Записки I-тетрамино (СИ) - Зангаста Аста - Страница 15

Воспитанный на попаданцах читатель уже, наверное, понял, что я собираюсь делать. Ну конечно же, петь Высоцкого по кабакам. В промышленных масштабах — я собрался продать какому-нибудь местному библиофилу книги из нашего слоя реальности. Фантастику, естественно, — в ней любое отличие реалий разных миров можно объяснить законами жанра, так что я не нарушал первого правила бойцовского клуба. Никому не рассказывал о том, что по созданной Омни сети можно путешествовать не только между мирами, но и между реальностями.

Для реализации плана мне не хватало малого — стартового капитала. Коммуникатора с выходом в местную сеть, чтоб я мог найти молодого талантливого писателя. И сделать его писателем-многостаночником, продав ему несколько земных книжных серий. Я, конечно, мог бы продать книги и в сетевую библиотеку, но, основываясь на земном опыте, обоснованно предполагал, что быстро получить с них деньги невозможно в принципе. А деньги были нужны именно что быстро — я тут зимовать не собирался.

Мне пришлось прервать глубокомысленные рассуждения, так как улица, по которой я шел, закончилась и я оказался на краю огромной, в три сотни метров диаметром, площади. Судя по тому, что я видел, заполненная народом площадь являлась городской достопримечательностью, местом силы и центром притяжения туристов. Отполированная миллионами ног мостовая, выложенная из металлических шестиугольных плиток, тускло блестела в лучах утреннего солнца.

Площадью Сотни Храмов ее называли не зря: здания, расположенные по периметру площади несли на себе печать вычурной избыточности, что обычно является признаком культовых сооружений. Храмы были относительно небольшие — метров десять шириной и максимум шесть этажей высотой, но самых различных архитектурных стилей. Казалось, заказчики ставили перед архитекторами задачу — сделать так, чтоб их храм был максимально не похож на остальные.

И архитекторы решали эту задачу как могли. Некоторые из увиденных мной храмов на дома-то походили с трудом. Как, например, вот этот, похожий на высокий холм с покрытыми кустарником отвесными склонами. О том, что это храм, а не часть живой природы, говорили многочисленные сводчатые окна и круглая дверь.

Рядом с ним соседствовало монолитно-черное прямоугольное здание, внутри которого вспыхивали и гасли огоньки звезд. Следующим шел классический, прямо как в Солсбери, собор. От земного собрата его отличали несколько измененные пропорции — я уже понял, что городские власти предоставляли всем религиям равные и очень небольшие доли окружности площади, так что храмы тянулись вверх, а не в стороны.

С ним соседствовал храм в форме вытянутой вверх пирамиды, заставляющей вспомнить развалившуюся в прошлом десятилетии московскую пирамиду Голода, потом шел храм в форме низенького, приземистого робота, храм, по стенам которого бесконечным потоком лилась вода….

Фасады храмов были украшены символами религий, светящимися вывесками с цитатами из священных писаний, лазерной проекцией, движущимися статуями и черт знает еще чем. Всё это шевелилось, мигало, махало прохожим ручками — в общем, вовсю привлекало внимание, призывая войти.

На пятачках перед храмами выступали священнослужители: возжигали свечи, раздавали брошюрки, пели псалмы и приносили в жертву куриц. Как и храмы, священнослужители тоже были подобраны по принципу "кто во что горазд". Я прошел мимо эльфийки в зеленых одеждах, мужчины в костюме обезьяны, классического католического священника в сутане, мумии, пары роботов…

Все это собрание совершенно разнородных храмов вызывали у меня спорные чувства. Открывшаяся мне картина была настолько дисгармоничной, настолько эклектичной и вырвиглазной, что, подобно Лиззи Веласкес, казалась даже по-своему привлекательной. Это было так ужасно, что почти красиво. Образно говоря, стрелка моего чувства прекрасного словно сделала оборот вокруг своей оси и сейчас уперлась в графу "А что? Живенько".

Вместе со мной вдоль храмов прогуливалось ярко одетые туристы, среди которых встречались ксеносы — десятки различных рас. Присутствовали и обитатели Гиены: в центре площади, около каскадного фонтана, увенчанного огромной статуей чего-то бесформенного, на роликах и скейтах каталась местная молодежь.

Я протяжно зевнул. В моём случае народная мудрость "Кто рано встает, тот потом весь день сонный" была справедлива на все сто процентов. Вытащив из рюкзака банку РЕД БУЛА, я печально посмотрел на этикетку. Текст был напечатан крохотными темно-красными буквами на светло-красном фоне, и я, больше угадывая, чем читая, ознакомился с составом:

СОСТАВ: ВОДА, САХАР, КОФЕИН, МАТЕИН, ГУАРАНИН, ГОВЯЖЬИ АНУСЫ, АРОМАТИЗАТОР ИДЕНТИЧНЫЙ НАТУРАЛЬНОМУ АРОМАТИЗАТОРУ "АРОМАТИЗАТОР "СЛИВА"", Е228, Е1337, Е1488, БУТИЛОПРОПЕЛОШЕКЕЛЬ, ПИРОКАТЕХИН, НАТР ЕДКИЙ, КАДАВЕРИН, ЭТИЛМЕРКАПТАН, ТРИПТОФАН, ПЕНТАГРАММЫ ИЗМЕЛЬЧЁННЫЕ, КРАСИТЕЛЬ "КАРМИНОВЫЙ КРАСНЫЙ" НАТУРАЛЬНЫЙ Е120 И СОДОМИТ АММОНИЯ.

Внизу была приклеена допечатанная позже добавочная этикетка: ВОЗМОЖНО НАЛИЧИЕ СЛЕДОВ ОСТАТКОВ САМОК ЖУЧКОВ АРАРАТСКОЙ КОШЕНИЛИ.

Желудок протестующе заурчал. "Надо, Федя, надо", — пробормотал я и сделал большой глоток. Ну что тут сказать? Вкус напитка полностью соответствовал составу. Пойло с таким вкусом должно бодрить даже без кофеина, чисто на одних рвотных спазмах.

Второй глоток пошел заметно легче. "Не иначе как бутилопропелошекель подействовал", — подумал я и тут же подавился энергетиком так, что измельченные пентаграммы пошли носом.

И было от чего. Прямо передо мной раздавала брошюры абсолютно голая девушка.

Небольшой дисклеймер. Нет, я не сорокатрехлетний девственник. Я уже видел голых девушек, а некоторых даже трогал. Сам по себе вид голого тела меня не удивляет и не шокирует — в хорошую погоду я валяюсь на секретном пляже в Серебряном Бору и давно привык к виду не стесняющихся наготы дам.

Но тут была другая ситуация. Стоящая с буклетиком в руках девушка была слишком домашней. У неё не было безумного блеска в глазах, как у наркоманки, она не смаковала смущение прихожих, как эксгибиционистка. На ней даже не было ошейника рабыни. Обычная добрая самаритянка возле церкви. Только голая. В толпе проходящих мимо одетых зевак она выглядела дико и неуместно.

Внимательный читатель уже, наверное, догадался, что женская психология явно не мой конек. Но в данном конкретном случае поведение девушки настолько выбивалось из общепринятых норм, что говорить о какой-то добровольности обнажения было бессмысленно. Девушка такого типа выйдет голая на площадь только под дулом пистолета.

Девушку нужно было спасать.

Я вздохнул и медленно сосчитал до десяти. Я уже говорил, что мне 43 года? Ума я, очевидно, так и не нажил, но в отличие от более молодой версии меня научился спрашивать у девы в беде, всё ли я верно понял? Нет ли у нас разночтений, ошибок интерпретации, плохого понимания местных обычаев и особенностей предписанного местной религией социального взаимодействия?

А то прецеденты, знаете ли, бывали. Неприятные.

Поэтому я подошел к девушке, взял напечатанную на местной интерлингве брошюрку, вполголоса спросив:

— Тебя тут держат силой?

— А что, похоже, чтоб меня держали силой? — хихикнула девица.

— Ну, в общем-то, да, — честно признался я, пояснив: — Это я по костюму сужу.

— И откуда ты такой… такой… сообразительный прилетел?

— С Москвы.

— А-а… Это многое объясняет, — протянула девушка, добавив: — Вот брошюра на русском.

На обложке красовалась надпись "Мы открыты и честны" и были нарисованы Адам и Ева. Я перелистнул страницу, уже примерно понимая, что я там найду. Так оно и оказалось. Девушка была адамиткой — последовательницей ответвления христианства, одним из постулатов которого было обязательная нагота.

— Теперь моя очередь задавать вопросы, — сказала девушка, когда я пролистал брошюру. — Ты с какой целью спрашивал, насильно ли тут меня держат?