Малефисента. Владычица тьмы - Рудник Элизабет - Страница 23

Малефисента почувствовала опасность и поняла, что люди всё ещё здесь, где-то неподалёку. Толкнув Борру в бок, она вместе с ним взмыла в небо.

– Огонь! – крикнул кто-то внизу.

Из-за деревьев выскочили солдаты с оружием в руках и начали стрелять. Вжик! Вжик! Вжик! – засвистели в воздухе железные пули. Они летели со всех сторон – сверху, снизу, слева, справа... Малефисента и Борра закладывали в воздухе виражи, но солдат внизу было слишком много и спрятаться, укрыться было совершенно негде.

Малефисенте казалось, что, пока она уклонялась от летящего смертоносного железа, время замедлило свой бег. Она услышала, как вскрикнул за её спиной Борра, как заорали солдаты внизу. С каждой секундой Малефисента теряла скорость и высоту – давала знать о себе не зажившая до конца рана. Нет, этого боя ей не выдержать. Малефисента взглянула на голый клочок земли внизу, бывший недавно Полем гробоцветов, раскинула крылья и приготовилась к неизбежному...

Внезапно её обхватили сильные руки, а в следующий миг всё её тело укрыли крылья. Удивлённая Малефисента повернула голову и увидела перед собой добрые глаза Коналла. Теперь, когда они начали подниматься вверх, обняв и укрывая друг друга, время словно остановилось совсем.

И вдруг тело Коналла судорожно задёргалось – в него одна за другой впивались железные пули. Малефисента вскрикнула, и навстречу им стремительно понеслась земля. Приземление было жёстким: ударившись о землю, они прокатились по ней несколько метров и только тогда смогли остановиться. Малефисента оказалась сверху, а лежащий под ней Коналл не двигался и не подавал признаков жизни.

А солдаты тем временем уже приближались, на ходу перезаряжая свои арбалеты и готовясь покончить с тёмной феей и эльфом.

Малефисента подняла руку – и из кончиков её пальцев вылетели последние остатки магической энергии. Собрав и подтянув к себе все корни и ветки вокруг, Малефисента создала щит. Солдаты начали стрелять, но их пули либо отскакивали от него, либо застревали в нём. Приложив одну руку к груди Коналла, Малефисента осторожно выглянула за край щита и увидела, как орудует Борра, давший волю своей ненависти.

Солдаты падали вокруг него, как снопы. Одних Борра валил наземь ударами своих крыльев, других бил по голове толстыми ветками, которые отламывал от деревьев так, словно это были сухие хворостинки. Затем с рёвом, от звука которого вздрогнул даже почти потерявший сознание Коналл, Борра погнался за последними солдатами, и воздух наполнился их отчаянными криками.

Когда Борра закончил, наступила мёртвая -–- в прямом смысле этого слова – тишина.

Солдаты исчезли, все до одного. Осторожно раздвинув ветки и корни, из которых был сделан щит, Малефисента и Борра подхватили на руки Коналла и понесли его назад в Гнездо. Малефисента летела молча, сосредоточенно глядя на побледневшее лицо Коналла. Глаза воина были закрыты.

Полёт, падение и магическое усилие до донышка исчерпали все запасы энергии, которые были у Малефисенты. Из последних сил взмахивая крыльями, она могла думать только об одном. Это была клятва – простая, но Малефисента собиралась оставаться ей верной до конца своей жизни. Она заставит людей заплатить. Всех и за всё.

На вершине одной из сторожевых башен замка стояла королева Ингрит. Она мысленно клялась уничтожить весь волшебный народец и захватить власть. Собственно говоря, эти клятвы она повторяла почти каждый день, но только сейчас оказалась как никогда близка к тому, чтобы исполнить их.

Услышав тяжёлый топот, она склонилась через ограждение башни и, взглянув вниз, увидела приближающихся к замку солдат. Даже отсюда, с довольно большого расстояния, она рассмотрела, что большие коричневые мешки, которые несут солдаты, туго набиты. Королева радостно улыбнулась.

Во главе шагающих по каменной мостовой солдат шли Герда и Персиваль. Лица их были перепачканы грязью, одежда порвана, но выглядели они довольными и радостными. Ингрит с нетерпением дожидалась их рапорта.

– Мы их добыли, – сказала Герда королеве. – Более тысячи цветков!

– Но там была Малефисента, ваше величество, -– добавил Персиваль, за что удостоился сурового взгляда Герды. -– И не одна. С ней были ещё двое таких же, как она. И один из них ради неё пожертвовал своей жизнью.

– Одна тварь спасла другую? – подняла бровь Ингрит.

Персиваль кивнул.

«Интересно», – подумала королева. Этого она не предвидела. Разве тёмные феи не заботятся каждая только о себе – ведь именно так повела себя в Ульстеде Малефисента, когда бежала, бросив Аврору? Впрочем...

Ингрит пожала плечами. Впрочем, это ничего не меняет.

– Железо железом, но они за нами явятся, – продолжил Персиваль.

Оставив свой наблюдательный пункт, Ингрит подошла к стоящим в центральных воротах замка Герде и Персивалю. Затянутой в перчатку рукой она вытащила из мешка один гробоцвет и осторожно провела пальцем по его лепесткам.

– Остаётся лишь надеяться... -– начала она.

– Мама?

Услышав голос Филиппа, Ингрит вздрогнула, и гробоцвет выпал из её руки. Принц стоял скрестив руки на груди и переводя взгляд с королевы на её солдат и обратно.

– Что всё это значит? – спросил он.

Сглотнув, Ингрит сняла перчатку и подняла гробоцвет обнажённой рукой. Боль от его прикосновения была ужасной, но Ингрит сдержалась и не вскрикнула.

– Я собиралась сделать сюрприз, – сказала она. – Цветы к вашей свадьбе.

– Цветы? – удивился Филипп. – Ты же их не переносишь.

Ингрит чувствовала выступившие у неё на лбу капельки пота, но продолжала держать цветок.

– Это моя маленькая жертва ради Авроры. Она её заслуживает, – солгала Ингрит. Ей необходимо было убедить сына, что всё хорошо. Королева поспешно сунула цветок ему в руку и надела перчатку. Ингрит сразу стало легче: сердце забилось спокойнее, перестал выступать пот. – А теперь иди отдохни немного, – сказала она, торопясь отправить Филиппа назад в замок. – Ещё несколько часов, и всё закончится.

Когда принц исчез за высокими дверями, Ингрит посмотрела на гробоцветы и злобно усмехнулась. Действительно, ещё несколько часов – и всё будет кончено. Для фей.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

МАЛЕФИСЕНТА НАБЛЮДАЛА ЗА ТЕМ, КАК БОРРА ОПУСКАЕТ КОНАЛЛА НА ЗЕМЛЮ ПЕРЕД ВЕЛИКИМ ДЕРЕВОМ. ДО ОБИТЕЛИ ОНИ ДОБИРАЛИСЬ ДОВОЛЬНО ДОЛГО, но привезли Коналла живым, хотя и в плачевном состоянии. Лицо у него было белым как снег, дыхание редкое и слабое. Из десятка ран сочилась кровь, собираясь в лужицы возле тела воина. Глядя на него, Малефисента испытывала жгучее чувство вины.

Великое дерево почувствовало боль Коналла и горе Малефисенты. Задрожали листья, по коре потекли похожие на слёзы капельки, могучие корни приподнялись, образовав колыбель вокруг лежащего без сознания тёмного эльфа.

Новость о том, что случилось, быстро облетела всю Обитель, и в зал Великого дерева одна за другой начали прилетать феи. Они разговаривали приглушёнными голосами, но отдельные слова Малефисента всё же ухватывала. Чаще всего это были «люди», «железные пули», «вероломное нападение» и самое неприятное из них – «жертва».

Малефисента смотрела на Коналла, пытаясь успокоить своё бешено бьющееся сердце. Всё это неправильно. Нечестно. Она не просила его жертвовать собой ради неё, хотя выглядело это так, будто он должен был оказаться там и что их судьба была предначертана заранее. Но даже если и так, то это всё равно... несправедливо. Она только-только нашла Коналла – неужели лишь для того, чтобы тут же потерять его навсегда?

Услышав рядом с собой всхлипывания, Малефисента повернула голову. Это была юная фея, одна из тех, что учились летать у неё на глазах. Не скрывая слёз, юная фея осторожно протянула ручку, чтобы прикоснуться к раненому Коналлу. Увидев на лице девочки-феи отражение своей собственной боли, Малефисента обняла её. Юная фея уткнулась ей в плечо и, уже не сдерживая слёз, заплакала навзрыд. Укрыв девочку своими крыльями, Малефисента ласково погладила её по голове.