Воины пустоты (СИ) - Тарасов Владимир - Страница 3

   Быстро перезагрузив систему подключения к скафандру, я наконец-то смог рассмотреть свой профиль работ. Время на размышление закончилось. При использовании инструмента, способного вскрывать гранитные плиты, нежелательно отвлекаться на внешние раздражители. Нажатие на клавишу, рабочая головка расплывается, становясь полупрозрачной. Касание скалы. Работа пошла.

***

   За годы, проведённые с вибрационным буром в руках, у рабочих вырабатывалось умение отстраняться от внешнего мира, становясь механизмом для простейшей работы. Мысли исчезали, время теряло свою власть, становясь неощутимым. Оставалась лишь цель, окрашенный дисплеем участок породы, требующий разрушения. Являлось ли это естественной способностью человека или результатом работы препаратов из аптечки скафандра или специальных программ нейрошунта, не столь важно. Я не был исключением.

   Часы проносились мимо находящегося в состоянии транса сознания. Тоннель становился глубже, разветвлялся. Смонтированный конвейер уносил раздроблённую породу. Электростатические коллекторы собирали образующуюся пыль. Периодически производилась замена рабочего инструмента. Процесс был отработан.

   Рабочим не требовалось даже останавливаться на еду. В скафандр были встроены поилка и система подачи пищи. Микрониты-симбионты разносили питательные вещества и удаляли продукты распада из тканей. Рабочие могли трудиться две смены, что и делали. За это время к камню подвозились дополнительные мощности, подготавливались места для следующей группы.

   Постепенно эта работа убивала разум. Монотонный процесс за годы превращал людей, получивших отнюдь не самое плохое образование, в автоматы, приставленные к инструментам.

   В таком забытье прошли четырнадцать часов. Отведённый мне участок глубоко вонзился в породу. Но вот сигнал об окончании работы. Сдача инструмента. Десятки людей потянулись к посадочной площадке прыгуна. Фигуры в скафандрах взметались в длинных прыжках. В наивысшей точке полёта я привычно бросил взгляд вверх.

   В бескрайней бездне неба, над самым горизонтом повис окружённый кольцами Уран. Над ним невидимые с такого расстояния неслись в бесконечном падении орбитального полёта громадины орбитальных крепостей и боевых станций. А вместе с ними и сотни мониторов, лучевых спутников и мин. С вечно обращённой одной стороной к газовому гиганту поверхности Миранды смотрели батареи лазерных излучателей, скрытые от нашего взгляда совсем близким горизонтом. В случае опасности они должны были начать облучать укрытые в планетарных кольцах зеркала, фокусируя потоки смертоносного ультрафиолета на противнике. Всё это великолепие служило одной цели. Прикрытию парящих в атмосфере сборщиков Гелия-3, главной топливной базы Солнечной системы.

   Лично мне удалось увидеть наземный компонент этой системы лишь раз. Нас тогда привлекли к началу строительства очередного капонира, прятавшего кольцо электронного ускорителя под километровым ледяным панцирем. На поверхности этот укрепрайон выдавал себя лишь протянутой на небольшой глубине сеткой радарного комплекса.

   Но вот, короткий полёт прыжка заканчивается, и я вновь бросаю взгляд вперёд. Там, поблёскивая в лучах фонарей пластодермисом, стоял на универсальных опорах один из привёзших нас аппаратов. Напоминающая жука машина использовала в качестве топлива метан и аммиак, нагреваемые плутониевой сборкой. Само же рабочее тело добывалось буквально из-под ног.

   Путь до переходного тамбура не продлился долго. Сдача скафандра, затем размещение в пассажирском отсеке, и вот прыгун выдаёт разгонный импульс. Затяжной полёт по параболе. Наставали дополнительные полчаса отдыха. Треть из них я потратил на проверку моих переписок в сети. Никаких вестей от знакомых по школьной скамье, с которыми, по прошествии многих лет, потерялась всякая связь, все были распределены в разные рабочие группы. Свежие темы на форумах были не интересны. По большей части это были сплетни из внутренней части Солнечной. Потому оставшуюся часть полёта я провёл за чтением виртуальной книги.

***

   В условный вечер освещение жилой вертушки несколько затухало. Наставало время для ужина и скорого отхода ко сну. Родители тоже вернулись со своей смены и занимались накрытием стола. Мать пыталась придать еде из рационов хоть какую-то иллюзию красоты, отец же переключал на виртуальном экране немногочисленные каналы, входящие в базовый пакет. Лена помогала в накрытии стола.

   - Вот ты где, Алекс. Проходи и доставай свой рацион. Я хочу как-то украсить ужин.

   На покрытом морщинками лице была слегка заметная улыбка.

   - В честь чего это? - произнёс я, двигаясь к шкафчику.

   - У меня подняли рейтинг социальной благонадёжности за выслугу лет, - подал голос отец, продолжая выбирать между юмористическим выступлением и фильмом про героизм рабочих на стройке колонии О'Нилла. - А ещё Лена, обнаружила неисправность в детекторах движения у вентиляционного люка.

   - Он слегка отошёл от стены, так я посмотрела, что да как. А там датчики были какой-то дрянью покрыты и изгрызены. Вот я рассказала директору. Наверное туда кто-то брызнул микронитов-утилизаторов.

   - Ей за это рейтинг подняли. С таким будет проще устроиться лаборантом, там как раз место имеется.

   - Да, только туда ещё тот ботаник Джимми подал прошение. А у него отец оператор охранных дронов. Рейтинг, как у землянина.

   В голосе сестры явно слышалась обида. Понятно дело, её одноклассник не рискует попасть на горнорудные работы, а всё равно подал заявление на место в лаборатории.

   Сев на своё место я задал, волнующий меня вопрос:

   - Когда будет известен результат?

   - Завтра.

   Какие-то нотки в голосе сестры мне не понравились, и я поспешил сменить тему.

   - Ну завтра, не сегодня. Чего гадать, давайте лучше приступим к трапезе.

   Ужин мы провели с минимумом комментариев. С виртуального экрана на нас смотрели рабочие в скафандрах, отдающие приказы паукообразным роботам-монтажникам. Кино об устранении аварии на космическом цилиндре в системе Эпсилон Эридана было совсем новым.

   Однако про себя мы думали об одном и том же. Сможет ли Лена зачислиться лаборантом? Подобная работа могла в худшем случае временно, а в лучшем и на постоянной основе, отстранить от работы на рудниках. Насколько это было для меня важно, не передать словами.