Господин моих ночей (Дилогия) (СИ) - Ардова Алиса - Страница 35

Не могла поверить услышанному. И не верить не имела оснований. Айтон никогда не врал мне. Недоговаривал, умалчивал — да, но не обманывал.

— Сейху только исполнилось шесть лет, совсем малыш. Пока юные высшие не войдут в силу, они очень уязвимы, поэтому их тщательно берегут, охраняют, а тут… Не доглядели.

Ярость Айтона улеглась, оставив после себя гнетущую тоску. Я ощущала ее физически — она горчила на губах, оседала на коже липким тяжелым дымом.

— Мы успели вернуть мальчика, но он слишком ослаб и… не выжил. И тогда мы начали войну. В первых рядах наступающих шли высшие, каждый из нас был готов собственноручно разорвать вашего короля, всех храмовников и, главное, мерзавца ли Норда, пусть Сахтар пожрет его душу. Считаешь, мы не имели на это права?

Наверное, имели… Но, Пресветлая, это же мой отец. Именно его маг мечтал разорвать на части. И как Айтон поведет себя, когда узнает, чья я дочь? Будет все так же нежно улыбаться при встрече, или улыбку сменит гримаса презрения? А родители погибшего ребенка? Вдруг они пожелают отомстить? Ладно, мне, а если, не дай Каари, новорожденному племяннику?

— Уже поздно, Лис, давай спать, — сухо предложил мужчина, так и не дождавшись от меня ни звука. — У каждого из нас своя правда. Ты никогда не примешь мою позицию, не разделишь ее. Жаль, что ты аристократка, но этого уже не изменить.

В эту ночь я так и не смогла заснуть. Лежала, уставившись в темноту, слушала дыхание Айтона, а в голове звенело погребальным колоколом:

«Никогда не примешь… Не разделишь… Жаль… Жаль…»

И почему-то очень хотелось плакать.

Спрашивать больше ни о чем не тянуло — ни на утро, ни в следующие встречи. Настроение было подавленным, пасмурно-тоскливым, под стать вновь испортившейся погоде и бесконечным унылым дождям.

Я исподволь настороженно следила за Айтоном, ловя малейшие изменения в его отношении ко мне. Даже мелькала мысль, что он специально рассказал о причинах недавней войны. Что магу давно известно, чья я дочь — узнал еще до обещания ничего обо мне не выведывать, — и теперь он играет мной, как сытый кот обреченной на съедение мышью.

Но высший вел себя так, словно и не случилось между нами того неловкого, тягостного разговора. Был, как прежде, ласков, внимателен, нежен, а в его эмоциях я, как ни прислушивалась, не смогла уловить ни малейшего отголоска неприязни или пренебрежения.

И я постепенно успокоилась, вернее, отложила мысли о том, что случилось, спрятала их поглубже. Ничего уже не изменить. Отец погиб, жизнью заплатив за заблуждения и ошибки. И как бы ни был он виноват, я не перестану скорбеть о нем и чтить память… Нет, не герцога ли Норда, главного королевского советника, развязавшего эту войну, а родителя, подарившего мне жизнь. И Айтону об этом знать не обязательно.

Разделяю я его взгляды или нет, не имеет значения. Судьба сблизила нас ненадолго и скоро разведет. Высший пойдет своим путем, а я… Вернусь в имение, наведу там порядок, и не будет больше бессонных ночей, поздних разговоров и среброглазого мага тоже не будет. Тогда и подумаю обо всем, что случилось, а сейчас надо просто жить.

И я жила. Радовалась встречам, грустила, расставаясь, с нетерпением ждала новых свиданий, чтобы вихрем пронестись по парковой дорожке, влететь в знакомые объятия и замереть там. Почти не дыша, захлебываясь его и своими эмоциями. Потеряться во времени, в ласках, наших общих чувствах и ощущениях. А потом очнуться через несколько часов и, уже почти засыпая, наслаждаться тихим шепотом, теплым смехом, ничего не значащими разговорами.

О войне и отношениях между враждующими странами старалась больше не заговаривать, старательно обходя щекотливые темы. И вопрос, который я однажды все-таки задала, на первый взгляд выглядел совершенно невинным. По крайней мере, политики он точно не касался, только нас двоих.

— Ты однажды назвал меня «почти идеальной». Почему?

Мужчина еще не лег — только что вышел из душа и стоял сейчас у окна, спиной к кровати. Я специально выбрала такой момент. Когда Айтон находился вдали от меня, и я не видела его лица, легче было спросить о том, что давно крутилось на языке и очень волновало. Еще с того памятного, первого нашего утра.

— Тебя что-то не устраивает во мне? Или это потому, что я варрийская аристократка и по праву рождения отношусь к тем, кого ты так ненавидишь?

Широкие плечи напряглись и окаменели.

— Нет, дело не в этом. Уж точно не в ненависти.

— А в чем? Ты ведь сам говорил, что не любишь нас.

— Я не очень жалую ваших высокородных, это верно, — Айтон по-прежнему не оборачивался. С темных, влажных после мытья волос упала капля и побежала вниз, прокладывая влажную дорожку по рельефной спине — между лопаток к прикрытым широким полотенцем бедрам. Я, как зачарованная, не могла отвести от нее взгляда. — Но у меня нет к ним ненависти. Ко всем, так уж точно.

Да, только к моему отцу. Интересно, это чувство распространяется на всех, кто носит фамилию ли Норд?

— Варрийская знать надменна, тщеславна, спесива и презирает все, что связано с магией. Шарахается от одаренных, как юный адепт Каари от воплощенного Сахтара. С простыми варрийцами намного легче общаться, и они давно приняли нас.

Если бы Айтон спросил меня, я бы сказала, что маги своим обращением с аристократами сами дали нам повод для неприязни. А что касается высокомерия, то в этом высшие легко превзойдут всех, даже герцогов. Но меня, разумеется, никто не спросил, и я промолчала.

— Ваши женщины такие же — заносчивые и чванливые. Терпеть в своей постели капризную, чопорно-набожную особу, постоянно взывающую к Каари, небольшое удовольствие — он язвительно хмыкнул. — Это я и имел в виду, когда в нашу первую встречу говорил, что не терплю аристократов. Но ты… С тобой все иначе, лисенок. Давно уже иначе… Когда ты рядом, я забываю обо всем, и мне уже почти все равно, в какой семье, стране и с каким уровнем дара ты родилась.

Почти идеальна… Почти все равно… Слишком много «почти» встало между нами.

— Тогда… Что означают твои слова?

— Ты действительно хочешь это знать?

Хочу ли? В прошлый раз, когда я настаивала на ответе, услышала много неприятного. Задумалась, но потом решительно кивнула, хоть высший и не мог видеть моего движения.

— Да.

— Идеальная альтэ для высшего это его пара… Магическая пара. Обрести свою вторую половину — большая удача и редкость. Можно прожить жизнь и не встретиться с ней никогда.

— Магическая пара, — повторила зачарованно.

— Женщина, чей свет созвучен твоей тьме, чьи эмоции растворяются в твоих, а сердце бьется с твоим в такт. Только она способна подарить высшему ощущение цельности, завершенности. То, что я чувствую рядом с тобой, Лис… Это так остро и ярко, так не похоже на отношения с другими временными спутницами, что иногда я забываюсь и хочется верить… Но ты полностью пуста, в тебе нет даже слабой искры дара. Ты не можешь быть парой высшему. Поэтому я и сказал тогда — «почти».

В сердце словно застряла тупая ледяная игла. Отмахнулась от нее, продолжая задавать вопросы — надо пользоваться моментом, пока Айтон готов отвечать.

— А если высший так и не встретит свою пару? Что тогда?

— Чаще всего так и происходит, — передергивает плечами Айтон. — Когда приходит пора продолжить род, мы выбираем спутницу среди магически одаренных девушек. Если повезет — из равной по статусу семьи, но это не принципиально. Главное, чтобы ее магия хоть немного резонировала с магией высшего. Этого достаточно, чтобы зачать от него ребенка.

— И вы заключаете с магинями такие же договоры, как с другими альтэ?

— Нет, — Айтон помедлил, но все же закончил: — Мы берем их в жены.

Игла больше не обжигала холодом — она неожиданно раскалилась и впилась глубже, больно раня сжавшееся сердце.

Последний разговор только добавил новых вопросов, но я не торопилась искать на них ответы.

Чем больше я узнавала, тем яснее понимала, какая неодолимая пропасть разделяет нас с Айтоном. Он лагорец, я варрийка. Он маг, я не просто аристократка — дочь того самого герцога ли Норда, кто, по мнению нынешних хозяев страны, виновен в гибели ребенка их крови. Он высший, который рано или поздно должен жениться на магине, чтобы обзавестись наследником. Я обыкновенный человек, полностью лишенный дара, и сомнений в этом быть не может.