Inside of me (СИ) - "Kellerr" - Страница 34

— Каких?

— Умереть самому или же убить Четырнадцатого.

— Но он и так уже мёртв.

— Только не в твоих снах.

Аллен схватился за край стола. Временами у него проскальзывала догадка о подобном, но он никогда не знал, как нужно действовать. Сны стали территорией Неа, где он был сильнее, чем сам Аллен. Там всё подчинялось ему — оставалось только прятаться, потому что он знал: даже во снах есть закономерности. Неа видел его глазами наяву, а Аллен чувствовал его мысли во снах. Жажда убийства. Вот почему он предпочитал прятаться, избегать Неа. Он попросту не представлял, как может повлиять на крепнувшего бога, создавшего себе собственную реальность в его голове.

— Душа после смерти не может существовать просто так. Да, Четырнадцатый воспользовался тобой как сосудом, но временным. Корабль не может отправиться в плавание без якоря — это даёт ему возможность остановиться.

— Хотите сказать, что что-то должно помогать Четырнадцатому?

— Что-то вещественное. Например, то, что было с ним рядом в момент смерти.

От растерянности Аллен поначалу не мог вымолвить и слова.

— В той квартире давно всё вычистили и продали! Даже если что-то и было, теперь это невозможно узнать!

— Какой же ты идиот! — гаркнул Кросс. — Неужели никогда не пробовал отыскать подсказку во снах?

Аллен застыл с открытым ртом.

Там, во снах, реальность для Неа застыла неподвижной картиной. Каждый раз, когда Аллен проваливался в сон, он попадал в одно и то же место — ничего не менялось. Во время жизни в Ковчеге сны не беспокоили его благодаря сыворотке, но когда пришлось прятаться в квартире, единственное, что волновало Аллена, было выживание, а не исследование местности, когда Неа постоянно находился где-то рядом.

— Больше я тебе ничем не помогу. Выброси телефон и убирайся из отеля. Он хоть и заброшен, но вряд ли ты можешь себе позволить долго сидеть на одном месте.

========== Глава 17. Второй Ковчег ==========

После телефонного разговора в заброшенном отеле Аллен выглядел нервным. Он не сказал ничего, кроме как «Поехали отсюда», и добрую часть пути смотрел в боковое окно.

Канда не имел привычки лезть в душу людям. Чужие мысли — потёмки, постороннему никогда не удастся разобраться в них полностью. Он многого насмотрелся за время работы в социальной службе, слышал истории, от которых у большинства людей волосы встали бы дыбом. Однако после личной истории с Алмой всё остальное казалось таким несущественным, что коллеги порой поражались: как можно быть таким сильным?

Мало кто относился к нему с пониманием, да и Канда не стремился изливать душу первому встречному. Он старался пережить всё в одиночку, несмотря на постоянное присутствие Линали или общение с Лави.

И всё действительно шло неплохо, пока не появился тот, чья история оказалась в разы запутаннее. Канда не знал, с какими именно чувствами относиться к Аллену: с сочувствием, с сожалением, со злостью или чем-то ещё. Те люди, с которыми ему приходилось пересекаться из-за работы, редко вызывали в нём хоть какие-то эмоции. Они были лишь материалом, за который ему платили деньги. Но с этим покончено.

Когда он осознал, что обстоятельства вынудили распрощаться с подобной работой, Канда вздохнул с облегчением. Стало проще и смотреть на Уолкера — теперь между ними не стояла стена под названием «работа».

— Я мало что понял из вашего разговора, но куда ехать дальше? — он остановился перед въездом обратно в город.

Аллен поправил впившийся в грудь ремень безопасности и повернул голову.

— Как тебе идея побывать в цирке?

— Мне хватило твоих клоунских представлений.

— Ну да, конечно, — усмехнулся Аллен, — но я серьёзно. Нам нужно в цирк. Это сейчас самое безопасное место, если учесть, что меня могут искать по всему городу.

— Потрудись объяснить.

— Это Второй Ковчег. Им владеет Тики.

— Тики, отношения с которым не касаются Кросса? — уточнил Канда. — И что за Ковчег?

Было видно, что разъяснять подробнее Аллену не хотелось, но обращённый к нему пристальный взгляд заставил.

— Ладно. Если коротко, то Первый Ковчег — это лечебница, где я находился последние года. Адам так негласно называл своё творение, потому что там они помогали людям, спасали их. Второй Ковчег был создан Тики Микком, который долгое время работал на Адама в Первом Ковчеге. Это был цирк, где работали потерявшие всё талантливые артисты, но также туда направлялись и люди из лечебницы для прохождения профилактики. Таким образом у людей была работа, они находили новых знакомых и постепенно заново учились смотреть на окружающий мир. А Тики… — Аллен сделал неопределённый жест. — Был тем, кто поддержал меня и помог исчезнуть в нужный момент. Без него я бы не справился.

— Так это с ним ты спал? — догадался Канда.

— Чувство такта у тебя отсутствует, — он закатил глаза. — Ещё вопросы?

Канда решил не вдаваться в подробности с запутанными предназначениями Ковчегов.

— Что за сыворотка?

Аллен вкратце рассказал о её действии и о том, что после исчезновения Кросса формулу сыворотки пришлось заменить, однако та оказалась не столь эффективной, из-за чего ему потребовалось прятаться в квартире.

— Адам считает меня угрозой — и он прав. Но Кросс не собирается возвращаться, а следовательно, возобновить лечение не получится. Второй Ковчег наверняка проверили в самую первую очередь, поэтому сейчас на какое-то время там должно быть тихо.

— И у тебя есть план дальнейших действий?

— Давай сначала доедем туда. Я жутко устал, Канда.

Канда отъехал от дорожного знака, приветствующего их как гостей города.

***

К яркому зданию цирка со всех сторон подтягивались люди. Дети с улыбками вели за собой родителей к уличным палаткам, где торговали воздушными шарами, сладостями и игрушками. Тут и там раздавались смех и радостные возгласы. Над главным входом висел огромный прямоугольный плакат, приветствующий всех пришедших на представление. Два клоуна с рупорами просили не толпиться всем разом у дверей, подходить организованно и заранее подготавливать билеты.

Аллен уже давно не был по другую сторону арены. Он совершенно отвык от роли зрителя и теперь чувствовал себя крайне неуютно.

— И почему именно сейчас должно начаться представление? — ворчал он постоянно, пока Канда искал пригодное для парковки место.

— Просто опусти глаза и ни на кого не смотри — ты ведь умеешь, — пожал плечами Канда.

— Это не проблема. Но я надеялся, что здесь будет тихо.

— От людей никуда не деться — ты один из них.

Решив не упоминать, что он никогда не ощущал себя частью общества в силу ряда обстоятельств, Аллен отстегнул ремень безопасности, выбираясь на улицу. Вдохнув холодный воздух, он окинул взглядом шумную толпу и поспешил натянуть капюшон так низко, чтобы было видно только землю.

— Нас ведь не пропустят без билетов.

— Расслабься, — усмехнулся Аллен. — Меня здесь ещё не забыли.

И правда — стоило ему подойти ближе ко входу, как на него сразу же бросилась миниатюрная брюнетка в блестящем костюме, прятавшемся под накинутой длинной курткой.

— Аллен! — воскликнула она, обнимая его за шею. — Я думала, что больше никогда тебя не увижу!..

Девчонку звали Роад, и она была канатоходцем. За время, проведённое в цирке, они общались не так уж и много, но сам Аллен периодически замечал внимание с её стороны. Доброе утро, Аллен! Как спалось? Твои сны всё такие же странные? Ах, так ты принимаешь лекарство и можешь смотреть мне в глаза? Классно! Сейчас было сложно отводить взгляд, поэтому Аллен объяснил, почему так низко натянул капюшон.

— Разве ты не вылечился? — обеспокоенно спросила Роад.

— Длинная история. Я думал, тебе-то Тики расскажет.

— Тики только сказал, что ты больше не сможешь с нами выступать. Я о тебе беспокоилась!

— Спасибо, но сейчас мне как можно скорее нужно встретиться с Тики. Где он?

— Где-то в зале, проверяет арену перед представлением.