Племя вихреногих. Книга 2 (СИ) - Охэйо Аннит - Страница 2

Неужели и у нас так же будет? — с тоской подумал Димка. Пройдет всего тринадцать лет, — и в родной советской стране и советского духа не останется? Бр-р-р… А ведь есть ещё и Союз Советских Коммун, где вообще уже 1999-й год, — и на Марс там никто не летает, в стране тоже бушует перестройка с ускорением, а в Кахиристане, — чем-то вроде Димкиного Туркестана, — идет кровавая и жуткая война с какими-то моджахедами, и мальчишки оттуда не слишком-то хотят домой… С другой стороны, Вадим, например, из вполне нормального СССР 1978-го года, где советские войска стоят на Рейне, ещё в 1944 году разбив не только Гитлера, но и переметнувшихся на его сторону англосаксов… От всего этого голова у Димки просто шла кругом. Он до сих пор не мог понять, почему это история в одинаковых, в общем-то, мирах пошла столь по-разному, — а ведь это было, наверное, невероятно важно, важнее вообще всего остального…

Вот ещё почему нам до чертиков надо вернуться, подумал он. Не только чтобы мамы с папами успокоились, нет. Рассказать, что со всеми нами может быть, потому что будущее нашей страны, как оказалось, вовсе не обещает сплошных побед, и совсем наоборот даже… Жутеньким оно может быть. И я, кстати, имею все шансы наяву его увидеть, — если, конечно, вернусь. Черт, а как здорово было бы взять пару миллионов парней из мира Игоря, и отправить их в этот несчастный НСДР, они бы вмиг навели там порядок… Или авианосец из ССНР Метиса к ним, навести шороху на американских стервятников и недобитых японских милитаристов…

С другой стороны, у Ильи, одного из мальчишек из этого самого НСДР, был планшет, — толстая, размером с тетрадку, пластина, с одной стороны из серебристого дюраля, с другой из темного стекла, сейчас, конечно, мертвая. Но мальчишка клялся и божился, что это самый настоящий компьютер, только не работающий из-за севших батареек, которые тут ну вот совсем негде зарядить. Димка не очень в это верил, — компьютеры он видел, они занимали целый зал, — а ну как Илья всё же не врет? Эх, отдать бы эту штуковину ученым, — одним махом подвинуть прогресс советской электроники на тридцать лет вперед тоже далеко не плохо…

В голове у мальчишки зрел уже совершенно бредовый проект Союза Советских Союзов, — как говорится, пролетарии всех миров объединяйтесь, — и от одних этих мыслей сладко кружилась голова. Не зря всё же они попали в этот странный мир, совсем даже не зря, — если смогут вернуться, конечно…

— Через час, меньше, будем на месте, — сказал Игорь, и мальчишка повернул голову. — Ветер сегодня хороший.

Димка кивнул. В самом деле, ветер, несмотря на жару, дул сегодня ровно и сильно, — не совсем в нужном направлении, но и это тоже хорошо. Им же не только туда, но и потом обратно, а против ветра галсами идти замучаешься, это мальчишка уже знал и по своему невеликому пока что опыту…

— О, хорошо, — сказал незаметно подошедший Лис, и Димка невольно вздрогнул. Только что, вроде, Лис дрых без задних ног, а теперь вот, — стоит рядом, словно появился из воздуха. Он был широк в кости и казался даже полноватым, — малоподвижным, медлительным и несколько даже неуклюжим, — только вот это впечатление оказалось очень даже обманчивым. "Крокодилы настолько медлительны, что всегда застают человека врасплох", — вспомнил он фразу из какой-то приключенческой книжки и невольно хихикнул. Сравнение получилось… слишком сильным. На крокодила Лис не слишком походил, — хотя, если заглянуть поглубже…

Лис с подозрением посмотрел на него, и Димка смутился. Хихикать без повода, это, как известно, первейший признак дурака, а прослыть дураком ему ну никак не хотелось. Объяснять, в чем тут дело, ему, правда, хотелось ещё меньше. Вот же жизнь! Вроде бы, кругом нормальные ребята, и думать вообще не о чем, — вот только многие из них на самом деле уже очень взрослые дяденьки со своими тараканами, и потому думать всё-таки приходится…

К счастью, Лис не стал к ним приставать, и, вновь подозрительно покосившись на Димку, ушел в тень паруса, где сейчас отдыхала большая часть экипажа. Мальчишка посмотрел ему вслед и вздохнул. С облегчением, надо сказать. Затевать ссору на пустом месте ему всё же совершенно не хотелось.

— А жаль, всё же, что нельзя между мирами путешествовать, — сказал он. — У вас же ребята отличные. Навели бы порядок в этом "Народном Союзе", а то в нем совсем странные все. Вроде бы пионеры, — а вроде бы уже и нет. О барахле всяком только и думают, словно буржуи какие-то.

— А мне вот не очень, — буркнул Игорь. — У нас и так врагов дома хватает. И вообще, — с чего ты взял, что мы — ну, наш Союз, в смысле, — должны в каждой бочке затычкой работать? Своим союзникам дома помочь — это да, это святое. А в чужие разборки зачем лезть? Там благодарность, знаешь, очень… специфичной может быть, — нож в спину или ещё такое что…

— А вдруг там что-то интересное найдется? — предположил Димка. — Техника та же… она вам не помешала бы. Да и нам тоже, честно говоря. А то Витьке Парамонову родители магнитофон японский привезли, — все ходят, дивятся, потому что у нас таких не делают. Обидно так, знаешь…

— Техника… — Игорь скривился, словно раскусил недозрелую сливу. — Ты что — думаешь, что люди от того, что их подарками засыплют, — умнее и добрее станут? Да ни фига, — напротив, оскотинятся и отупеют, я на такое насмотрелся уже… Гнили в твоём мире куда меньше, чем было в мире Арика в эти же годы, — выберетесь и без нашей помощи. Сами.

— А если у нас тоже эта… перестройка случится?

— И что? — Игорь спокойно смотрел на него. — У Метиса дома вообще была атомная война, — ты даже и представить не можешь, какая, половина городов сгорела, люди тридцать лет по карточкам жили… А потом сразу в космос вышли, — вот так-то вот. А если всё на блюдечке давать, — то будет, как у Ильи дома, говнище, где народ за водкой давится, а больше ему там ничего уже и не нужно…

— У Ильи доме не… — вяло возмутился Димка.

— Что? Рай небесный? — съязвил Игорь. — Да брось, зачем тебе-то врать? Говнище и есть. Хоть вы и не в ту сторону пока идете, неясно ещё, что получится… А бывает и хуже, — знаешь, сколько здесь ребят из миров, где теперь только ветер мертвую пыль гоняет? Они все с этого начинали, — счастье всем, даром, только бы не думали… Вот они и перестали.

Димка нахмурился. О таком вот и он совсем раньше не думал. Теперь, однако, приходилось, — и не сказать, что мысли эти были очень уж приятные. Нет, ему говорили, конечно, что мещанство, вещизм, — это плохо, но он даже и представить не мог, что всё это так… глобально. И что делать с этим — непонятно… Не загонять же всех назад, в избы, и кормить по карточкам? Он верил в прогресс, и считал его безусловным благом, — и от всех этих противоречий у него буквально пухла голова. И выбросить эти мысли из неё никак не получалось, — они были совсем даже не праздными. Напротив. Наверное, вообще самыми важными, которые к нему только приходили, — только вот оформить их не удавалось, хоть все мозги в трубочку сверни. Эх, вот если бы он закончил школу, — а заодно, уже и университет, рассуждать обо всем этом было бы не в пример проще. Пока же Димка почти физически чувствовал, как ему не хватает знаний. Только, вот беда, взять их тут совершенно негде. Учебников-то в поход никто не брал, так, — пару книжек вечером почитать, да и те были вовсе не научные, а приключенческие, для детей. Для подростков, точнее, — ну а что ещё им в поход брать-то? Не Канта с Шопенгауэром же…

Димка вздохнул. Когда он валялся у Волков в больнице, буквально подыхая от скуки, Метис принес ему свою "Ветрозерную страну", — толстая такая (498 страниц, между прочим!) книжка в белой, страшно потрепанной уже обложке из толстого картона, по которой в разные стороны бегут мальчишки. Издательство "Детгиз", 1976 год, — в общем, настоящая книга из будущего. Книга Димке неожиданно понравилась, — она, как раз, была про мальчишек, живущих на берегу такого же громадного озера, про то, как они все дружат, вместе строят яхту, а потом плавают на ней по этому самому озеру, выигрывают гонки, а в самом конце находят на каком-то островке заброшенную совсем хижину какого-то белогвардейского офицера с потайным погребом, — в котором, ясное дело, скрывался склад ржавого уже оружия, списки врагов советской власти и самый настоящий клад из золотых червонцев. И иллюстрации Димке понравились тоже. Судя по стилю, их рисовали несколько разных художников, одни — смешные и задорные, другие — черно-белые, но создающие ощущение полного реализма. Дома ему таких книг не попадалось, отчего становилось немного обидно…