Загадаю тебя (СИ) - Лова Лия - Страница 2

— Не боюсь! Открой! Я вещи соберу и свалю отсюда подальше! Чтоб не видеть больше твою рожу.

— Куда ты пойдёшь? К маме в Саратов? Не гони! Жалеть потом будешь.

— Правильно она мне говорила, что с ПТУшником ничего хорошего не выйдет. Была же возможность хорошо устроится! Родители твои без вопросов могли в лучший институт тебя запихнуть. Так нет же! Ты гордый! Образование за их счёт тебе не надо! Денег — тоже не надо! Будешь жить в полной заднице, а помощи не попросишь. Придурок!

— Раньше тебя это устраивало, — ехидно усмехнулся Макс. — Если бы я прогибался под родителей, ты бы точно со мной жить не стала. Со скуки бы померла, будь я правильным мальчиком, скажешь, не так?

— А я может и так помираю со скуки! — зло огрызнулась Маринка. — С тобой даже поговорить не о чем. Так что скучать без тебя не буду, не переживай!

— В смысле — не о чем поговорить? — Макс распахнул дверь. — Когда это тебе со мной скучно было? Что-то раньше не замечал.

— Да всегда, Смирнов! Всегда! О чём с тобой говорить? Я только на работе с умными людьми и могу поговорить, а ты даже разницы не видишь между Рембрандтом и Рубенсом! Для тебя все на одно лицо. А книги? Когда ты вообще последний раз что-то читал? А в театре когда мы были с тобой? Да никогда! С Дашкой ходить приходится. А я хочу со своим мужчиной на нормальные темы говорить, а не обсуждать перспективы нашей сборной по футболу, понятно?

Глаза Маринки опухли от слез и две черные полосы потёкшей туши спускались до самого подбородка. Она встала с пола и, отпихнув Максима, направилась в спальню. Достала огромный чемодан и без разбора принялась скидывать из шкафа вещи прямо на кровать.

— Знаешь, наверное ты права, — Максим стоял в дверном проёме и наблюдал. — Возможно, я недостаточно хорош для тебя и не дотягиваю до твоего уровня. Но я всегда к тебе искренне относился и делал всё, что в моих силах, потому что люблю. Но я не железный и не хочу слушать твои бесконечные упрёки, поэтому да, нам лучше какое-то время пожить отдельно. Оставайся здесь, а я уйду. Так будет правильно. Я-то себе место всегда найду, а вот куда ты пойдёшь — не понятно.

— К Дашке поеду, лишь бы от тебя подальше! У неё дом большой. Уж наверняка найдет для меня местечко! А ты сам в этой дыре оставайся, раз так гордишься этим достижением.

— Да сдалась ты Дашке! Не помнишь, как она ломалась, когда нам надо было перекантоваться, пока здесь ремонт шёл? Думаешь, сейчас обрадуется?

Маринка села на кровать и затихла, прикидывая варианты, куда же ей действительно пойти. Даша, хоть и считалась её лучшей подругой с самого детства, и даже в Москву они перебрались практически одновременно, но когда дело доходило до денег или приютить на время — находила сотни причин, почему ей и её дорогому Витечке это неудобно. Конечно от Дашки вообще мало что зависело, и она просто озвучивала пожелания мужа, который не горел желанием принимать незваных гостей, а в целом была очень хорошей девчонкой.

— Оставайся в квартире. У нас в новом офисе есть пара подсобок, а мне больше и не надо. Раскладушку привезу, душ там есть. Так что на первое время…

— А потом?

— А потом посмотрим. Успокоишься для начала, а там видно будет. Сейчас без толку эти разговоры. Надо с холодной головой разборки устраивать, а не истерить. Как будешь готова спокойно всё обсудить — просто позвонишь мне и скажешь. Я не буду торопить. Давай сюда свой чемодан.

Маринка никогда не отличалась особой скромностью и мягким характером. Выросшая в семье профессора философии и искусствоведа, она напоминала скорее тепличный цветок. Хотя профессорской зарплаты и не хватало на то, чтобы жить на широкую ногу, но всё-таки жили скромно и дружно. За семейными ужинами вели беседы на возвышенные темы и обсуждали литратуру. Маринкин отец любил единственную дочь до безумия и ни в чём ей никогда не отказывал, даже если для этого приходилось влезать в долги.

А потом девочка влюбилась в охламона Макса из соседнего двора. Перед профессорской дочкой открылся иной мир, полный приключений и запретных удовольствий. И этот мир был совершенно не похож на прежнюю размеренную жизнь. Она возвращалась домой под утро, убегая из-под домашнего ареста снова и снова. Никакие запреты уже не могли удержать взбунтовавшийся тепличный цветок. И едва ей исполнилось восемнадцать, сбежала окончательно — к своему парню-раздолбаю, в съемную комнатушку на окраине Саратова.

Безумная влюблённость помогала не замечать бытовых трудностей, и Маринка очень быстро научилась, и готовить, и стирать, и мыть полы. Это всё она воспринимала, как часть оплаты за возможность быть рядом с любимым.

Мама Маринки, Елизавета Николаевна, плакала и умоляла дочь вернуться домой, а отец, Михаил Александрович, сначала сыпал угрозы в адрес новоявленного жениха, потом рьяно взывал к разуму дочки, но безрезультатно. Влюблённая парочка и не думала расставаться.

Со стороны Маринкиной родни были попытки повлиять на неугодного жениха и через его родителей. Но те только разводили руками, мол, мальчик слишком упрямый и никто ему не указ. Даже от их помощи он всегда отказывался, говоря, что хочет всего добиться самостоятельно. Отказался и от припасённого места в институте, и от уютной благоустроенной квартирки, купленной специально для любимого сыночка.

В конце концов, профессор Крюков, поняв, что переубедить детей не получится, только вздыхал и время от времени тайно ото всех подкидывал дочке деньжат, лишь бы та не бросила институт и получила диплом. Он втайне надеялся, что эта безумная вспышка скоро потухнет и дочка, сломленная трудностями взрослой жизни, вернётся в родительское гнёздышко, под папочкино крылышко.

Когда дурман первой влюблённости начал таять, обнажая реальную убогость их жизни, Маринка поняла, что не хочет жить в гадюшнике… Но Максим пока что не мог ей дать большего, хотя и старался на пределе возможностей. Вот тогда и начались первые ссоры и слёзы.

Денег не хватало, и чтобы сводить концы с концами Марине пришлось устроиться на вечернюю подработку в магазин продавщицей и одновременно с этим учится в институте. Максим же потихоньку воплощал свои мелкие бизнес-идеи, откладывая средства на мечту: перебраться в столицу и там уже замутить по-крупному.

И вот мечта сбылась! Влюблённая парочка из Саратова стояла на Павелецком вокзале, абсолютно не понимая, как они будут жить дальше. В карманах пусто, из вещей — одна сумка на двоих, а впереди только мечты и неизвестность.

А дальше был очередной гадюшник, только уже столичный. Съемные комнаты, больше похожие на вонючие чуланы с клопами, ночёвки на вокзале и Доширак* на завтрак, обед и ужин. Маринка плакала и просилась домой. А Макс крепко обнимал её и просил ещё немного потерпеть. И она терпела, лелея в глубине души мечту, что когда-нибудь они выберутся из этого болта и заживут как люди. Ведь она верила всем сердцем этому парню, с милыми ямочками на щеках. Тонула в его серых глазах, а он каждую ночь шептал, что сделает всё, чтобы она была счастлива…

--

Доширак — это лапша быстрого приготовления.

— Ох, ничего себе! Какой он огромный! — Маринка с восхищением рассматривала подарок Витюши, сверкающий на Дашкином на пальчике. — Сколько же тут карат? Дорогущий, наверное?

— Так я же вчера в инсте фоточку показывала и всё там написала. Ты не лайкала что-ли? — Даша обиженно надула пухлые губки.

Ещё недавно Дашка была совершенно обычной саратовской простушкой, которая, так же как и её школьная подружка Маринка, рванула в столицу за счастьем. С самого детства она была просто одержима идеей удачно выйти замуж. Разработав целую стратегию, Дашка воплотила мечту в реальность и охмурила Витюшу. Спустя несколько лет она «переопылилась» и органично влилась в ряды жён миллионеров. И теперь, выкладывая каждый свой чих на всеобщее обозрение, она собирала сотни завистливых взглядов и наслаждалась осознанием того, что она по другую сторону баррикад.