Встретимся до полуночи (СИ) - Иванова Инесса - Страница 6

Слова Бориса ранили и задевали, но оправдываться и что-то доказывать было бесполезно. Она промолчит, а потом сделает по-своему. Соберёт вещи, снимет квартиру и подаст на развод. Правда, выслушает истерики и обвинения матери, но свобода того стоит.

Тем более теперь, когда она поняла, что способна что-то чувствовать и получать удовольствия от общения с мужчиной на языке тела. В сексе, если говорить буднично и жестко. Ещё жестче: беззастенчиво трахаться и не думать о том, что будет после.

От этой мысли внизу живота словно проснулся мурлыкающий зверь, и по телу пробежала знакомая волна жара. Жаль, что они не встретятся снова! Ещё хотя бы один раз ощутить того мужчину в себе!

А Борис расхаживал по комнате и тоном строгого учителя всё говорил и говорил: о благоразумии, долге, о том, что семья — это труд, прежде всего женщины, и оно совсем не удивляло Риту. Она должна положить себя на алтарь семьи, а он, так и быть, примет жертву.

— С завтрашнего дня ты сидишь дома и готовишь мне вкусные обеды. Увидишь, как всё изменится. А то, что ты не можешь зачать, так это от вечной нервотрёпки на работе, — закончил, наконец, Борис и, довольный собой, приблизился к Рите, намереваясь приласкать. Как хозяин бесполезное в общем-то, но ценное домашнее животное. Например, породистую кошку.

— С завтрашнего дня… — протянула Рита, прислушиваясь к звучанию слов. Да, завтра всё будет иначе.

В голове созрел план: пока Борис будет на работе, она соберет вещи и переедет. Сейчас он просто запрёт её, окажи девушка сопротивление.

А пока она потерпит. Последний раз.

— Какая же ты глупая, — улыбнулся Борис, довольный её молчанием и притянул жену к себе. — Но очень красивая!

Запечатлел на шее поцелуй, больше похожий на клеймо, и сильно сдавил грудь.

— Хочешь, я доставлю тебе удовольствие? — спросил он, и Рита чуть не расхохоталась. — А ты постараешься для меня. Сегодня был очень длинный день…

«И не говори», — подумала Рита и ответила на поцелуй.

Что ж, она проверит, сможет ли Борис вызвать в ней ту же гамму чувств, что и незнакомец, чей взгляд девушка будет помнить ещё долго и вздрагивать, если натолкнётся на похожий в толпе.

Муж действовал, как обычно, грубовато, словно желал поскорее покончить с прелюдией и насадить жену на свой возбуждённый орган. Рита вздохнула и принялась расстёгивать блузку. В голове снова возникла картинка: полутьма обычного номера в отеле и она сама — торопливо раздевающаяся, трепещущая от возбуждения.

Но на этот раз не было ни тремора в кончиках пальцев, ни слабости в ногах. Только желание проверить: распространится ли пробудившаяся чувственность на всех мужчин, или страсть, сжигающая душу и тело — удел исключительно запретной любви?

Борис легонько толкнул жену на диван и задрал на ней платье. Провёл по внутренней поверхности бедер Риты, и её тело откликнулось. Как обычно, она застонала и выгнулась дугой, изображая желание.

Секс с мужем напоминал какую-то бессмысленную суету, от которой нет удовольствия. Вошёл, через пару минут кончил, и тут же вышел, оставив Риту одну. Грязную и добровольно оскверненную. Бесчувственную. Она больше, чем когда-либо почувствовала, что так продолжаться не может.

— Ну вот, — улыбнулся муж, целуя её в губы. Мужчина и женщина снова соприкоснулись, Рита подалась вперёд, гадая, сколько продлится поцелуй. Ровно две секунды. Хватит, чтобы соблюсти приличия, но недостаточно, чтобы поверить, будто Борис дорожит браком. Тогда зачем он её удерживает?

Рита встала и молча прошла в ванную. «Какое-то бесконечное повторение», — подумала она, подставляя спину первым холодным каплям душа. Чувство вины так и не пришло, а значит, всё правильно. Так, как и должно быть.

— Умница! — с утра Борис чмокнул Риту в щёку и хлопнул по ягодице. — Я уже опасался, что будешь скандалить. А то заладила: работа да работа. Будет у тебя работа.

И муж стиснул Риту в объятиях. Почувствовав его возбуждение, девушка испугалась, что он отменит запланированные встречи. Нет, вчера был Их последний раз.

— Ты такая тёплая, — почти нежно произнёс Борис, уткнувшись в шею. Шёлковый халат распахнулся, мужские руки шарили по-хозяйски бестактно. — И пахнешь лавандой.

— Опоздаешь, — прошептала девушка, почти испытывая сожаление, что так и не смогла полюбить благодетеля. Да, он не был рыцарем, бескорыстно спасающим даму, скорее купцом, торгующимся за тело дочери человека, чья фирма перешла в его полное владение. Борис опутал Риту цепями, выкованными из долга, брачного договора и угроз, что жена без него пропадёт.

«А мог бы просто пользовать, а не вести под венец», — всплыл в памяти Риты самый весомый довод матери.

Девушка усмехнулась: не мог. Он хотел иметь послушную девочку, которая по одному щелчку раздвигает ноги. Интеллигентную рабыню, к кандалам которой прилагается диплом о каком-либо модном высшем образовании. Не шлюху.

— Сегодня Нежинский придёт. К одиннадцати, — мягко напомнила она мужу, уже приготовившемуся сношать жену прямо здесь, в прихожей. К счастью, с момента лишения девственности прошло много лет, и новая семейная квартира мало напоминала прежнюю холостяцкую берлогу Строгина, но всё одно… Рита терпеть не могла прихожие.

— Знаешь, ты хорошая. Пока сидишь дома, — добавил Борис и, отстранившись, оглядел себя в зеркале. — Я думаю, нам пора завести ребёнка. Тогда ты… сможешь понять, что я от тебя хочу.

— Угу, — сказала Рита, запахнувшись в халат, как в броню. Её снова начало знобить, а минуты, как назло, тянулись бесконечно. Быстрее бы он ушёл!

— Ладно, свозим тебя к заграничным врачам. Может, найдём причину, почему ты не можешь залететь, — Борис всё жужжал над ухом, а Рите хотелось рассмеяться.

«Сам съезди», — подумала она, предвкушая результаты. Вытянувшееся лицо мужа, разглядывающего спермограмму, удивление, сменяющееся гневом. Он ведь не может быть бесплодным! Этого же просто невероятно!

— Что это ты побледнела? Нехорошо? — Борис сделал шаг навстречу, но Рита остановила его:

— Просто душно здесь. Сейчас открою проветрить.

— Вот, кстати, — муж достал из кармана кожаное портмоне. Её подарок на первую годовщину свадьбы. Зашелестели купюры, новенькие, хрустящие. Две красные бумажки появились в руках Бориса и перекочевали к ней в карман. — Съезди в обед, купи что-нибудь…сексуальное. Ну, давай, до вечера, дорогая. А то Нежинский, действительно, придёт раньше меня.

Муж скрылся за дверью, а Рита так и осталась стоять. Растерянная, хмурая, с напряжённой, прямой как палка спиной. Таблетки.

Она совсем вчера о них забыла.

Пустяки, конечно. С первого раза беременеют только в дешёвых романах, продающихся на остановках в киосках.

Гораздо больше ей надо беспокоиться о возможной заразе. Какие там инфекции «передающееся половым путём»? Вич, сифилис, гонорея?

Рита опустила руку в карман и посмотрела на зажатые в руке пятитысячные. Что ж, этого хватит и на антибиотики, и на то, чтобы избежать нежелательной, ненужной сейчас беременности. Ещё не поздно, у неё ещё есть время…

Итак, первым делом надо собрать вещи.

Рита оглядела спальню. Уютная, маленькая комната, которую она сама выбрала ещё и за то, то она находилась довольно далеко от спальни мужа. Слава Богу, Борис не настаивал на общей кровати, почитая обычай спать вместе пошлым и неудобным.

В душе поселилось сомнение. Сейчас надо собрать самое необходимое, прыгнуть в машину и умчаться в самую далёкую гостиницу. После она позвонит матери и объявит о своём решении.

И всё же. Стоит ли рушить вот так, в одночасье, устоявшуюся жизнь? Может, подождать четыре месяца и уже без опаски, с сохраненным имуществом? Нет, Борис всё равно не отпустит, суды затянутся на годы, а отвращение к некогда безразличным прикосновениям будет расти, пока не раздавит её как снежный ком. Пока она не начнёт ненавидеть своё тело, над которым он издевается.

Прочь отсюда, из удобного панциря, который только мешает двигаться дальше. Рите двадцать четыре, и скоро она станет свободна. По крайней мере, юридически.