Мёртвая столица (СИ) - Виланов Александр Сергеевич - Страница 35

«Неделю не мыть, не брить — и будет вылитый Пабло», — усмехнулся про себя Линсон. В точности повторяя поведение самогонщика, толстяк неуверенно выходил в разгромленную спальню и непрерывно озирался по сторонам, словно боялся, что за ширмой или картиной мог скрываться один из грабителей.

— Здесь никого нет. Я бы заметил, — успокоил его проводник.

Генрим чуть расслабился — в таких делах бывший вор разбирался лучше него.

— К тебе они тоже приходили? — с ходу спросил он, не забыв пробежаться взглядом по напарнику.

— Да, заглядывали. Только дома не застали. Есть идеи, чего им от нас надо?

— Ничего конкретного они не называли, пока мою спальню громили. Но ведь мы с тобой, Линсон, и так понимаем, по какому поводу к нам могли пожаловать. Вариантов не так уж и много. Если точнее, всего один.

— Ну, я бы не стал торопиться с выводами. Мало ли, кто мог дать Гирмсу ложную наводку.

— Ложную наводку? Ты сам в это веришь? — скептически покосился на него Генрим.

— Не очень. Но ведь мы с тобой ни в чём не прокололись, а слежку за городом я бы заметил.

Линсон умолчал о големах, а также невольно вспомнил ощущение чужого присутствия, не покидавшее его в столице. Но если кто-то и впрямь за ним следил, тот преследователь был слишком хорош, чтобы связываться с отребьем вроде «быков».

— Да и с чего бы им тянуть целую неделю? Если бы Гирмс заподозрил неладное в нашей сделке с ангелом и големом, поверь, мы бы узнали об этом в тот же вечер. Особенно я — как-никак, не в элитном районе живу.

— Толку сейчас от этих споров… Лучше скажи, что будем делать?

Генрим уставился на напарника, ожидая ответа.

В чём-то Линсону было жаль пухлого подельника. Сам он мог легко залечь на дно и отсидеться до возвращения своих крылатых и стальных союзников, а мог и вовсе поторопить события, махнув с деньгами в Сат-Харим. Обладателя волшебного Окуляра там примут с распростёртыми объятиями.

А вот что делать Генриму? Толстяк привык к роскошной жизни. Тяжело ему будет распрощаться с особняком и невесть сколько времени прятаться в доме на отшибе с завешенными окнами, посылая слуг за едой и шарахаясь от каждого скрипа.

А вопрос он задал, надо сказать, крайне непростой. Что делать? Линсон мог отвести клиента в мёртвый город; мог, сдув пыль со старых навыков, куда-нибудь пробраться и что-нибудь украсть; но разборки с бандитскими шайками в перечень его умений никогда не входили. И что прикажете делать? Прокрасться в логово Гирмса и перерезать громиле глотку во сне?

Генрим, будучи в городе человеком известным и уважаемым, мог, конечно, обратиться к страже, но те разве что немного приструнят бандитов, не более. Гирмс, если уж взялся за их парочку, так просто не отступит. В крайнем случае перепродаст имеющиеся сведения другой банде, способной действовать более тонко и незаметно, чем его мордовороты. И вместо погромов и разбитых лиц Линсон с Генримом получат иголки под ногти в тёмном сыром подвале, а вежливый, вкрадчивый голос будет ласково уговаривать их поделиться своим богатством.

А вот что же за информацией владеет громила? Пожалуй, этим и следовало заняться в первую очередь.

— Вот что, — сказал Линсон, прикинув в уме варианты. — Пока не дёргайся, посиди здесь. Можешь обратиться к страже или раскошелиться на охрану, чтобы Гирмсу не взбрело в голову повторно сюда наведаться. А я пока наведу справки и разузнаю, что ему вообще известно о наших делах.

— Понял. Только ты это… никуда не пропадай, хорошо? И на неприятности не нарвись! — напутствовал его Генрим.

— А разве не этим я всю жизнь и занимаюсь, дружище? — рассмеялся Линсон, надеясь таким образом успокоить напарника. — И загляни к слугам. Их бы не помешало показать лекарю.

Перед уходом Линсон по внезапному порыву подошёл к окну и приложил к глазу настоящий Окуляр. Облагороженная улица элитного района разом вымерла и обветшала, а по дороге, перешагивая через кости и обломки, удалялась худощавая фигура в чёрной одежде с капюшоном.

Значит, утром ему не показалось — кто-то и впрямь бродит по мёртвой ипостаси мира, видимой через Окуляр! И этот кто-то по странному совпадению уже дважды пересёкся с Линсоном.

Вышел проводник тем же путём, через запасной выход — незачем каждой собаке в Эрконе знать, что к владельцу турагентства зачем-то наведываются в гости его подчинённые. В голове крутился ворох мыслей и планов, но все они разом заглохли, едва проводник шагнул за выбитую дверь.

Замер, как вкопанный.

Медленно отвёл назад ногу, которой чуть не раздавил лежащий на земле предмет.

Нагнулся, подобрал, выпрямился.

Никуда не торопясь и ни о чём не беспокоясь, меж пальцев лениво извивалась упитанная пиявка.

***

— Мы ведь на неё похожи, ты не находишь?

Меж цепких пальцев Арамео лениво извивалась длинная пиявка.

— На эту мерзость? Шутишь, что ли? — брезгливо поморщился Линсон. В отличие от друга, говорившего с хрипотцой, его голос был таким, каким и должен быть у десятилетнего мальчишки — звонким и высоким.

— Присмотрись получше. — Арамео повертел червяка в руке. — И подумай, ты ведь это умеешь. Вот чем она занимается по жизни?

— Сосёт кровь, чем же ещё?

— Как и мы, Линсон! Ищем, к чьему бы карману присосаться, вытягиваем золото, сколько можем, и уносим ноги. Сегодня, завтра, до конца своих дней! Пока кто-нибудь не поймает нас и не раздавит, оставив мокрое пятнышко.

Словно в подтверждение своих слов, Арамео сжал пальцы, чуть сдавив пиявку, но, поймав обеспокоенный взгляд друга, улыбнулся и бросил её в пруд.

— Её день настанет не сегодня. Как и наш.

Воришка выпрямился и отряхнул руки.

— А что, если и нам так назваться? — хрипловатый голос Арамео светился воодушевлением.

— Кому — нам? — Линсон тоже поднялся. Он привык повторять всё за другом.

— Да банде нашей! Я, ты, Перри, Торес, Вил. Остальные только и делают, что в шайки объединяются. «Кабаны», «скорпионы», «шакалы». Даже неудачник Пилт себе банду сколотил, ну а мы чем хуже? Будем зваться «пиявками»! Как тебе, а?

— Торес тебе за такое по башке настучит…

— Да от его ручищи даже стена увернётся, — засмеялся Арамео. — Значит, решено. Таков будет наш девиз. Мы выживем. Если потребуется, выпьем из этого мира все соки — все до последней капли, но не позволим ему себя уничтожить! С этого дня мы — пиявки!

— Хоть с остальными сначала посоветуйся. Мне-то начхать — хоть пиявки, хоть жуки навозные. Лишь бы еда в брюхе была.

***

В руке у проводника извивался призрак прошлого — погибшего, но не забытого. Привет из далёких времён, когда Линсон был не один. Когда было, с кем разделить пищу и кров, с кем поделиться тревогами и грёзами. Когда у него была семья — пусть не кровная, но от того не менее родная.

Арамео. Вил. Торес. Перри.

Пиявка повернула к Линсону своё лицо. Или зад. Ехидно уставилась: мол, как сам думаешь, ворюга, могла я своим ходом сюда доползти?

Конечно же, нет. Кто-то бросил её возле двери, зная, что через несколько минут в этот переулок выйдет Линсон Марей — последний оставшийся в живых член детской банды с глупым названием «пиявки».

Последний ли? Придуманное Арамео название (ручища Тореса тогда и вправду не смогла его зацепить) не было ни для кого секретом, но кому сдалось столь глупым способом разыгрывать Линсона пятнадцать лет спустя?

Или таким образом его пытаются куда-то выманить? Глупости — даже если мозг Гирмса помножить впятеро, его всё равно не хватит для подобных трюков. И вообще, если бы громила прознал о местонахождении Линсона, то не стал бы подкидывать приманку, а поймал бы проводника за шкирку и заставил его самого избиваться, как пиявку, в своих великанских ручищах.

Прикинуть, где неизвестный шутник мог достать пиявку. Можно, конечно, выловить пару штук в городских водоёмах, но гораздо проще купить у лекарей, что гордо прозывают своих червяков «лечебными». Собственно, почему бы прямо сейчас не наведаться к ним и не разузнать, кто в последние дни покупал целебную мерзость?