Девочка для Генерала. Книга первая (СИ) - Кистяева Марина - Страница 28

Взгляд Руслана пронзал насквозь. Жестокостью и жесткостью.

— Я уже сказал: ни минета, ни анала не будет.

— Но что-то будет?

— Что-то будет. Однозначно.

— Не понимаю…

— Тебе и не надо

— Ещё одно… Я должна знать, прежде чем дам ответ. Ты садист?

— В отношении своих любовниц — нет. Тайной коморки Синей Бороды в моем доме не имеется. По крайней мере, в этом.

— У тебя шикарное чувство юмора, Руслан Анатольевич.

— Даже так? Рад, что оценила.

Кате не верилось, что она с ним беседует Она запомнила его, как человека. отдающего команды. Того, кто не может шутить. улыбаться. Коваль, конечно, не делал ни первого, ни второго. Она вообще с трудом представляла, чтобы он улыбался. Не просто губами, но ещё и глазами. От чистого сердца, потому что ему хорошо, и он готов этим хорошим делиться с окружающими.

Нет, это не про генерала Коваля.

Часто военных мы рисуем в воображении суровыми ребятами. Брутальными альфа-самцами, мускулистыми, готовыми на всё ради государства, чести, братства.

Реальность нам дает спивающихся прапорщиков, не умеющих перебрать «калаш».

Коваль не подходил ни к первой категории, ни ко второй. Второе — смешно. А первая категория… Нет. Возникало ощущение, что Коваль выше. Что есть в нем нечто, отчего прогибаются окружающие.

Кате прогибаться не хотелось.

И всё же…

— А если я откажусь? — она решила задать именно этот вопрос.

— Катя, не разочаровывай меня. Я же сказал — тебя отвезут в СИЗО.

Она ему не поверила.

Ни на грамм.

На дне стальных глаз затаилась опасность. Та же, что и в каменных мышцах, которые она лицезрела. Красивые, очень сильные. Не перекаченные, а природой данные. Катя старалась не смотреть на Коваля, не воспринимать его, как мужчину.

Не получалось.

— И всё? Так просто…

Она тянула время.

И они оба это понимали.

— Так просто. Зачем усложнять? Скажем так, я под домашним арестом. Моё передвижение ограничено. И я хочу видеть тебя своей гостьей.

Он выделил «тебя». Совсем чуть-чуть, едва заметно, но достаточно, чтобы кожу Кати, словно миллионами иголок пронзило.

Когда человек, наделенной властью, масштаба которой она даже не могла предположить. смотрит на тебя выжидающе — это не страшно. Это жутко. Ты понимаешь, что ты никто и зовут тебя никак. Что один хлопок ладоней, и тебя не станет.

Катя снова сделала глоток. Одна капелька соскользнула с её губ и покатилась по подбородку. Катя интуитивно её смахнула.

— Значит, у меня есть выбор.

— Выбор есть всегда. Ты же его сделала в кабинете у Потапова, когда тот требовал показать трусики.

Он знает всё.

Абсолютно.

— Я принимаю твоё приглашение, Руслан.

— Умеешь варить кофе?

— Только в турке.

Катя посмотрела на навороченную кофемашину.

— Тогда завтра с утра и покажу. Пошли.

Вот и всё.

Пора.

Катя медленно поднялась.

Сейчас она и узнает, что имел в виду генерал под «определенно что-то будет».

Пока она даже не могла предположить, что. Да и смысл гадать? Скоро и так узнает.

Она держалась. Даже не ожидала от себя. Был легкий страх перед неизвестным, но у кого его нет, когда ты не знаешь, к чему готовиться? Нет определенности, и никто ей объяснять ничего не собирается

— Я уберу посуду.

Катя аккуратно составила посуду в раковину. Где посудомойка, она не знала. Может. тогда руками помыть, по старинке?

Да и отсрочит час «икс»…

Коваль снова оказался за её спиной абсолютно бесшумно. Она по парфюму. осевшему на её обонянии, определила

— Катя, это лишнее.

Жаркая волна снова обрушилась на Катю, но девушка заставила себя обернуться.

Почему он так близко стоит? Зачем? И какая же она маленькая по сравнению с ним. Мизерная.

Коваль протянул руку, как и полчаса назад. Кате ничего не оставалось делать. как её принять. Идти с ним рядом было по ощущениям очень странно.

Сюрреалистично.

Снова холл. Лестница. Один пролет, второй. Катя снова ничего не запоминала из интерьера, не до этого. Зато белую дверь с темноватыми причудливыми разводами она запомнила хорошо. Та капитально врезалась ей в память.

— Заходи.

Если бы Катя немного отпустила себя, позволила чуть-чуть расслабиться, она бы обратила внимание, как с ней разговаривает генерал. Мягко, как с ребенком. Даже нежно. В его голосе не слышалось командных ноток. Их не было.

Лишь в сознании Кати они существовали.

Дверь открылась так же беззвучно.

Катя переступила порог, и ей невольно вспомнилось, как она входила в камеру к Ковалю. Уже тогда она знала, что к прошлому возврата не будет. Как и сейчас.

А вот в спальне Катя позволила себе оглядеться. Тоже большого размера, с двумя дверьми. Одна из них вела в ванную, вторая — в гардеробную или это смежная комната? Скоро узнает.

Кровать в центре. Из серой кожи. Надо же, под цвет генеральских глаз. Большое зеркало, трюмо, подходящий под общий интерьер диван у стены. Несколько напольных ваз причудливых форм.

На полу — паркет.

— Пошли в ванную.

Не иди, а пошли.

Катя резко остановилась, словно наткнулась на каменную стену. Коваль сделал шаг вперед. но и ему пришлось остановиться. Её легкое бунтарство он встретил нахмуренными бровями.

— Что-то не так, Катя?

Все не так, товарищ генерал! Всё!

Катя мгновенно подавила в себе нарастающую панику. Так дело не пойдет.

— В ванную мы пойдем вместе? — уточнила она, облизнув мгновенно пересохшие губы.

Зря. Потому что взгляд, который он опустил на её губы, был красноречивее всяких слов. Кате сразу же захотелось закричать, что у них договор, что он сказал, что не будет её трогать, пока не закончится лечение… Кстати, про трогать он как раз и не говорил.

Он стоял слишком близко. И держал её крепко.

— Вместе.

— Зачем? Я могу помыться…

— Катя, — оборвал её речь одним словом. — Мы идем в ванную. Вместе. За тобой оставляю — или душевая, или джакузи? Решай.

И потянул на себя. Катя как-то неудобно шагнула, споткнулась, запутавшись в своих же ногах.

Чтобы сразу оказаться в чужих руках. Крепких, которые ни на секунду не медлили, чтобы подхватить её и прижать к себе. Не просто удержать.

Коваль намеренно искушающе неторопливо подтянул Катю к себе, прижав к телу.

Плотно. Всю. Его тело мгновенно стало центром Вселенной, на которой идет полная концентрация. Катины глаза оказались на уровне его груди. Майка-борцовка позволяла не только ощутить крепость его мышц и жар кожи, но и увидеть очертания мускул, а также жесткие волоски, которыми была покрыта грудная клетка. Они даже немного защекотали кожу плеча Кати, когда та мазнула им по коже генерала.

— Ну что же ты какая неосторожная… Или пугливая, ещё никак не пойму, — голос Коваля изменился. В нем появилась опасная хрипотца, от которой закружилась голова Кати. Заставила все инстинкты и рецепторы обостриться.

— И пугливая. И неосторожная, — ответила девушка, мысленно пнув себя.

Разговаривай с ним! О чем угодно! И меньше думай о том, что он с тобой будет делать.

Хочешь жить? Так действуй, черт возьми..

— Ещё самокритичная.

— Возможно.

Она подалась назад, намереваясь вырваться из капкана его стального захвата.

Куда там. Держали её крепко.

— Катя…

— Хочу джакузи, — выдохнула она, перебив его.

Не надо с ней играть. Ничего она не хочет слышать. Никаких комплиментов. Что ты там задумал, генерал? Так веди. И показывай.

Катя смотрела в область его кадыка. Вверх — ни-ни. Поэтому, естественно, не видела, как Руслан чуть заметно повел головой и бровями. Он-то понял, почему она его перебила. И ему не понравилось.

— Прекрасно.

Его лаконичность вводила Катю в легкий ступор. Да, человек военный, немногословный. Но опять же, подобные характеристики откуда пошли в народ? От тех, кто воевал. Кто Родину защищал. Современные военные — больше карьеристы.