Давай никому не скажем (СИ) - Лель Агата - Страница 79

— У кого? У мамы?

— У меня.

— У тебя сегодня день рождения? — ахнула, прикрыв рот ладонью. Точно, сегодня! Как же я могла забыть?! И ведь не напомнил ни разу! — Почему ты молчал? Я бы… я бы… ну не знаю, купила бы торт.

— К сладкому я равнодушен, а вот вино — совсем другое дело. К тому же теперь девятнадцать, даже закон уже год как не нарушаю. Давай я пока что-нибудь поесть сварганю, а ты поищи бокалы и штопор, — Ян закатал рукава свитера, и уверенно принялся разбирать пакет с продуктами. — Надеюсь, старушка держит дома не только тару из-под капель корвалола.

Бокалы я нашла сразу же — стояли в серванте на самом видном месте. Высокие фужеры на тонкой ножке, с золотистым тиснением по краю. А вот со штопором пришлось повозиться, но, в конце концов, в ящике, среди мельхиоровых вилок и разномастных поварёшек, был найден и он.

Ян, не подпуская меня к столу, мастерски нарезал овощной салат и приступил к жарке мяса.

Хотя казалось бы — откуда ему, тепличному ребёнку, знать, как вообще включается плита? С каждым днём он приятно удивлял меня всё больше и больше.

Удобно устроившись на мягком пуфике, обняла подтянутые к груди колени, и с удовольствием наблюдала за тем, как здорово он управляется с телятиной. Как заправский повар Ян тоненько порезал мясо, бросив кусочки на шипящую сковороду. Кухня вмиг наполнилась дразнящим ароматом, пробуждая поистине зверский аппетит.

— А как же праздник дома? Ты говорил, что твои планировали пригласить кучу гостей…

— Так они и приглашены, — он обернулся и задорно подмигнул. — Думаю, им там и без меня весело.

— Ты что, сбежал с собственного праздника? И виновница этого я. Просто отлично!

— Скорее ты спасительница, потому что посиделки у меня дома — то ещё развлечение.

— Твоя мама вряд ли будет довольна…

— Моя мама вообще редко бывает довольна, так что… Кстати, всё готово, неси тарелки.

Накрыв на стол, и разлив вино по бокалам, сели друг напротив друга. Аппетит, ещё недавно побуждающий впиться зубами в горячее мясо, вдруг словно куда-то испарился. Повисла неловкая пауза.

Я смотрела на него, в этой крошечной кухне с вязаной крючком скатертью, на тихо тикающие часы в виде домика с кукушкой, смотрела на приготовленный им праздничный ужин, и просто не могла поверить с реальность происходящего. Так было каждый раз, когда мы находились рядом.

Он — мальчик, поцелованный Богом. У него есть всё, чтобы добиться больших высот: красота, деньги, власть родителей, ум, недюжинная сила, которую он со временем научится держат в узде и пускать в правильное русло.

Ему всего лишь девятнадцать, вся жизнь впереди. Не стану ли я тем якорем, что будет тянуть его вниз? Ведь я по сути никто, лишь камень преткновения на его светлом пути.

Когда его родители узнают о нашем романе — они не дадут нам быть вместе, и сделают всё, чтобы разлучить. Я знала это наверняка, и от того было нестерпимо горько. Горько вдвойне, потому что осознавала, что теперь я без него просто не смогу.

Обхватила пальцами тонкую ножку бокала, еле сдерживая слёзы. Проклятые мысли, всегда приходят так не вовремя. Ну почему именно сейчас…

— Я хочу пожелать тебе… — запнулась, проталкивая застрявший в горле комок. — Что бы ты… Чтобы был… Прости, я совсем не умею говорить тосты…

— Тогда я скажу.

Он взял бокал и поднялся, смотря на меня с такой теплотой, что мне захотелось убежать из комнаты, чтобы не видеть сейчас его глаз. Потому что знала, что потом сойду с ума, вспоминая этот вечер.

— Я чертовски рад, что провожу этот вечер с тобой. Я даже мечтать не мог о таком дне рождении.

— Ты серьезно? Вот эта квартирка — предел твоих мечтаний?

— Не квартирка…

Снова взгляд. Но уже совсем другой. Горячий. Казалось, что я плавлюсь в его огне, не оставляя себе шанс на спасение.

Сожги уже всё к чертям собачьим, только не заставляй медленно тлеть.

Он поцеловал так неожиданно и так ожидаемо. Крепко прижал к себе, с нетерпеливым напором исследуя мои губы. Я жадно вдыхала его аромат и, словно погружённая в дурманящий морок, позволила ему делать со мной всё, что он только захочет.

На пол упал мой пиджак и его свитер, оголяя его крепкий торс и мои натянутые нервы.

Я, словно безумная жадина, трогала, сжимала, царапала каждый миллиметр его разгоряченной кожи, думая лишь о тёмной дорожке волос, спускающейся от пупка за ремень его брюк…

Я хотела его, прямо сейчас. И гори оно всё синим пламенем!

Неприятная трель звонка в дверь привела в чувства.

Раз, другой, третий.

— Не открывай, — хрипло выдохнул он в мои губы. Удары сердца оглушали, ладони застыли на покрывшейся испариной спине.

Четвёртый, пятый, шестой…

— Это Инна. Она не уйдёт.

Грудь ходила ходуном, дыхание сбилось.

Седьмой, восьмой…

Криво застегнув пуговицы блузки, дважды повернула ключ. Встала в проёме, по-максимуму закрывая обзор.

— Ты чего не открываешь, Иванникова? Я чуть с ума не сошла! Свет в окне есть, а дверь… — осеклась Инна, раскрыв рот. — Ты не одна? — шепнула, указав пальцем в дом. — Он там?

— Инна, пожалуйста!

— Ну одним глазком! — сложив ладошки взмолилась она, без разрешения заглядывая внутрь.

Ян стоял у окна, повернувшись к нам спиной, и я мысленно умоляла его не выкинуть какую-нибудь глупость.

Раскрыв рот ещё шире, Инна подняла вверх два больших пальца и, глупо хихикнув, наконец-то убралась, торопливо поднимаясь к себе наверх.

Закрыла дверь и робко вернулась на кухню. Наваждение спало, оставив после себя стыдливое послевкусие и досаду, что если бы не этот звонок… Принесло же её!

Он всё так же стоял у окна, рассматривая что-то в непроглядных сумерках. Капли дождя молотили по стёклам, оставляя мокрые дорожки.

Обажённая спина манила снова коснуться, я до сих пор ощущала на пальцах тепло его кожи. На пояснице алела свежая царапина.

Ну обернись же, я хочу на тебя посмотреть.

Словно услышав мои мысли, он обернулся. В руках опустевший бокал.

Мне было стыдно, за то, что растеклась, за то, что не соблюдаю дистанцию, за то, что не могу отвести глаз от его манящего, молодого тела.

Поставив фужер на стол, он подошёл ближе. Не говоря ни слова, мазнув по лицу расфокусированным взглядом, обнял за талию и рывком поднял на руки. Обвила ногами его бёдра, запуская пальцы в теперь уже короткие волосы.

Хотела ли я так кого-нибудь в своей жизни? Нет. Буду ли я жалеть об этом потом? Возможно. Но я никогда не прощу себя, если не буду его этой ночью.

Говорят, что с ума сходят по одиночке, но сегодня мы лишились разума вместе.

***

Я люблю его.

Эта простая мысль сладкой истомой растекалась по венам, оправдывая всё то безумие, что мы только что творили. Я его люблю, и хочу быть с ним, всегда. Мне всё равно, что подумают люди, что скажут его родители, мне плевать на карьеру, директрису, плевать на весь белый свет. Есть только он.

Я люблю его.

Осознание этого словно расправило за спиной затёкшие крылья. Впервые за долгое время я хотела парить.

Обернув вокруг тела белую в мелкие синие васильки простынь, дожидалась, когда он докурит на балконе.

Наверное, я сошла с ума, раз допустила всё это. Чокнутая, совершенно чокнутая! Но как же сладко поддаваться порыву…

Вдруг, словно чёрная туча, мысли заволокло липким необоснованным страхом.

А что если после близости его интерес угаснет? Он молод, красив, у него масса таких же молоденьких симпатичных поклонниц. Без груза прошлого, материальных проблем, без довеска в виде матери-алкоголички. Лёгкие и не обременённые ничем девчонки-ровесницы, с которыми он может в открытую ходить в кино и на дискотеки, знакомить с друзьями, спокойно приводить в свой дом. А со мной он только и делает, что решает мои проблемы. Сомнительно, что такой балласт может быть кому-то в радость. Рано или поздно ему всё это надоест.