Стальная метель - Бахшиев Юсуп - Страница 58

Поднесли ещё стрел. Ополченцы вслед за удаляющимся от них врагом пробежали шагов пятьдесят-семьдесят и снова стали бить в упор. Многие, подобно Акболату, целили в голову. Стальные наконечники легко пробивали бронзу… Краем глаза Акболат заметил, что стрелоносцы выдёргивают стрелы из упавших тел. Это означало, что запас подходит к концу.

Уже несколько сот вражеских тел устилали песок, кто-то упокоился, кто-то ворочался или продолжал ползти. Но те, кто шёл в строю, словно не замечали потерь…

Так мы ничего не добьёмся, подумал Акболат.

Он подозвал ближайшего мальчишку-стрелоносца и велел ему привести коня.

Фриян потоптался на месте. Раненая нога вроде бы слушалась. Пришла боль — это было хорошо. Он поднял руку, и труба запела. Тотчас сигнал подхватили остальные трубачи.

Воины из таксисов, бившихся первыми, перестали пятиться, повернулись и побежали, устремляясь в устроенные для них проходы в строю резерва. Они текли ручейками — сначала задние шеренги, потом средние, потом передовые. Фриян даже не оглядывался — знал, что сейчас они построятся у него в тылу и будут ждать сигнала.

Воины были уставшими, но не измождёнными. Это хорошо.

К нему подошёл Фатух, начальник первого таксиса. Шлем его был помят, лицо заливала кровь.

— Плохо убиваются, — сказал он, тяжело дыша.

— Я уже понял, — сказал Фриян. — Перевяжись. Если что — командуешь ты.

— Ясно, командир.

Фатух ушёл, покачиваясь. Проходы сомкнулись, шеренги сдвинулись. Фриян спиной почувствовал прикосновение щита бойца, стоявшего позади него. Перехватив поудобнее копьё, древко которого было протёрто и обсыпано песком, чтобы не скользило в рукавице, Фриян поднял руку. Барабаны ударили «готовность». Но Фриян медлил. Что-то происходило с вражеским строем… Они всё так же мерно и медленно шли вперёд, и фланг загибался, и тот, дальний, загибался тоже, и в специально сделанных промежутках бойцы и инженеры катили баллисты, постоянно выдёргивая из песка их маленькие колёса… нет, не это, что-то другое.

Потом он понял. Прямо против него строй истончился, и уже не двадцать рядов шлемов угадывалось вглубь, а вряд ли пять.

Акболат делал своё дело, и делал хорошо. Его лучников не видно было за вражескими шлемами и флажками, и воины врага никак не реагировали на удар с тыла, но это уже не значило ничего.

Он ещё раз всмотрелся в первые ряды врага. Пестрота одежд умножилась — те, кто стоял сзади, заняли место выбывших передних. На многих были уже не полные доспехи, а лёгкие, закрывающие лишь торс, и не сплошные шлемы с прорезями для глаз, а полукруглые, оставляющие лицо открытым. Кое на ком были только шапки.

Таксисы первого удара поработали хорошо…

Он всмотрелся в эти открытые лица. У всех воинов было одинаковое равнодушное и туповатое выражение.

Колдуны постарались… ну, что ж. На всякое колдунство найдётся холодное железо.

Он опустил руку. Барабаны застучали, флейты запели, вгоняя в дрожь. Строй тронулся и начал разгоняться, стремительно сокращая расстояние до врага. Пятьдесят шагов… тридцать… копья опустились… десять… пять…

Нога пока слушалась.

С коня поле боя было видно намного лучше. Акболат видел, как оторвавшиеся от врага воины Фрияна устремляются в проходы, образованные в строю резервных таксисов. Он видел самого Фрияна, стоявшего в первой шеренге. Надо было бы подать ему сигнал, куда бить, но стрел с промасленной паклей уже не осталось — всё израсходовали по врагу… Впрочем, ещё немного стрел мальчишки приволокли из запаса, видимо, не сразу нашли… на десяток лепт хватит. Лучники и пращники врага держались теперь поодаль и стреляли на удачу, на пределе досягаемости, и Акболат с удовлетворением отметил, что у его бойцов и луки лучше, и выучка.

Сосредоточившись на узком участке вражеского строя, они смогли сделать в нём выбоину как бы не в две трети шеренг. И это было ровно напротив готового сомкнуться таксиса Фрияна. Как раз последние воины первого удара исчезали в проходах и строились позади…

А в тылу противника что-то происходило — пока непонятно, что. Но, похоже, воинские начальники — или сам Сутех — были не вполне довольны ходом сражения и готовились пустить в ход новые силы. Он видел, как там вспыхивает и гаснет красно-жёлтое пламя, и расстилается вокруг тяжёлый чёрный дым.

Потом из дыма вылетели одна за другой четыре колесницы, запряжённые парами лошадей. В колесницах блестела медь, горел огонь, оставляя за собой тот же тяжёлый жирный дымовой след…

Шагах в пятистах от Акболата они свернули и пронеслись сквозь строй войска — видно было, как подаются в стороны воины, освобождая проход.

Сифоны, вспомнил Акболат. Он никогда не видел сам эти чудовищные машины для метания огня, но пираты на ионийском и карийском берегах[20] рассказывали о них с ужасом — эти беспощадные и бесстрашные бородачи, не боящиеся ни ураганов, ни богов, ни демонов, ни царей, ни царских слуг…

Вслед за сифонами в тот же проход устремилась одна из белых резных башенок; её катили здоровенные, укутанные в шкуры, рабы.

Надо предупредить Фрияна, но как?..

Он посмотрел направо — и увидел, что фрияново войско уже перешло на бег. Сплошной ряд щитов, и вот опустились копья…

С грохотом и треском, словно столкнулись два корабля, столкнулись и два строя. Лишь на краткий миг Акболат успел увидеть красный гребень шлема Фрияна, а потом замелькали мечи и топоры…

На краткий миг Фриян даже залюбовался врагами — их яркими расшитыми одеждами, бритыми раскрашенными лицами, изящными щитами, и как они мерно шли навстречу, идеально ровно держа линию… Можно было бы восхититься их отвагой, если бы не тупость и неподвижность взора.

Потом он со своими воинами врезался во вражий строй, целясь копьём в шею доспешника, оказавшегося пред ним. Удар был такой силы, что копьё переломилось. Кровь взметнулась в небо. Не было времени выхватывать меч, Фриян всю силу вложил в удар щитом…

Многодневная выучка его воинов дала себя знать. Первая шеренга врага повалилась, увлекая за собой и вторую, и третью. Трудно было шагать по лежащим живым… Стрела ударила в его шлем, отлетела. На плечо легло копьё из задних шеренг, наконечник искал цель и не мог найти. Фриян давил щитом, ему давили в спину, барабан бил раз-раз-раз, и в этом темпе его воины делали шаг за шагом, постепенно попадая в такт — как гребцы на корабле. Раз-раз-раз… шаг левой, правая упирается, скользит… что-то находит для опоры… Раз-раз-раз — ещё шажок. Наконец дотянулся до меча. Можно просунуть между щитами вниз, нащупать что-то незакрытое… Падает высокий парень в красном кофте, прикрытый только лёгким доспехом, в глазах изумление. Раз-раз-раз — ещё шаг… Удары по щиту, по шлему — вскользь. Наплечники держат. Раз-раз-раз — полшага, песок подаётся назад, но сзади помогают. Падает ещё один воин — со шлемом ворона. Страшный удар в щит, за ним сразу второй. Руку отсушивает по самое плечо. Здоровенный, в мохнатой шкуре, вчетверо шире Фрияна, воин с двухлезвийным топором. Его-то и находит наконец копьё… Раз-раз-раз — полшага, и даже нет, четвертушка, нога скользит, подламывается…

Фриян упал. Над ним сомкнулись. Кто-то наступил на колено — хруст и дикая боль. Он попытался подняться, его подхватили сзади и поволокли — кажется, передавая из рук в руки. Небо мешалось с землёй…

Потом стало темно. Он лишь чувствовал, что с него стягивают шлем с красным гребнем, но уже не мог этому помешать.

— Смотри! — сказал Горо.

Ягмара обернулась. Он показывал куда-то влево.

Там не слишком быстро, увязая в песке, тянулись четыре колесницы с чем-то медным, охваченным дымным огнём. Они подползали сбоку к выстроившимся во втором ряду таксисам Фрияна. А ещё дальше, где темнела лощина, ведущая к берегу, бежали и падали какие-то люди, которых невозможно было рассмотреть. Ягмара быстро достала и приложила к глазу баранью лопатку с дырочкой. Это были разноодетые ополченцы. Они разбегались, бросая оружие. А потом из лощины вырвались конные, и она сразу узнала рыжего коня Сюмерге…