Тридцать три несчастья (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 11

— С инспектором Хартом? — приподнял брови Сэм, — да тут группа самоубийц собралась.

Рэд посмотрел на меня вопросительно. Я решила внести ясность.

— Инспектор Харт обожает журналистов. Желательно, под соусом кэрри.

Мы с Сэмом громко расхохотались на весь бар, распугав немногочисленных посетителей. Инспектор Харт славился на всю округу своим сварливым нравом. Впрочем, инспектор Махони в Лондоне ничем его не лучше. Затрудняюсь сказать, кто же из них хуже. По-моему, они равноценны в своей нелюбви к репортерам.

— Мне приходилось общаться с полицией, — обиделся Рэд, — и я в курсе, как они любезны. А инспектора Харта я знаю. Он не самый худший вариант.

Я покачала головой. Если Харт — не худший вариант, то какой же тогда худший? Судя по всему, Рэду не очень везло с полицейскими.

— Ладно, время идет, а у меня еще ничего не готово, — Рэд встал и взглянул на меня, — ты идешь?

— Разумеется, — кивнула я.

— Пока, — помахал нам рукой Сэм, — пригласите на похороны. Обещаю заказать шикарные венки.

— Считай, что ты уже приглашен, — не осталась я в долгу.

Мы вышли на улицу. Я открыла дверцу машины, собираясь сесть, но коллега остановил меня.

— Так ты пойдешь в полицию?

— Пожалуй, нет, — я помотала головой, — это удовольствие я оставлю напоследок. Пожалуй, съезжу-ка я и поговорю с родственниками убитых.

— Что важного они могут сообщить? — отмахнулся Рэд.

— Ты забываешь, что я здесь недавно. Тебе они, может быть, ничего ценного и не сообщат, а со мной другое дело.

— Ладно. Я думал, мы будем работать в паре.

— Считай, что мы работаем в паре. Это даже лучше. Ты занимаешься одним, я другим, а потом суммируем то, что удалось нарыть. Удобно, не находишь?

Рэд подумал и признал, что удобно.

— Ладно, мне пора, — я села за руль.

— Дэннингс! — вскричал коллега, хватая меня за руку и пытаясь поднять.

— В чем дело?

— Ты села на сэндвич.

— На что? — я подскочила на месте.

Дура, совсем забыла, что сама его туда положила.

Сэндвич был смят в кашу. После такого я его не собиралась есть, потому и выкинула в ближайшую урну. Слава Богу, он был в пакете, иначе на моей заднице красовалось бы огромное жирное пятно.

Рэд, разумеется, начал потешаться, но меня это давно не удивляло. Я всех всегда смешу, если конечно не принимать во внимание тех, которые злятся. Потому что, если я не падаю, то роняю других.

— Только уговор, Дэннингс, — заявил Рэд, отсмеявшись, — не отсылать ничего в газету без предупреждения. Идет?

— Конечно, — с легкостью согласилась я.

С легкостью потому, что не собиралась выполнять ни одно из своих обещаний. А если он столь наивен, что верит в это, то это только его проблемы. Наивный журналист — это что-то новенькое. Новенькое потому, что эти два понятия абсолютно несовместимы. А вот поди ж ты, отыскался один такой. Уникум.

А может быть, он вовсе не так прост, как кажется? Может быть, он думает, что это я так наивна, что верю во все, что он мне пообещает? Скорее всего, последнее.

— Где встречаемся? — продолжал коллега.

Я испытующе посмотрела на него. Считаешь меня такой дурой? Ну нет, дорогой мой. Уж что-что, а врать я могу филигранно.

Я пожала плечами.

— Может, сходим куда-нибудь еще, кроме этого занюханного бара? — он пренебрежительно махнул рукой в сторону заведения Сэма.

В принципе, я могла его понять. По городским меркам, этот бар иначе, чем занюханным и не назовешь. Особенно, если вспомнить, какие бары встречаются в Лондоне. Но он мне нравился именно тем, что не был на них похож. В нем была какая-то особенность, индивидуальность. Пусть он и маленький, но в нем совершенно особенная атмосфера. Такая, словно ты попал домой.

— Или здесь нет ничего стоящего? — продолжал Рэд.

— Почему же? Есть, к примеру, кафе. Был там?

Он помотал головой.

— Нет. Но это неважно. Вот туда и сходим вечером. Согласна?

— Почему бы и нет?

— В восемь. Договорились?

— О'кэй, приятель, — я помахала ему рукой и захлопнула дверцу машины.

И тут же изо всех сил стиснула зубы, чтобы не заорать. Закрывая дверь, я позабыла отодвинуть голову и теперь на лбу красовалась шишка с голубиное яйцо. Надеюсь, Рэд этого не видел. Столько неприятностей в одно утро.

Морщась, я осторожно потрогала шишку, потом повернула зеркало и посмотрела на это безобразие. Так и есть. Очень заметна.

Я не стала особенно расстраиваться. Ведь это была далеко не первая шишка. И уж, конечно, не последняя. Честно говоря, я уже привыкла к своим увечьям и почти не замечала. Это неизбежно. Либо ты избавляешься от дурной привычки, либо учишься с нею жить. Неприятностей на меня валилось в изобилии, их было столько, что меня уже пора заносить в книгу рекордов Гиннеса.

Я завела машину и медленно поехала вперед, припоминая наикратчайшую дорогу к мэрии. Надеюсь, мэр находится на своем рабочем месте. Конечно, он сегодня может вовсе не прийти на работу, но что-то мне подсказывало, что этого не случится. Насколько я знала характер мистера Стрейджа, он из той породы людей, которые будут работать даже во время всемирного наводнения. Таких людей выносят из рабочих кабинетов ногами вперед.

Итак, я была права в своем предположении. Мэр оказался на месте, как мне сообщила его секретарша, долговязая женщина средних лет в очках. Но это было единственное, что она сообщила мне добровольно. Окатив меня мрачно — недоверчивым взглядом, она непреклонно заявила:

— Мистер Стрейдж никого сегодня не принимает.

— Я понимаю, — кивнула я, состроив самую сострадательное из всех выражений, на которые только была способна, — но мне очень нужно.

Секретарша лишь презрительно фыркнула. Я поняла, что так просто она не сдастся. Она грудью преградит мне доступ в кабинет шефа. Грудь у нее была не слишком впечатляющая, конечно, но достаточно закаленная в подобных боях.

— Хорошо, — покладисто кивнула я, садясь рядом с ней на стул, — но вы ведь можете зайти к нему и передать записку?

— Какую еще записку? — осведомилась секретарша.

— Маленькую, — честно призналась я, взяв у нее со стола блокнот и вырвав оттуда листок, — сейчас напишу.

— Если вы думаете, мисс Дэннингс, что это вам поможет… — она не договорила и передернула плечами.

Я нацарапала несколько слов, свернула листок и протянула ей.

— Вот, пожалуйста. Если он не захочет меня принять, я тут же уйду.

— Можете не дожидаться ответа, — секретарша взяла записку и величественным шагом направилась в святая святых.

Не слишком-то она любезна. Впрочем, этим меня не удивить. По сравнению с некоторыми представителями официальных властей она просто источала мед и патоку.

Секретарша вернулась очень скоро, на ее лице была такая удрученная мина, что мне даже стало ее жалко.

— Заходите, — проскрипела она, метнув в мою сторону уничтожающий взгляд.

Не женщина, а Цербер, ей-богу.

Я мило ей улыбнулась и вошла в кабинет. Мистер Стрейдж сидел за столом, подперев голову руками. Он взглянул на меня и его взгляд не обещал ничего хорошего в ближайшем будущем. Сегодня он выглядел гораздо старше своих лет, лицо было бледным и осунувшимся, глаза подозрительно покраснели и были обведены темными кругами.

— Ну? — проскрипел он, — быстро выкладывайте, в чем дело. Значит, это вы обнаружили мою дочь у пруда?

— Да, сэр, — не стала я отрицать очевидного.

Подошла ближе и отодвинув один из стульев, села. Мэр, разумеется, не счел нужным предложить мне это сам, но я не винила его за это. Все же, причина у него была уважительной.

— Почему не сообщили свое имя полиции? — мэр сделал вид, что не заметил моего хамства.

— Я сообщила его вам.

— И что?

— Я подумала, что вы хотите, чтоб убийца был обнаружен.

— Конечно, я хочу, чтоб он был обнаружен! — вскричал мистер Стрейдж, подскакивая, — не понимаю, с какой стати вы мне это говорите!

— С такой, что он до сих пор не обнаружен, не так ли?