Племя вихреногих. Книга 2 (СИ) - Охэйо Аннит - Страница 56

Убивать, правда, Хоруны никого не стали — даже зверюги их, как оказалось, были натасканы на то, чтобы сбивать врагов с ног и прижимать к земле. Правда, не из гуманизма, а чтобы превратить в рабов. При этой мысли у мальчишки всё замирало внутри…

Максим вздохнул и ещё раз осмотрелся. Уйти никому не удалось — да, правду говоря, никто и не пытался. Даже Вайми, который вполне мог удрать в лес, вдруг бросился в атаку со своим гарпуном — и через секунду был придавлен…

— Но Червь милостив! — между тем, провозгласил Мэцеё. Он явно наслаждался представлением и своим торжеством. — Он милостив даже к таким бесконечно жалким уродам, как вы! В своей бесконечной милости он дарует вам право служить нам, избранным слугам Червя!

Максим передернулся. Связать их, по счастью, не успели — но немного в том пользы, когда два здоровенных парня заломили тебе руки за спину…

— Ну? Кто готов принять милость Червя? — Мэцеё обвел взглядом строй пленников. Взгляд у него был пристальный и неприятный, и возникшая было симпатия исчезла. Мэцеё не был этаким мальчишем-плохишем, который отбирает у малолеток конфеты и дарит их девочкам. Он был… не бандитом даже, а настоящим, без дураков, зверем, который упивается властью над людьми. Тем не менее, никто не ответил.

— Так, — Мэцеё повесил шлем на седло и вновь обвел пленников взглядом. — Уроды, вы ещё не понимаете, что Червь просто бросил ваше жалкое племя мне под ноги по пути к подлинному триумфу! Ибо близко время Его власти! Его Освобождения! Тот, кто склонится перед Ним, и перед нами, его избранными слугами, будет жить. Тот, кто проявит глупую гордыню, познает боль, превыше любой вообразимой!

Но никто не ответил ему и в этот раз. Мэцеё вновь осмотрел строй пленников. Его взгляд остановился на Максиме.

— Ты, новый чужак! Ты готов принять милость Червя?

— Поцелуй меня в зад, — предложил вождю мальчишка.

Мэцеё хмыкнул. Удовлетворенно.

— Вы, жалкие уроды, вы ещё не поняли, как тяжко тут карается непослушание. Что ж, вам придется преподать урок! — Он вновь повернулся к Максиму. — Ты знаешь, что такое эккзахат?

Мальчишка не ответил, но живот у него сжался. У слов есть цена, вспомнил он. У всех. У слов Чести — особенно… Ну что ж…

— Не знаешь, — удовлетворенно сказал Мэцеё. — Что ж, я тебе объясню, — он вновь окинул взглядом строй пленников и их конвоиров. — Кащуё!

Вперед вышел мрачный худощавый парень. Не настолько худощавый, чтобы его захотелось назвать Кащеем, но и не такой здоровый, как остальные Хоруны. Лицо у него было… неприятное. Не столько даже из-за грубых черт, сколько из-за выражения — хронической, застарелой жестокости.

— Познакомься со своим новым хозяином, — ухмыльнулся Мэцеё. — Я дарю тебя этому доброму человеку. И надеюсь, что он придумает для тебя смерть, которой в этом мире ещё не было. Долгую, жуткую, страшную смерть.

Сердце у Максима ёкнуло. Наверное, надо описаться, подумал он. Но настолько страшно ему пока всё же не было — в основном потому, что он не мог до конца поверить в происходящее. Казалось, что его вытолкнули на сцену какого-то жуткого спектакля…

Кащуё между тем подошел к пленнику. Справившись с волной необъяснимого страха, — его вызвало темное пламя, пылавшее в глубине черных, как ночь, глаз Хоруна, — Максим упрямо посмотрел в лицо палачу, которому поручили отнять его жизнь самым долгим и мучительным способом, какой тот только в состоянии придумать. Должно быть, взгляд удался — Кащуё оскалился и отступил.

— Он займется тобой позже, когда мы вернемся в город, — снисходительно пояснил Мэцеё. — Поверь мне, в его доме ты познаешь много удивительных мучительств.

Максим сплюнул на землю. Мэцеё вновь хмыкнул и перевел взгляд на других пленников.

— К сожалению, у меня мало времени. Раз вы слишком глупы, чтобы принять милость Червя, я обращу вас к нему силой. Сопротивляться не советую. Тех, кого не выйдет обратить, я посажу на кол. На это времени мне хватит, — он вновь обвел взглядом пленников. — Ну, кто первый?

— Я! — звонко сказал Вайми.

— Ты? — Мэцеё с презрением посмотрел на него. — Ты решил предать своих добрых друзей? Я рад. Надеюсь, из тебя выйдет верный раб, — он сделал знак рукой.

Конвоиры отпустили Вайми, вытолкнув его вперед. В отличии от большинства других пленников, он ничуть не пострадал. Его золотая кожа сияла даже в полумраке. Сделав несколько легких шагов, он остановился перед Мэцеё. Тот вперил в его зрачки свой пронзительный взгляд…

Всё замерло, — казалось, даже шелестящие листья. Два парня тоже замерли, глядя друг другу в глаза. Никто из них не двигался — но Максиму вдруг показалось, что оба дымятся от напряжения. А ведь ни хрена это ни сдача, понял он. Это поединок. Поединок двух воль. Или даже чего-то большего…

Мэцеё вдруг дернулся, вытаращив глаза — казалось, он увидел что-то вообще невероятное. Потом вдруг завыл и покатился по земле, царапая себе голову — словно стараясь вырвать что-то из неё…

Максим почувствовал, что руки Хорунов на его плечах ослабли — они тоже обалдели от изумления. Верно, такое они были просто не в силах представить…

Вайми легко повернулся на пятке, глядя на них. Его синющие глаза, казалось, сейчас пылают в полумраке своим собственным светом.

Максима вдруг продрал мороз. Буквально — все волоски на теле встали дыбом. Он думал, что знает Вайми… но он совсем его не знал. Сейчас Вайми совсем не был забавным. Он был СТРАШНЫМ. Способным свести с ума одним только взглядом. Максим, правда, не знал, чем всё это кончилось бы — скорее всего, просто смертью Астера, — но тут вокруг них в воздухе вдруг словно что-то лопнуло. Некая пленка, неощутимая, но мешавшая дышать. Замунги страшно заревели, завертелись, срывая с себя упряжь. Максим вывернулся из рук окончательно охреневших Хорунов, врезал одному в ухо, точным пинком в живот свалил второго…

Вокруг творилось примерно то же самое — вырвавшиеся из лап оторопевших Хорунов пленники лупили их. Между тем, сорвавшие упряжь замунги обратили своё внимание на них.

— Бежим в лес! — заорал Верасена.

Повторять не пришлось. Вороны, Максим и сам Вайми дружно ломанули в заросли. Ещё долго за их спинами слышались яростные крики Хорунов и злобный рев замунгов…

* * *

— Что это было? — выдохнул Максим, когда они, наконец, остановились. Вновь попадать в лапы Хорунов никому не хотелось, и Вороны не останавливались, пока между ними и рабовладельцами не встали две поросших лесом горы.

— Храм Поющего Червя пал, — по лицу Верасены гуляла улыбка яростного торжества. — С ним пала и власть Хорунов над всеми живыми существами. И, раз пало малое зло, то близко время пасть великому!

— А, — Максим всё равно ничего толком не понял и повернулся к Вайми. Сейчас тот выглядел как самый обычный запыхавшийся мальчишка. Тот страшный взгляд погас. Но Максим всё равно его помнил. — Что ты с ним сделал-то?

— Я? — Вайми задумался. — Знаешь, я, конечно, любопытный идиот, но свободу я таки люблю. Телесное рабство, все эти ошейники, я ещё могу стерпеть — тут всегда можно сбежать или, на худой конец, меня кто-то вытащит. А вот рабство душевное я ненавижу. Лучше уж смерть… настоящая, — его вдруг передернуло. — В общем, там, в Свободных Землях, я кое-чему научился. Не так, как настоящие маги Разума — они, знаешь, имеют иногда по две личности, и если захватить контроль над одной, то может оказаться, что дом большой, темный, и в нем кто-то… а-а-а! — он усмехнулся, когда Максим вздрогнул. — Я так не могу, но мне всё же сказали, что подводные течения у меня могут быть… очень глубокие. С тех пор ни разу в жизни я не делал того, чего действительно не хотел.

— И что? — спросил Максим. Тут он тоже явно не всё понимал.

Вайми вздохнул.

— В общем, фантазии у меня не всегда добрые, и, иногда… независимые. От меня. И, когда Мэцеё меня… меня-то он вырубил, в смысле, я себя уже не сознавал… но вот мои… фантазии начали жить самостоятельно, и в конце концов нашли… новые места для поселения, — он ухмыльнулся. Усмешка у него вышла… жутковатая.