Голос, зовущий в ночи - Полякова Татьяна Васильевна - Страница 13

– Ума-то хватило взглянуть, что она там писала? – проворчал Марич.

– Я любопытная, – шмыгнув носом, ответила Маша. – Хоть мне было стыдно, все-таки это некрасиво.

– Не тяни.

– В общем, когда Ольга ушла, я листок из урны вынула. Знаете, что она написала?

– Ты меня с ума сведешь! – рыкнул Владан.

– «Я знаю, кто это», вот что там было, – возвестила рыжая. – Три раза подряд.

– Я знаю, кто это? – повторила я.

– Вот именно. Ясно, что Ольга случайно узнала…

– Страшную тайну, – вздохнул Марич.

– А что еще, по-вашему?

– И никаких догадок, что это может быть?

Она развела руками в большой печали.

– Я уже голову сломала, но ничего придумать не смогла.

– Хорошо, допустим, Ольга что-то узнала… С кем в последнее время она общалась? Может, в окружении появился новый человек, или здесь, в Фонде, она разговаривала с кем-то чаще, чем с другими?

– Да вроде нет, – подумав, ответила рыжая. – Она с нашим контингентом общалась постольку-поскольку. На ней было, так сказать, общее руководство, связь с администрацией, ну и, конечно, со спонсорами. Выжать из денежных мешков немного средств она умела. Катерина в этом смысле ей не чета. Как Ольги не стало, с финансированием у нас наметилась пятая точка. Пока еще барахтаемся, но фиаско неотвратимо близится.

– А как же Малышев? – спросила я.

– Евгений Сергеевич? – усмехнулась рыжая. – Евгения Сергеевича судьба наркоманов мало интересует. Я бы даже сказала, ему пофиг.

– Но он ведь основной спонсор?

– Ага… Но вряд ли надолго им останется. Я имею в виду теперь, когда нет Ольги…

– С Ольгой у них были особые отношения?

– Я свечку не держала, но, думаю, да. Достаточно увидеть их вместе, чтобы понять… Это, знаете ли, не скроешь. Взаимную симпатию, я имею в виду.

– Малышев женат? – вновь задала я вопрос.

– А как же. Только кому и когда это мешало? Он чуть ли не каждый день к нам наведывался. Особенно первое время, когда ее обхаживал. Потом, должно быть, другое место для встреч нашли.

– Ольга отношений с ним не скрывала? – подал голос Марич.

– На людях всегда обращалась к нему на «вы» и по имени-отчеству. Он, кстати, тоже. В общем, приличия соблюдали. Но, как я уже сказала, все было видно невооруженным глазом. Потому что такие вещи, как мне кажется, не скроешь. Взять хоть нашу Екатерину Юрьевну. Вот уж кто шифруется, а все равно дураку ясно, что она втюрилась в Малышева по самые уши.

– Серьезно? – заинтересовалась я.

– А то… Как его увидит, сразу становится красная как рак и начинает бумажки бестолково перекладывать. Отвечает невпопад и глаза от него отводит… влюбленная гимназистка, ей-богу. И смех, и горе на нее смотреть. А попробуй сказать, что она втюрилась, заголосит: глупости! Это я в том смысле, что иногда люди в своих чувствах даже себе боятся признаться.

– А Ольга на поведение Екатерины внимание обратила, как по-твоему?

– Ну, не заметить-то не могла.

– Но никак это не комментировала?

– Нет, конечно. Ольга со всеми соблюдала дистанцию. Не в том смысле: я – начальник, ты – подчиненный. Она сама по себе человек закрытый.

– Друзья у нее были?

– Здесь точно нет. А так… возможно. Ольга очень принципиальная, про таких говорят: если что, отца родного не пожалеет. Сами понимаете, дружить с подобными людьми нелегко.

– То есть близких отношений с той же Екатериной не было?

– Екатерине в подруги очень хотелось. Она за Ольгой точно тень ходила. Сначала я думала: подхалимка, потом – лесбиянка, мол, втюрилась в Ольгу… Но когда появился Малышев, стало ясно: с ориентацией у нее все в порядке. Но за Ольгой все равно бегала, как хвостик. А теперь за ее братом.

– Олег, как я понял, сегодня на работу не вышел?

– Он после убийства никак в себя не придет. Первый месяц вообще не появлялся. Сейчас, бывает, наведывается. Но, чувствуется, не до работы ему. Накроется наш Фонд скоро. Я ж говорю, на ладан дышим.

– Значит, все здесь держалось на Ольге? – вздохнула я, и рыжая пожала плечами.

– Олег, вообще-то, парень толковый, и будь он в другом состоянии, мы бы справились. Но ему, похоже, не до Фонда. Вообще ни до чего.

– Очень переживает гибель сестры?

– Не то слово. Ее, можно сказать, при нем убили. Если б он был здоров, раскидал бы этих уродов, как щенков. Парень он крепкий. А тут… по лестнице сам не поднимется.

– Ко всему прочему он был в наушниках и не услышал криков сестры, – напомнила я.

– Вот именно. Считает себя во всем виноватым.

– Это он так сказал?

– Он молчит. Это у них семейное: свои мысли и чувства при себе держать. Но… короче, догадаться нетрудно.

– С сестрой у них были близкие отношения?

– Конечно. Что бы он без нее делал? Теперь один-одинешенек. Правда, сейчас Екатерина за ним приглядывает. Но как долго это продлится…

– Ольга любила брата?

– Само собой. А после того, что с ним произошло… Она и Фонд-то создала из-за этой истории. Вы ведь знаете, что с ним случилось?

– На него напали наркоманы?

– Ага, человек пять. Неизвестно, что бы с ним было, если бы не сестра. Она за ним не только ухаживала. Работой загрузила… в общем, парень жил полноценной жизнью.

– А он как к сестре относился? – вмешался Владан.

– Хорошо. Как еще?

– По-разному бывает. Кому-то чужая забота как кость в горле.

– Нет, – покачала головой Маша. – Они любили друг друга. Она же ему вместо матери была. И вообще… на людях своих чувств не демонстрировала, характер не тот, но видно было: друг о друге заботятся. Она то рукой по его волосам проведет, то плечо погладит. Вроде между прочим, по привычке. И он, когда на нее смотрел, сразу светлел лицом. И ее заботой не тяготился. Конечно, стать инвалидом, да еще в таком возрасте, испытание не для слабонервных. Так вот, Олег – мужик крепкий, нюни не распускал, пытался жить, как нормальные люди, и сестра ему помогала. А сейчас его состояние понятно. И без того сестру потерять просто ужасно, единственного близкого человека, а тут еще и бытовые трудности. При ней он был от них избавлен. Парню нужно время, чтоб в себя прийти и жизнь как-то наладить. Пока Екатерина ему помогает. Я, кстати, тоже не против, мне не в тягость. Но Екатерина намекнула, чтоб я не совалась.

– У нее какие-то виды на него?

– На Олега? Да ладно. Она ж ему в мамаши годится. Опять же Малышев, куда денешь свою большую любовь?

– Тогда какой ей резон тебя отшивать? – усмехнулся Марич.

– Такой, что Екатерина во всем любит быть главной. Работы на себя взвалила и стонет… А чего стонать? Свою работу делай, остальное сделают те, кому это положено. Так нет…

– Не особо ты ее жалуешь, – заметил Владан.

– Вы спрашиваете, я отвечаю… Между прочим, из-за нее парня одного уволили. Хороший парень… С Екатериной поссорился, она тут же Ольге нашептала, и он оказался за дверью. Она ж у нас правая рука начальства. И конкуренции не терпела. А работник так себе, что сейчас и видно невооруженным глазом. Дорвалась до руководящей должности, теперь пожинает плоды. Жаль, что нам тоже приходится.

– А что за уволенный парень? – проявил интерес Марич.

– Ромка Исаев, за всю нашу технику отвечал. Ну и так, всем понемногу помогал. Безотказный. И парень отличный. Со всеми ладил, а Екатерина его невзлюбила, уж не знаю за что. Постоянно цеплялась. Он не выдержал и сказал ей, что думает по этому поводу.

– И был уволен?

– Ага. Она Ольге настучала. А та, не разобравшись, приняла ее сторону. Не повезло парню. Хотя теперь как посмотреть.

– Когда его уволили?

– Вообще-то считалось, он сам уволился. По собственному желанию… Примерно за месяц до убийства.

– А где найти этого Ромку?

– Где он теперь работает, не знаю. Он звонил несколько раз уже после убийства, но о работе мы не говорили. Телефон, похоже, сменил. А адрес могу дать.

– Заодно и список ваших подопечных, – кивнул Владан.

– Думаете, это может быть кто-то из них? – нахмурилась Маша.