Кровавое вино (СИ) - Татауш Елена - Страница 7

Акари же, обследовав все комнаты, кроме хозяйской спальни, куда я ему не разрешила входить, разместился в гостиной, с альбомом и карандашами, начав что-то с упоением рисовать. Этот ребенок нигде и никогда не пропадет, в этом я убедилась в очередной раз, стоило только взглянуть, чем он себя занимает в свободное время.

Бульон был согрет, как и шарлотка, травы в чайничке заварились, и я решилась пойти и проведать больного.

В спальне в этот раз, было намного теплей и уютней. Молодой профессор, мирно спал, закутавшись в одеяло по самую макушку. Говорят после такого яда еще надолго остаются последствия, но сейчас, наблюдая за умиротворенным мужчиной, никто бы и не помыслил о том, что еще недавно его что-то мучило.

в первый раз видела его таким. Вечная складка на лбу от недовольства учениками, разгладилась, Не было больше и морщинок вокруг глаз, и поджатых в тонкую ниточку губ. Был просто молодой мужчина, которого сослали в академию за никому неизвестные провинности.

Он явно не любил преподавать. Хоть он и был одаренным ученым, с кучей степеней и званий, его не смогло защитить ни одно из его достижений от несправедливого произвола.

Поговаривали, что его подозревали в нескольких убийствах, дабы приблизить себя в очереди на наследование престола империи. Другие же говорили, что он что-то не поделил с императрицей. Мол, молодая, и уже родившая наследника, императрица, все время искала себе любовников из молодых да одаренных, но гордый ученый Александр Горрис, отказал амбициозной даме, и та при помощи своих интриг, сослала его сюда, к краю империи, на небольшой остров, на котором находиться академия, и максимум куда он отсюда может отправиться, так это в портовый городок, к которому примыкает остров.

Присев на край кровати, я по старой медсестринской привычке потрогала лоб поправив упавшую на глаза челку, взяла руку и начала отсчитывать пульс. Все явно было в порядке, и что бы с ним не происходило ранее это что-то, отступило под натиском лекарств и хорошего сна. В гостиной все так же размеренно тикали часы, шуршал карандаш по бумаге, мирно трещали поленья в камине, и бессонная ночь, наполненная стрессом, дала о себе знать. И как итог, я провалилась в крепкий, глубокий сон.

Где-то глубоко в своем сознании, я понимала, что спать здесь нельзя, что нужно встать, что еще куча дел, и все пыталась вырваться из цепких объятий царя снов, но каждый раз, он одерживал вверх в этой битве. А я вновь с упорством ослицы, вырывалась из омута этого вязкого сна, пытаясь пробудиться, потому что нельзя… Потому что дела…

— Тише маленькая, спи. Ты сегодня хорошо потрудилась… — И чья-то теплая рука погладила меня по волосам так, как даже мама не гладила в детстве.

И после этих слов, наступил блаженный отдых.

***

Проснулась я словно от толчка. Сердце колотилось как бешенное, а мне все казалось, что я что-то забыла или упустила. Осознание и воспоминания возвращались с трудом Комната, как и постель, были мне незнакомы, и было очень странно ощущать себя здесь в безопасности. Откинув плед, обнаружила, что спала одетой, это не могло не порадовать. Потом взгляд упал на прикроватную тумбочку, на кучу флаконов что так и остались стоять тут, и я все вспомнила.

И о докладе, и о монстрах, о профессоре и яде, о бессонной ночи. Обо всем.

За дверью все это время слышались голоса, и оба мне были хорошо знакомы. Бесшумно поднявшись с кровати, я подобралась к двери и тихонечко ее открыла.

— Я ничего не имею против твоей сестры. — Оправдывался профессор… улыбаясь? Я точно слышала в голосе улыбку.

— Да, но именно из-за вас она плачет ночами и все пишет. Я знаю, ведь когда она думает что я сплю, я подглядываю. А потом, я читал, все те переписывания были по ядам! — Максимализму, и непосредственности детей нет предела, вот и сейчас, брат отчитывал взрослого дядю, даже не задумываясь что этим он ничего не решит.

— Не из-за меня, а из-за себя. Студентка Эммина Коли, одна из самых отстающих учениц этой группы. Ей нужно больше учить, а не… даже предположить не могу, чем она занимается после пар… Свидания? — профессор явно получал удовольствие от маленькой перепалки, только вот для брата все было предельно серьезно.

— Неправда! Она не ходит на свидания! Ей некогда даже со мной играть, все время только и слышу, Акари, иди займись чем-нибудь, а я тут доучу, и приду к тебе. Акари, я вот еще доклад допишу, а патом мы примем ванну и ляжем спать. — не зря говорят что дети меленькие повторюшки, вот и этот за весь свой монолог, повторил и папину манеру, недовольного ворчания, и мою оправдывающуюся манеру речи.

— Если бы она и вправду учила столько, сколько ты говоришь, она была бы уже лучшей на потоке.

— Неа, папа говорит, что у нее с внимательностью проблемы. Да, все знает, и вроде даже понимает, но удержать внимание на чем-то одном она не может, поэтому они считают что из нее ученая не выйдет, как бы она того не хотела.

Устами младенца… — как говорит подруга. Да, я это тоже прекрасно знала. Мне не стать ни ученым, ни врачом, особенно хирургом, только потому, что даже мой шестилетний брат, концентрирует внимание лучше и дольше чем я. И вот чем это объясняется, я все никак не могу понять. Ведь и разные медитативные техники пробовала, и настойки пью, но не могу удержать внимание на общей информации, и правильно ее рассортировать в уме.

— И всегда у вас Эмма были такие проблемы? — обратился профессор непосредственно ко мне, распахивая дверь кухни.

— Всю сознательную жизнь. — Спокойно выйдя из спальни, проследовала на кухню, кивнув при этом профессору. — Еще с младших классов, постоянно получала выговоры от учителей, путая элементарные вещи.

Акари уже сидел за столом, и пил чай с шарлоткой. На плите стояла ополовиненная кастрюля с бульоном, а яичницы и мяса нигде видно не было. Профессор галантно отодвинул для меня стул, а как только села, поставил передо мной кружку с ароматным чаем и кусочек шарлотки.

— Специально для вас оставил. Извините, но все остальное пропало в неравной битве с одним маленьким сладкоежкой. — улыбнулся он брату.

себя вести в такой ситуации, я определенно не знала, весь привитый еще с детства этикет, тут явно был лишним. Панибратская беседа тоже не подходила. себя вести?

Из-за огромного чувства неловкости, и растерянности, я пробормотала лишь короткое спасибо, а потом, схватив двумя руками чашку, спряталась за ней, с настороженностью наблюдая за сотрапезниками.

— Эмми, вот скажи, разве ты не учишь? — с возмущением обратился ко мне брат, засовывая очередной кусочек лакомства в рот. — Ты фже ситиш нощами..

— Акари, говорить с набитым ртом некрасиво и некультурно. Веди себя, как подобает, пожалуйста, а то, что тогда подумает профессор о нас? — Вот отчитывать брата, было делом привычным, и вернуло хоть кроху самообладания и уверенности в этой ситуации.

— Подумаю, что вы очень милая семья, где не придерживаются строгих правил. — Вставил свое слово улыбающийся профессор. — У вас действительно замечательный и очень смышленый младший брат. С ним очень приятно вести беседы. А уж как он, Вас, защищает… так вам действительно столь сложно удерживать внимание на чем-то одном?

А что на это сказать? Я лишь кивнула, отпивая глоток теплого чая.

— Как же вы тогда поступили в эту академию? Неужели я прав, и вам действительно посодействовали ученые родители?

Брат уже набрал побольше воздуха и открыл рот чтоб возмутиться, но я качнула головой, и он сдулся. Хватит меня защищать. Ничего постыдного в этом разговоре нет, и выводы профессор вроде сделал правильные, но это явно было не так.

— Родители конечно предлагали свою помощь, да и иногда, уговаривают профессоров чтоб те дали мне еще один шанс. Но никогда не лезли, я и вправду все учила чтобы сдать, и даже сдала с первого раза, хоть это и было трудно. Папа любит земную поговорку — насильно мил не будешь. И если бы у меня не получилось сдать это все самой, то смысл тогда поступать? Чтобы они постоянно прикрывали меня перед профессорами?