бокал. — Выпьем?

Но она будто его не услышала.

— Я обманула тебя тогда, — взволнованно облизала вдруг пересохшие губы. — Когда сказала, что ухожу к Тимуру. И про нашу ночь я тоже соврала. Не было у нас ничего.

— Что?! Но зачем? Чёрт возьми — зачем? Ты же этим всё перечеркнула!

— Я знаю! Я сделала это специально. Потому что я думала тогда…Только пожалуйста, не прими за сумасшедшую — но я думала, что ты мой брат.

— Н-да, вечер перестаёт быть томным, — тихо выругался Ян и отпил налитое официанткой вино. Его любимое красное Сан Висенте. Обычно он наслаждался его ягодным послевкусием, но сейчас тонкие ноты ежевики проскочили, словно вода. Достал из кармана сигареты.