Путь кенгуренка - Даррелл Джеральд - Страница 30
- Предыдущая
- 30/41
- Следующая
— А как с плодовитостью самок? — спросил я.
— Ужасно, — ответил Джефф. — Это все равно что поточная линия на заводе Форда. Посмотришь — один детеныш развивается в чреве, второй висит на соске в сумке, а третий уже бегает, но еще сосет.
Я спросил Джеффа, как происходят роды у кенгуру, — предмет, который всегда меня интересовал, — и тут он меня ошарашил.
— Ах, роды, — небрежно произнес он. — У меня есть небольшая лента на эту тему, могу показать.
— Вы засняли роды? — Я не верил своим ушам. — Но мне всегда казалось, что мало кто наблюдал роды у кенгуру, не говоря уже о том, чтобы снять их.
— Да, пожалуй, мы это сделали впервые, — сказал он. — Но ведь у нас все отработано до тонкостей, мы можем предсказать роды с точностью до нескольких часов.
Крис и Джеки в это время стояли у другого загона, флиртуя с очень милым и не по возрасту развитым валлаби, отделенным от них проволочной сеткой. Я подбежал к Крису.
— Крис, знаешь, что мне сейчас сказал Джефф Шермен?
— Что? — безучастно спросил Крис, продолжая совращать валлаби.
— Он сказал, что у него есть лента, на которой запечатлены роды кенгуру!
— В самом деле? — произнес Крис, слегка озадаченный моим волнением; по его лицу было заметно, что он не видит ничего особенного в том, что у кого-то есть лента, на которой запечатлены роды кенгуру. — Ну и что?
— Как ну и что? — возмутился я. — Пустая голова, неужели ты не понимаешь, что мало кто вообще видел роды у кенгуру. А уж чтобы снять их!.. Насколько мне известно, Джефф первым в мире сделал это.
— Гм. — Взор Криса стал более осмысленным. — А что, это так интересно?
— Конечно, интересно, — сказал я. — Когда детеныш появляется на свет, он всего-то с орех величиной. Это по сути дела зародыш, и чтобы попасть в сумку матери, ему еще Бог весть сколько до нее карабкаться.
— Похоже, это и в самом деле интересно. — Крис слегка воодушевился. — Как по-твоему, Джефф разрешит нам воспользоваться его лентой?
Мы подошли к Джеффу, который только что извлек голенького и довольно непривлекательного кенгуренка из сумки матери и теперь с сосредоточенным видом взвешивал его в мешочке.
— Джефф, — льстиво заговорил я, — не могли бы вы дать нам свою ленту про роды у кенгуру?
— Пожалуйста, — сразу ответил он, однако тут же окатил меня холодным душем: — Только сперва спросите у Гарри.
— Разумеется, — сказал я, — я так и сделаю. Но скажите, если лента вдруг нам не подойдет, есть надежда снять этот эпизод заново?
— Конечно, это очень просто, у нас много самок, которые вот-вот должны родить, но опять же вам надо получить разрешение Гарри.
— А если Гарри даст согласие, вы не будете возражать? — спросил я, добиваясь полной ясности.
— Ни капельки, — ответил Джефф. — Я с радостью вам помогу.
Мы заранее условились с Гарри позавтракать вместе, и за ленчем я ловко уклонялся от разговора о родах у сумчатых, пока он не поглотил изрядное количество бараньих котлет и пинту-другую пива, после чего его суровые лицо самую малость смягчилось. Тогда я сделал глубокий вдох и приступил:
— Гарри… Джефф Шермен говорит, что у вас есть лента, на которую сняты роды кенгуру.
Гарри холодно посмотрел на меня.
— Есть, — осторожно произнес он,
— А нельзя нам снять с нее копию, чтобы включить в свой фильм?
— Почему же нельзя. Но решить этот вопрос должен Джефф.
— О, — сказал я, — тогда все в порядке, он уже согласился, только велел получить ваше подтверждение.
Гарри принял к сведению мои слова, и в глазах его сверкнула какая-то искорка.
— Но предположим, — я поспешно налил ему еще пива, — что эта лента не совсем подходит для телевидения?
— Предположим… что тогда?
— Можно будет снять этот эпизод заново?
— Полагаю, — сухо произнес Гарри, — что вы уже заручились согласием Джеффа Шермена?
— В общем-то, да, — признался я. — Но он сказал, что последнее слово за вами.
— Я не возражаю, — сказал Гарри. — Если Джефф считает, что съемки не помешают его работе и он может это организовать для вас, я нисколько не возражаю.
Я облегченно вздохнул и улыбнулся Кристоферу.
— Заруби себе на носу, дружище, — это будет гвоздь нашего фильма. Если сумеем заснять!
После ленча, ликующие, мы вернулись к Джеффу Шермену и сообщили ему, что Гарри не возражает. Джефф порадовался вместе с нами и живо установил в своем кабинете проектор, чтобы прокрутить заветную ленту. Увы, она нас разочаровала. Мы увидели все подробности, столь важные для Джеффа как ученого, но для телевидения этот материал не годился. Теперь вступал в силу план номер два: снимать эпизод заново.
— Пожалуй, вернее всего ориентироваться на Памелу, — сказал Джефф, пристально глядя на большеглазого серого кенгуру, который торопливо хватал своими обезьяноподобными передними лапами куски моркови и энергично их пережевывал. — Ей рожать примерно через неделю, а если она подведет, у нас есть в запасе Мерилин или Марлен, у них срок сразу за ней.
— И какой же порядок мы установим? — спросил я.
— Понимаете, — объяснил Джефф, — первый признак — это когда самка принимается чистить сумку. Обычно она это делает за несколько часов до родов. Если вы в это время будете где-нибудь поблизости, мы вам позвоним, и вы успеете установить свои светильники и камеры.
— А камеры и свет ее не испугают? — поинтересовался Крис.
— Ни капли, — ответил Джефф. — Она у нас очень спокойная.
И потянулось ожидание. Первое время мы ходили вокруг загона, словно будущие отцы вокруг родильного дома, и снимали каждое движение Памелы. Но так как кроме родов (если получится) нам хотелось запечатлеть на пленку все аспекты «проблемы кенгуру», Гарри и Бивэн Бауэн повезли нас на «участок» под Канберрой (этакое небольшое хозяйство площадью в каких-нибудь 200 тысяч акров), где они изучали один из вопросов биологии кенгуру.
— Мы пытаемся выяснить ряд вещей, — рассказывал Гарри, пока мы катили по жухлой траве между эвкалиптами. — Прежде всего нам важно разобраться в передвижениях группы кенгуру, узнать, какое расстояние они покрывают, скажем, за неделю или за месяц. Способ один: поймать их и снабдить метками, чтобы можно было опознать на расстоянии в бинокль. Мы надеваем на них цветные воротнички с номерами. Вы увидите, как это делается. Далее мы хотим установить, насколько сильно развита у кенгуру избирательность к пище. Возьмите, к примеру, Восточную Африку, она кормит тьму разного зверья, и если животные до сих пор не превратили страну в сплошную пылевую пустыню, то только потому, что они стенофаги, то есть каждый вид антилоп поедает какие-то определенные растения и почти совсем не трогает другие, которые в свою очередь служат кормом для антилоп другого вида. А вот когда завозят новый вид, который ест все без разбора, тут-то и происходит нарушение биологического равновесия природных ресурсов и кладется начало эрозии. В той же Восточной Африке основной ущерб причиняют несчетные стада тощих, совершенно непривлекательных на вид коров и коз, готовых жевать все, что попало. Возможно, мы выясним, что и здесь происходит нечто в этом роде, что кенгуру — стенофаг и фактически причиняет меньше вреда, чем кролик или овца. Но даже если это подтвердится, нам еще предстоит адский труд — убедить в этом овцеводов.
Он рассмеялся:
— Помню, как-то на севере я убеждал рисоводов, что полулапчатый гусь — вовсе уж не такой вредитель. Так меня чуть не линчевали, а однажды здоровенный верзила вытащил меня из машины, и была бы мне крышка, если бы не Бивэн.
— Вот уж не думал, что борьба за охрану животных может принимать такие жестокие формы!
— Представьте себе! Но вообще-то кенгуру и впрямь встали настоящей проблемой. Я знаю фермы, где численность кенгуру чуть не втрое превысила поголовье овец. Несомненно, это вредит интересам овцеводов и что-то надо предпринять. Мы надеемся, что сможем управлять численностью популяций, и тогда отпадет надобность варварски истреблять кенгуру. Почему бы не устроить так, чтобы и овцы были сыты, и кенгуру целы?
- Предыдущая
- 30/41
- Следующая
