Дерзость на шпильках (СИ) - Вольная Риша - Страница 56

- Артём, пойдём, я провожу до ее комнаты, – ласково и певуче пригласила хозяйка.

Двинулся следом, уже на пороге гостиной Ангеловский добавил.

- Галина, ты там лишнего не болтай.

- Бог с тобой, я же не враг собственному ребёнку! – отфутболила обвинения мужа и, зацепив меня под локоть, потащила в сторону лестницы.

Мы молча поднялись, уже не спеша вышагивая по второму этажу, Галина Геннадьевна тихо заговорила.

- Она не ест любимые блинчики, почти не спит и не выходит из своей комнаты уже два дня. Правда, плакать реже стала.

В мою грудь врезался снаряд вины за состояние девушки.

- Я ей готовил…блинчики – надломанным голосом прошептал я.

- О, ты готовишь! Анюточка не дружит с кухней.

- Я знаю, мне всё равно.

Женщина счастливо улыбнулась.

- Ну, тогда с Богом! – прошептала она и, перекрестив меня трижды, ушла.

Я остался стоять перед закрытой дверью, терзаемый сомнениями и страхами. Мать Ани как на войну меня проводила, это прямо навевает нехорошие мысли.

Вдохнув поглубже, я осторожно приоткрыл дверь, одновременно легонько стукнув костяшками пальцев по дереву.

В просторной и светлой комнате было тихо и пусто. Хотел закрыть дверь обратно, как увидел Аню на широком и низком подоконнике.

Девушка полулежа расположилась на меховой подстилке, обхватив руками подушку и изучая за окном пейзаж их внутреннего дворика из - под полуприкрытых век.

Окончательно зашёл, осторожно закрыл дверь, включая замок. Жаль, ключа здесь не было, а то я бы и его выбросил, чтобы не сбежала.

Зная характер девушки, помня о нашей способности, разругаться на ровном месте, я убеждал себя вовремя заткнуться.

Пока медленно двигался к окну, с жадностью всматривался в ее черты. Казалось, что прошло не несколько дней, а несколько лет с момента нашей последней встречи.

Будучи ближе заметил в ее ушках наушники и сонное состояние моего ангела. Пока стоял и рассматривал, она закрыла глаза. Я и сам бы с удовольствием прилёг с ней рядом, но рано расслабляться.

Присел на корточки перед подоконником и аккуратно потянул наушник за провод, пока тот не выпал.

Аня даже не стала глаз открывать, только рукой немного махнула.

- Мамуль, ничего не хочу! Спасибо! Я лучше посплю немного. Устала.

Я вытянул второй наушник, она сморщила нос.

- Можно я тогда с тобою лягу?! – сдавленным голосом спросил я, укладывая букет из ее любимых цветов ей на колени.

Девушка резко вдохнула и перестала дышать, но глаз не открыла.

- Анют, открой свои красивые глазки.

Мою просьбу выполнили, а дальше она медленно повернула голову в мою сторону. Ее удивленный и не верящий взгляд остановился на моём лице.

- Артём?! – прошептали ее ещё не зажившие губы. – Я думала, ты мне мерещишься.

- Нет, Цветочек мой! Вполне реальный, можешь потрогать, понюхать, пощипать.

- Ты пришёл,– она всё также смотрела на меня, будто я призрак.

- Конечно, пришёл. Анют, я полный тормоз и дебил, но мозги ещё немного остались.

Она молчала, только моргать стала чаще. Её слёз я не переживу.

- Я очень соскучился, совсем не могу спать без тебя, – поделился своими переживаниями, пересаживаясь с корточек к ней.

Провёл пальцами по ее ладони, потом выше по руке до плеча и ключицы и, как можно нежнее, по щеке.

Аня нахмурилась.

- Я ужасно выгляжу, не надо, – печально прошептала она, уклоняясь от моих пальцев.

Я не позволил. Вернул лицо в прежнее положение и, наклонившись, оставил лёгкий поцелуй в разбитый уголок нижней губы.

- Если ты позволишь, я поцелую каждую ранку и синячок на твоём теле. И ты замечательно выглядишь, просто устала.

Я все это говорил у ее приоткрытых губ, борясь с желанием  зацеловать до смерти.

Проиграв в этом сражении, мягко прикоснулся к ее губам, спрашивая позволения. Аня судорожно выдохнула мне в рот и ответила на поцелуй.

- Прости меня, прости! Я такой ревнивый придурок!

Эмоции захлестнули через край, когда ее тонкие пальцы сжали мои плечи, притягивая к себе.

- Иди ко мне, – попросил ее, а сам, отбросив цветы на пол, уже аккуратно приподнял за талию, чтобы пересадить на свои колени.

Сейчас мне было жизненно важно почувствовать всю её в своих рук, вес её тела, тепло её кожи. Я, как наркоман, добравшись до своего персонального яда, готов проглотить его целиком и раствориться в смертельной нирване.

Стараясь не раздавить своего ангела в моих железных объятьях, я вжал ее в себя, зарываясь носом в волосы, целуя по пути всё то, до чего доставал. Аня гладила мои плечи, шею, зарываясь пальцами в волосы, отчего все  моё тело потряхивало от наслаждения.

- Тём!? Ты дрожишь! Ты болеешь? – волнуясь, произнесла девушка, начиная ощупывать моё лицо, прикладывать руку ко лбу.

- Да, Анют, болею. Я тобою болею, и если ты немедленно не скажешь, что возвращаешься ко мне, возвращаешься на работу и, соответственно, никуда не переезжаешь, то моя смерть будет на твоей совести.

- Демидов, ты меня поражаешь! Оказывается, ты умеешь шутить!

- Ангел мой, какие шутки?! Тут всё серьёзно! – воскликнул я обиженно, отрываясь от целования женского плечика в вырезе широкого свитера. - И?!

- Я вернусь, но…

- Потрясающе, я так рад, – прервал ее, снова нежно целуя ее губы.

- Артём, ты недослушал мои условия, – недовольно воскликнула она.

Я встал вместе с ней, и девушка обхватила меня ногами. Остановился, придерживая ее под попку. Мне кажется, я могу так вечность стоять.

- Я заранее на всё согласен, но, если хочешь, можешь огласить весь список.

- Условие одно: ты должен мне доверять, – заглядывая в мои глаза, попросила девушка.

Это самое сложное. Доверие у меня в глубоком дефиците, но ради нее я мог рискнуть и последним.

- Хорошо, Цветочек мой, договорились. Я тебе доверяю, а ты не прикасаешься к другим мужчинам.

Её широкая улыбка отразилась даже в глазах: красивых, живых и очень усталых.

- Тебе надо поспать, – решил я, шагая к двуспальной кровати.

Она согласно покивала головой. Уперевшись одним коленом в матрас, уложил Аню на постель. Она, сцепив руки на моей шее, не позволила уйти.

- Останься, иначе я не смогу уснуть, – прошептала она.

- Боюсь, эта идея не понравится твоему отцу.

Вот только упрямством она пошла в папу, продолжая тянуть меня вниз. Я не особо сопротивлялся, всем телом желая именно этого. Чем ближе к ней, тем спокойнее душе.

- Папочку я возьму на себя, – прошептала она, подтягиваясь вверх, чтобы оставить лёгкий поцелуй на губах.

Я опустился на неё сверху, удерживая вес на согнутых в локтях руках, а ладонями обхватил ее лицо, будто в рамочку. Большими пальцами поглаживал розовые щёчки с остатками синяков, понимая, что тону в этой кристальной голубизне её глаз. Единственная мысль, которая плавала на краю сознания, это раздеть и любить моего Ангела, пока она не забудет все мои жестокие слова и прикосновения Карпова.

Мои желания отразились в теле, сбивая дыхание, но Аня отрицательно качнула головой.

- Мне сейчас нельзя, у меня «особые дни», – пролепетала она, уже начиная краснеть.

Ее милые розовые ушки всегда приводили меня в полный восторг.

- Я знаю, – увидев непонимание на её лице, прояснил. – В больнице спросили о возможной беременности, я подтвердил. Тебе сделали УЗИ, врач сказал, что беременность не видит, что  скоро наступят менструальные дни. Не поверишь, но я в тот момент даже расстроился. Уже потом решил, что это к лучшему, так как тебе вкололи какое-то дерьмо.

- Ты хочешь от меня детей!? – хрипло спросила она, до боли сжимая пальцы  в моих волосах.

- Обязательно! Я все продумал! Вдруг меня в очередной раз укусит бешеная пчела в задницу, ты так легко меня не бросишь, если у нас будет ребенок.33e32

- Я не бросала, я дала тебе то, что ты хотел! Свободу от меня и наших сложных отношений. Когда любишь, то ты не ломаешь любимого под себя, а просто отпускаешь.