Нампара (ЛП) - Маккарти Сьюзен - Страница 7

Самого первого обеда Демельза боялась до ужаса, но потом нашла общество сэра Джона весьма занимательным. Это был красивый мужчина за шестьдесят, с длинным тонким носом, очень умный и любитель искусства, а также имел репутацию одного из лучших юристов страны.

Разумеется, Кэролайн тоже пригласили. Глядя на нее через длинный стол, Демельза видела, что подруга чувствует себя здесь как рыба в воде, она невольно вспомнила, что когда-то Кэролайн должна была выйти замуж за Анвина Тревонанса, в то время члена парламента от Бодмина. Она бы стала для него замечательной женой.

Но Кэролайн своевольно отвергла подобную жизнь и выбрала себе в мужья небогатого сельского доктора. И вряд ли хоть раз в жизни об этом пожалела.

Еда на столе оказалась превосходной: спаржевый суп, нежные телячьи котлеты, тонко нарезанная говядина и баранина, устричный паштет и пирог с лососем, яйца ржанки в желе. Темы для бесед в той же степени отличались разнообразием.

— Чесни считает, что строительство канала вполне осуществимо. Он выяснил, что нет существенной разницы между уровнем восточной части Средиземного моря и Персидским заливом.

— Возможно, — отозвался кто-то. — Но это канал будет открыт для любого государства. Ост-Индская компания предпочитает маршрут по земле.

— Главное препятствие — паша. Нам следует заручиться согласием Египта.

— Что ж, решение надо принять побыстрее. А то французы тоже проявляют интерес.

Первые и вторые блюда убрали со стола, принесли десерт — персиковые оладьи, силлабаб, лед с фруктами и взбитые сливки с ананасом.

— Маловероятно, что бедная королева выносит ребенка, — отметил кто-то. — Ей уже сорок четыре — поздновато для попыток.

— Значит, остается принцесса Виктория. Печально, что герцогиня так упряма.

— Печально, что король так сильно ее ненавидит. Он надеется дожить до восемнадцатилетия Виктории, чтобы герцогиня не стала регентшей.

— Вам не по душе эта тема, леди Полдарк?

Демельза повернулась к джентльмену справа, который представился как Ричард Остлер.

— По-моему, неправильно и жестоко так говорить о бедной королеве. Она пережила столько трагедий, а к ней относятся как к свиноматке, ожидая поросят.

Повисло неловкое молчание. Демельза вздернула подбородок. В свое время она бы устыдилась столь откровенно выражать спорную мысль, особенно на подобном собрании, но теперь она виконтесса и привыкла вращаться в высших кругах.

За столом Росс поймал ее взгляд и ободряюще улыбнулся. Лорд Линдхерст рассмеялся.

— Ей-богу, Полдарк, ваша супруга права, — заявил он. — Тогда давайте пожелаем бедной даме здравия и закончим на этом.

Вскоре обед подошел к концу, и дамы, обменявшись взглядами, поднялись из-за стола и удалились, оставив мужчин наслаждаться бренди и сигарами. Кое-кто из мужчин переместился на опустевшие места, когда разговор коснулся политики.

— Следует признать, Бентам в чем-то прав. — Говорящий задумчиво вертел пальцами сигару. — Слишком много бедняков предпочли бы требовать помощи, нежели трудиться. Единственный способ убедиться, что затраты на создание системы не станут непомерно высокими — принять меры против тех, кто отказывается от работы с достаточным жалованьем, чтобы свести концы с концами.

— Предполагается, что у них будет возможности найти подходящую работу, — заявил Ричард Остлер. — С достаточным жалованьем, чтобы обеспечить семью. И которая не подорвет их здоровье.

— Разумеется, жалованье зависит от рынка труда. Если рабочих станет больше, оплата моментально снизится. Затем численность населения сократится, и проблема исчезнет.

— Под сокращением численности населения, — вмешался в разговор Росс, наблюдая, как зажженные свечи на люстре над головой просвечивают сквозь багряно-коричневое бренди в бокале, — вы имеете в виду смерть людей?

— Ну… да. Это ведь неизбежно.

— Возможно. Но вот что интересно: это кажется неизбежным только по отношению к низшему классу. — Росс остановил на собеседнике жесткий взгляд. — Но не по отношению к политикам, которые обрекают других на голодную смерть.

— Полдарк, вы здорово подметили, как обычно, — улыбнулся над бокалом бренди лорд Линдхерст. — И само собой, некоторые также считают неизбежным, что рабочие объединятся против снижения жалованья, в чем мы уже убедились. Правильно ли это, а может, даже возымеет действие — время покажет.

Разговор сменил русло.

— Полдарк, вы сражались в Америке. Что вы думаете об успехах Соединенных Штатов?

Наверху у дам появилась возможность поправить прически и ослабить шнуровку корсетов, а также посетить зловонную уборную в конце коридора.

— Хотела еще раньше тебе сказать, — произнесла Кэролайн, помогая Демельзе уложить непослушные серебристые пряди, — какое красивое ожерелье. Это Жоди тебе оставила?

— Сделала из тех камней. Помнишь, я спрашивала, можно ли разобрать ожерелье? Камни такие тяжелые, но бриллианты и впрямь очень красивы.

— Разумеется, ты поступила правильно. Украшения часто переделывают с каждым поколением.

— Росс сказал то же самое. Поэтому я взяла два ожерелья и переделала для себя, Клоуэнс и Изабеллы. — Демельза залилась смехом. — Одно из них вроде бы подарил ей маршал Ней. Это своего рода компенсация — я ведь правильно выражаюсь? — за ужасное время, которое мы провели в Париже в 1815 году, когда у меня на три месяца отобрали Росса. — Демельза потрогала бриллианты на шее. — По-моему, на парочку еще хватит — для Кьюби и Рейчел.

Дамы стали расходиться, Демельза и Кэролайн последовали за остальными вниз по лестнице.

У дома была несколько необычная конструкция. Его построил богатый и, очевидно, чудаковатый итальянец. В центре находилась просторная комната с окнами на потолке, и там же висела коллекция картин лорда Линдхерста, многие из которых написал его отец, довольно известный художник.

— Мне нравится вот эта, — указала Демельза на реалистичный портрет мальчика лет шестнадцати. — Как думаешь, это Джон?

— Не знаю даже…

— Нет, это Генри Пелэм, дядюшка Джона. — К ним приблизилась элегантная темноволосая девушка. — Леди Полдарк, миссис Энис, как поживаете? Я Джорджиана Голдсмит. Мой отец — друг Джона. Хотите кофе или вина?

— Благодарю, кофе не помешает. — Демельза любезно улыбнулась. Она так до конца и не привыкла к обращению «леди Полдарк», хотя прошло уже больше двадцати лет с тех пор, как принц-регент пожаловал Россу титул баронета — как раз перед поездкой в Париж, которая чуть не закончилась катастрофой, когда они оказались в самой гуще событий, связанных с побегом Наполеона с Эльбы. — Кто это? — шепнула она Кэролайн, пока они шли следом за девушкой в гостиную.

— Дочь Льюиса Голдсмита. Он немного с причудами — наполовину француз и когда-то был без ума от Наполеона, но потом с той же страстью обратился против него. Говорят, она станет следующей леди Линдхерст.

— Вот как...

Кофе подали в изящных фарфоровых чашечках. За время богатого на события пребывания в Париже Демельза распробовала этот напиток. Ко многим воспоминаниям тех дней она предпочитала не возвращаться, однако пристрастие к кофе отчего-то осталось — правда, не затмевая любви к портвейну.

Но она уже выпила за обедом несколько бокалов канарского, а с возрастом обнаружила, что если не отказывать себе в вине, на следующее утро почти наверняка проснешься с мигренью.

— Значит, Харриет удалось привести дом в порядок до свадьбы? — заметила Кэролайн, когда обе потягивали напитки, удобно устроившись на диванчике.

— Да, она замечательно все устроила. Должна признать, что сначала, когда она купила тот дом, я сочла это просто безумием. Место было такое мрачное и заброшенное. Помню, когда я приходила туда с визитами к бедняжке Дейзи, воздух там казался спертым и душным. И не удивительно, что говорили, будто там водятся призраки.

— О, я хорошо знаю Харриет, — ответила Кэролайн. — Ее старыми сказками не напугаешь. А если в том доме и жили призраки, от нее они все разлетятся в страхе!