По дороге на Оюту (СИ) - Лунёва Мария - Страница 45

— Мы будем сидеть здесь, пока ты не простишь меня и не поцелуешь, — с нежностью прокомментировал он свои действия.

— А если я не собираюсь пока тебя прощать? — поинтересовалась я, хотя чувствовала, что обида и злость отступают понемногу.

— То я не собираюсь тебя пока отпускать. Я не люблю ссор, не люблю скандалов, но они неизбежны. Вот и будем сейчас мириться.

— Это глупо, не находишь? – вяло возмутилась я

— Глупо - это портить отношения из-за недопонимания. А вот восстанавливать это самое понимание - это не глупость. Ты мне нужна. Я хочу прожить с тобой жизнь, и поэтому мне легко сейчас признать свою неправоту. Да, я виноват. Я прошу у тебя прощение за то, что унизил. Этого я не хотел и даже не понял, как так получилось. Ну, твоя очередь, пойди мне на встречу. Поцелуй и прости. Неужели это так сложно? — его голос обволакивал и подкупал.

Прикусив нижнюю губу, я всё же мысленно наступила на горло своей гордости и потянулась к нему. Первые прикосновения моих губ вышли неумелыми и неуклюжими, но Демьян легко перехватил инициативу и подарил нежный и такой просительный поцелуй. Я растаяла в его руках. Да ну эту обиду! Я утёрла нос своему мужчине, больше он не будет во мне сомневаться. Расслабившись, я позволила рукам Демьяна подхватить меня и поднять с пола.

— Мир? – шепнул он мне в висок, поглаживая спину.

— Мир, — легко согласилась я.

— Замечательно, — тёплые губы прошлись по моему лбу, — я такой способ мириться знаю, хочешь, покажу?

Я не успела ничего ответить, горячие ладони скользнули под мою футболку и потянули ткань вверх. Через минуту я стояла полностью обнажённой, а через две – лежала на полу и стонала от страсти.

Такой способ мириться мне очень понравился.

Распахнув глаза, я не сразу сообразила, где нахожусь. Лёжа на мягком матрасе довольно широкой кровати, непонимающе осмотрелась. Небольшое помещение с серыми стенами. Встроенный шкаф, низкий столик и табурет - вот и вся обстановка. Поёжившись от холода, я села на огромном рассчитанном на габариты марионера корабельном ложе. Моя одежда сложенная стопочкой лежала на стуле.

"Я в каюте" - наконец сообразила я.

Одевшись, вышла в соседнее помещение. Демьян спал, откинувшись на кресле. Подкравшись к нему, внимательно всмотрелась в лицо спящего мужчины. Расслабленным, с чуть приоткрытым ртом, он казался моложе и намного мягче. Но я понимала, что это только иллюзия. Этот мужчина опасен.

Не удержавшись от проказы, решилась на поцелуй. Вот подкрадусь ближе и разбужу поцелуем. Хихикнув себе под нос, я осторожно на цыпочках сделала пару шагов и склонилась над Демьяном, прикрыла глаза и коснулась его сухих губ.

Резкая боль обдала горло. Хрипнув, я поняла, что почему-то задыхаюсь и не могу сделать ни вдоха. Распахнув глаза, увидела перед собой шокированный взгляд жёлтых очей марионера. Замычав, почувствовала, что давление на моём горле ослабло, и я наконец-то вдохнула воздуха.

От пережитого шока ноги подкосились. Я мешком осела у кресла пилота. Рука Демьяна всё ещё сжимала моё горло, но, уже не причиняя боли. Большой палец погладил мою кожу, успокаивая.

— Анита, — наконец выдохнул он, — прости. Сколько раз я уже говорил это, но прости. Я не хотел. Я не понял со сна, что происходит. Это на рефлексах. Прости, солнышко, я не желал тебя пугать или причинять боли.

— Всё хорошо, - сипло прохрипела, глядя на него, — я подкралась к тебе. Хотела, глупая, поцелуем разбудить. Не нужно было так делать.

— Нет, милая, нужно. Мне очень приятно осознавать, что ты хотела поцеловать меня. Прости, это привычка ещё с колонии - реагировать на любое непонятное прикосновение агрессией. Там, хорошая моя, один закон: сначала бей, а потом вопросы задавай. Не ударишь первым, не убьёшь первым – умрёшь сам. Со временем эта привычка забудется, её выместят другие. А пока лучше ко мне спящему не подходи. Но это не значит, что я не жду твоего поцелуя.

Поднявшись, я села на соседнее кресло. Потерев горло, сглотнула. Целовать как-то всё же расхотелось, и Демьян это понял. Его лицо стало таким огорчённым, словно конфетку отняли.

Ничего не говоря более, встала и пошла добывать себе из пищевого автомата пропитание.

— Анита, я тоже голоден, не могла бы ты позаботиться и обо мне, — обиженно по-мальчишески спросил мужчина.

— Конечно, — я кивнула, — только пойму на что тут жать.

Автомат вызвал у меня лёгкое недоумение. Все кнопки здесь располагались как-то иначе, чем в том аппарате, что был на пассажирском крейсере. В недоумении я уставилась на разноцветные мерцающие клавиши на голографическом табло меню.

— Синяя кнопка – одна порция каши, красная - она же, но с дневной нормой витаминов, желтая – витаминный напиток, зелёная выдаст полпорции белковой каши с минералами, — тут же пояснил мне Демьян, — на завтрак нажимаешь зеленую и желтую, на обед – красную и желтую, а на ужин...

— На ужин - синюю и желтую кнопочку, – догадалась я.

— Всё правильно, запомнила?

Я кивнула и мысленно проговорила комбинацию кнопок, связывая их со временем приёма пищи. Чтобы что-то запомнить раньше, я складывала информацию в лёгкие песенки, но со временем что-то простое я стала запоминать и так.

— Ну, если запомнила, то я всё ещё жду завтрак, — напомнил о себе Демьян.

Быстро дважды нажав зелёную и жёлтую клавиши, я извлекла из автомата одноразовые пластиковые коробочки с кашей и два напитка. Отдав Демьяну его порцию, уселась рядом с ним в кресло и принялась завтракать, поглощая абсолютно безвкусную приторную жижу, пахнувшую чем-то резиновым. Напиток тоже не впечатлил. Для такой домашней девочки как я, такая еда сама по себе была испытанием.

Демьян расправился со своей порцией намного быстрее меня, отложив пустую посуду на пол, он лениво откинулся на спинку и прикрыл глаза.

— Ну, по сравнению с тем, что я ел последние восемь лет - это пища богов, – медленно довольно протянул он.

— По сравнению с тем, что я ела последние двадцать пять лет – это адская кухня, — поделилась я своими впечатлениями.

Демьян рассмеялся.

— Какая ты привереда, оказывается.

— Нет, я не привередничаю, но вкус у этого яства, как у покрышки магнокара, — недовольно пробубнила я, - на крейсере это как-то съедобнее казалось.

— Ты пробовала покрышки? – брови марионера картинно взлетели вверх.

— Ты понял, о чём я, – буркнула я в ответ на его подколку.

— Ты бываешь очень смешной. Но соглашусь с тобой - с домашней пищей это не сравнить. Моя мама замечательно готовила, пока была жива. А когда ее не стало, то я ел исключительно в небольшом ресторанчике у дома. Милое уютное место, меню, не меняющееся годами и всегда отменный вкус. Сырники и блинчики на завтрак, суп дня и кусок стейка на обед, жаркое на ужин. Я бы сейчас не отказался от фирменного рагу из барашка.

— А как же твоя жена, разве она не готовила? — вырвался у меня вопрос.

С лица Демьяна слетела вся мечтательность, и я пожалела о том, что задала такой, как оказалась, неприятный вопрос.

— Нет, она не готовила. Несмотря на брак, мы редко виделись; я, признаться, даже не знаю, где обедала она. У неё всегда были какие-то диеты, поэтому холодильник в квартире пустовал годами.

— Сколько вы были женаты? – тихо поинтересовалась я. Мне было так любопытно знать о его прошлом и о женщине, что осталась там. Любил ли он её? Были ли у них дети? Как они проводили время вдвоём? Я ревновала, и скрывать это от самой себя было как-то глупо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Восемь лет совместной жизни. Мы познакомились во время одной из операций по зачистке. Нам на шеи повесили молоденькую журналистку с оператором и приказали охранять. Эта бойкая дамочка лезла во все щели, совала свой нос куда не надо и откровенно нас всех раздражала. Но вот лицо и фигурка у неё были что надо. Я пригласил её на ужин, а через полгода зарегистрировали брак.