Поймайте мне колобуса (с иллюстрациями) - Даррелл Джеральд - Страница 3
- Предыдущая
- 3/38
- Следующая
Книга получила название «Поместье-зверинец», в ней я объяснил, ради чего устроил зоопарк и почему через некоторое время решил создать трест. Пожалуй, здесь лучше всего повторить то, что я писал, тогда:
«Я задумал не простой зоопарк с традиционным набором животных… мне хотелось, чтобы мой зоологический сад способствовал охране фауны. Распространение цивилизации по континентам привело к полному или почти полному истреблению многих видов. О крупных животных еще пекутся: они важны для туризма или для коммерции. Но в разных концах света есть немало очень интересных мелких млекопитающих, птиц и рептилий, которых почти не охраняют, так как от них ни мяса, ни меха. И туристам они не нужны, тем подавай львов да носорогов. Большинство мелких видов – представители островной фауны, ареал у них совсем маленький. Малейшее покушение на этот ареал – и они могут исчезнуть навсегда. Достаточно завезти на остров, скажем, несколько крыс или свиней, и через год какого-то вида уже не будет…
На первый взгляд задача кажется простой: стоит только наладить надежную охрану диких животных, и они уцелеют. Но это подчас легче сказать, чем сделать. А пока идет борьба за такую охрану, надо принять другие меры предосторожности – создать в заповедниках и зоопарках достаточный резерв исчезающих животных; тогда, если случится худшее и эти виды перестанут существовать на воле, они все же не будут безвозвратно потеряны. Более того, резерв позволит в будущем отобрать приплод и вновь расселить вид на его родине. Это всегда казалось мне главной задачей каждого зоопарка, но большинство зоологических садов лишь недавно осознало серьезность положения и приняло какие-то меры. Я хотел сделать спасение исчезающих видов главной задачей своего зоопарка» [Дж. Даррелл, Зоопарк в моем багаже. Поместье-зверинец, М., изд-во «Мысль», 1968, 1973 – Прим. перев.].
Учредить трест оказалось сложнее, чем я ожидал. Возникло множество проблем, начиная от размера взносов (завысишь – люди не смогут вступать в трест, занизишь – от взносов не будет проку) и кончая такими деталями, как подготовка и распространение брошюр, разъясняющих наши цели и задачи. По мере выхода моих книг я получал немало писем, на каждое из них мы отвечали, а копии ответов хранились в архиве. Теперь всем нашим корреспондентам мы разослали брошюры с бланком вступительного заявления. К моей великой радости, подавляющее большинство тотчас вступило в трест. Тут подоспела книга «Поместье-зверинец», в которой я приглашал читателей вступать в трест. На счастье, она имела успех, и нашлись желающие пополнить наши ряды. Число членов треста во всех концах света возросло до семисот пятидесяти. Меня особенно воодушевляло, что жители таких далеких стран, как Австралия и США, поддерживают начинание, плоды которого им, быть может, не приведется узреть.
Хотя судьба зоопарка по-прежнему висела на волоске, на горизонте маячили первые признаки успеха, и мы трудились как черти. Сказать, что в конце рабочего дня мы были совершенно измотаны, значит ничего не сказать. Именно в это время на меня обрушилась лавина телефонных звонков, причем раздавались они в самое неподходящее время. Какая-то женщина из Торки в графстве Девоншир позвонила мне в разгар ленча, чтобы выяснить, как поступить с яйцами, которые только что отложила ее черепаха. Владелице травяного попугайчика понадобилось узнать, как подстричь когти ее любимцу… Но окончательно доконал меня звонок, раздавшийся в одиннадцать часов вечера, когда я дремал у камина. Междугородная сообщила, что меня вызывает Шотландия, некий лорд Макдугал. Наивно заключив, что его милость вознамерился пожертвовать внушительную сумму тресту, я попросил телефонистку соединить нас И с первых же слов моего собеседника понял, что он чересчур рьяно припадает к источнику, из которого многие черпают премудрость и красноречие.
– Эт-та Даррелл? – осведомился он.
– Да, – ответил я.
– Яшно… Так вот, во вшей Англии только вы можете мне помочь. У меня тут птица.
Я подавил стон: еще один травяной попугайчик…
– Я владелец… шудовладелец… Чувствовалось, что своим языком его милость владеет плохо.
– И на один из моих пароходов залетела эт-та… эт-та птица, и капитан шечаш доштавил ее мне. Так вот… Вы можете ей помочь?
– Ну, а что это за птица? – спросил я.
– Маленькая такая пичужка…
Не очень-то полная зоологическая характеристика.
– Вы не можете описать ее – размеры, окраска?
– Ну… она шовшем маленькая… б-буроватая, да… ш б-белой грудкой. Ножки шовшем крохотные… малю-юшенькие… Даже удивительно, какие крохотные…
– Видимо, это качурка, – предположил я. – Они нередко залетают на палубы судов.
– Я шечаш же зафрахтую поезд и а-атправлю ее вам, ешли вы можете ее шпашти, – разошелся сиятельный судовладелец.
Я принялся втолковывать ему, что это бесполезно. Качурки большую часть жизни проводят над морскими просторами, кормясь мелкими организмами, и содержать их в неволе почти невозможно. И вообще, даже если он отправит мне пичугу, она вряд ли перенесет путешествие.
– Рашходы меня не пугают, – твердил его милость.
В эту минуту кто-то отнял у него трубку, и я услышал чрезвычайно аристократический девичий голос:
– Мистер Даррелл?
– Да.
– Я должна извиниться за папу. Боюсь, он немножко не в форме. Ради бога, не обижайтесь.
Тут же ее перебил голос лорда.
– Вше что угодно, – настаивал он. – Гоночная машина… шамолет… только шкажите…
– Боюсь, даже если вы сумеете ее доставить, я все равно ничего не смогу сделать, – сказал я.
– Передаю трубку моему капитану, он вше объяшнит.
– Добрый вечер, сэр, – произнес суровый голос с шотландским акцентом.
– Добрый вечер.
– Так, по-вашему, это качурка? – спросил капитан.
– Да, скорее всего. Так или иначе, все что можно сделать, – это подержать птицу до утра в тепле, в темной комнате, а потом отправить на какой-нибудь из ваших пароходов. Как только пароход отойдет достаточно далеко в море – скажем, на две-три мили, – птицу можно выпускать.
– Понятно. Вы уж извините, что мы побеспокоили вас так поздно, но его милость настаивал на этом.
– Ну, конечно, я… гм… я все понимаю.
– Дело в том, – продолжал шотландец, – что у его милости очень доброе сердце и он очень любит птиц, но сегодня вечером он немножко не в форме.
– Я так и понял, – ответил я. – Завидую его состоянию.
– Гм… так точно… Ну… что ж, сэр, пожелаю вам спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответил я и положил трубку.
– Что там такое приключилось? – нетерпеливо спросила Джеки.
– Какой-то пьяный лорд звонил, хотел прислать мне качурку, – объяснил я, опускаясь в кресло.
– Ну, знаешь! – возмутилась она. – Все, хватит, пусть нам дадут секретный номер.
Мы получили секретный номер, и с тех пор лавина бестолковых звонков, слава богу, схлынула.
На другое утро я рассказал о случившемся Кэт; она выслушала меня с сочувственной улыбкой и спросила:
– А ты слышал про Джереми и крота?
– Нет, а что?
Вот что рассказала Кэт.
Джереми вез на грузовике мусор после уборки в Доме млекопитающих. На его пути были две высокие арки, и перед второй аркой он увидел ползущего по дорожке крота. Джереми круто затормозил, вылез из грузовика и стал подкрадываться к кроту, чтобы поймать его и отнести в поле, подальше от грозящих опасностей. Подойдя вплотную, он увидел, во-первых, что крот мертв и, во-вторых, что к нему привязана бечевка, которую кто-то потихоньку тянет. Следуя за бечевкой, Джереми обнаружил на другом конце весь персонал отдела пернатых в лице Шепа Мэлита.
Надо сказать, что Шеп уже давно не устраивал розыгрышей, и в этом случае я усмотрел хороший признак, свидетельство того, что подавленное, мрачное настроение, которое я застал в зоопарке, когда вернулся из экспедиции, сменилось надеждой и воодушевлением.
Однако, как ни нуждались мы тогда в надежде и воодушевлении, без денег от них было мало проку. Наши клетки служили уже пять лет, и требовались наличные, чтобы капитально отремонтировать их, причем не как-нибудь, а по генеральному плану. Мы чуть не каждый день ставили подпорки, хотя на самом деле пришла пора ломать старые клетки и заменять их новыми. Птицы и мелкие млекопитающие еще могли подождать, но для более крупных и опасных животных надо было принимать экстренные меры. Хоуп и Джимми помогли мне создать трест, однако мы по-прежнему остро ощущали нехватку в деньгах, особенно на клетки для тех животных, которые, вырвавшись на волю, могли бы представить смертельную угрозу для окружающих.
- Предыдущая
- 3/38
- Следующая
