Не за страх (СИ) - фон Джанго Алекс - Страница 20

Так как времени "на отпуск" практически не имел — ожидала Балканская война, то увидеть и тем более сделать сам ничего не успевал. Но и то что на бегу узрел, радовало — страна стремительно менялась в лучшую сторону и ненасильственную индустриализацию не заметить было невозможно. На ту же Нарвскую ГЭС собрались тысячи строителей по доброй воле и работали с энтузиазмом. Правда, велик среди них оказался процент малороссов с приграничья с Австро-Венгрией. Но что делать, если следственный процесс по попытке цареубийства Богрова всё не завершался. Баяли будто бы применяют читающую мысли машину, по слухам, ожидались невиданные досель "посадки". Вот все у кого рыльце оказалось в пушку и поспешили затеряться на стройках пятилетки. Но трудолюбивые и старательные чухонцы всё равно оставались в большинстве и сачковать понаехавшим не позволяли, хотя многие и породниться уже между собой успели. А железную дорогу до Баренцева моря дотянули и закладывался город-порт Романов на Мурмане. Кстати и туда так же перебралось немало рыбаков из Остзейского края и княжества Финляндского. Доходы на новом месте ожидались не сопоставимые со скудными Балтийскими, ибо вместо кильки в сети шла треска и жирная сельдь. Да и улов полностью скупался казной на рыбо-перерабатывающие заводы — только бочко-тару да соль успевали подвозить. А на десятках "крестьянских" верфей Курляндии, Эстляндии и Финляндии сколачивать для освоения нового промыслового ареала рыбацкие шхуны и баркасы. Причём имеющие помимо паруса ещё и мотор на всякий непредвиденный случай, в море бывающий чаще чем хотелось бы. К чему отказываться, если власть его выделяет в рассрочку под 3 % аж на десяток лет, да сына на моториста учит бесплатно год(и ещё грамоте русской попутно). А переселяющимся в Романов семьям, привезенного по железке карельского леса на дом отпускает по себестоимости. Не удивительно, что при такой хал…ве, только "аландских" шведов переселилось в русское Заполярье больше чем их числилось не островах княжества Финляндского. До России ведь им добираться ближе чем до Америки, и в последней ждет не дом с работой, пусть трудной, но достойной, а неизвестность. Видно не один я царю "нашёптывать" стал, даже вечно недоедающие скобари недородный 1911 год пережили без поедания лебеды и крапивы. Власть о ожидаемом неурожае ещё весной предупредила и НАСТОЯТЕЛЬНО порекомендовала больше репы и картошки сажать. Так и народ понемногу к "чертову яблоку"(под лучок да с селёдочкой) привыкать стал — всё лучше чем лебеда.

Зима на Балканах весьма неприятна, если целенаправленно не настроен кататься на лыжах и не поехал на специализированный курорт. Но в начале 20-го века лыжных курортов с подъёмниками ещё не существовало. Зато подфартило косточки прогреть в открытых ещё византийцами Марикостиновских банях — термальных источниках. Неподалёку от бурной реки Струмы, пробившей себе дорогу через горный хребет. Приспичило как то в тех краях приводниться, поскольку на эту военную компанию взялся облетать амфибию (в ТОЙ жизни именуемую "Шаврушкой"). Разумеется не на реку садился — по ней впору экстремалам-сплавщикам соревнования меж в пене торчащих камней устраивать. Сесть на затянутое у "бань" болотце с кипятком так же было невозможно. Как и на изрытые колеями и покрытые лужами просёлки (про поля да виноградники на склонах гор и говорить нечего). К счастью, небольшое озерцо так же в округе нашлось — на него и приводнились. Марсель тут же в моторе ковыряться принялся, а я с пулемётом заступил на его охрану и оборону.

Но недолго — из находящегося в паре километров села сбежалось все население, посмотреть на чудо летающее. И действовать не взирая на обстоятельства — хоть врагам, хоть своим попытаться что либо впарить. Хотя от пареной мамалыги и местного самогона мы вежливо отказались, даже когда скидка дошла почти до подарка. Но когда на наших глазах барашка закололи и к на углях обжаренному мясу лепёшки, лечо и терпкое вино добавилось, сопротивляться слюновыделению воли не хватило — оплатили нежданный пикничок сполна. Лететь до моря оставалось более часа и засветло не поспевали — потому у аппарата и заночевать остаться решили. Хотя звали в посёлок на перины, а как уперлись мы, то всем посёлком устроились тут же вино допивать и наш сон(попутно с аэропланом) охранять, почти не шумя. Мы по очереди сбегали попарить кости в горячем болотце. Вот это явилось у меня самым светлым пятном в военной компании продлившейся с 25 сентября(8 октября) 1912 по 17(30) мая 1913 года.

Всякая война, это прежде всего кровь и грязь(как физическая, так и духовная), несущая только страдания, но к сожалению неизбежная. Выкидывать из своей новой жизни ещё пол-года особой необходимости уже казалось бы не имеется. Командиров путных изыскал и обкатал ещё на итальянцев работая и теперь требовалось им не мешать с советами, дабы не попортить. Тем более, что наши два отряда(полка по ТОЙ истории) разделены оказались между Греческим королевством и Болгарским царством в прямом подчинении их командованию находясь. Я по сути превращался не в комбрига, а в куратора(кур. бриг — звучит?) со стороны страны-поставщика, работающего не за жалование, а на общественных началах. Что позволяло вякать, и причём частенько.

Не шкурные интересы при этом отстаивая, а зная БУДУЩЕЕ, заставлял письменно фиксировать свои намерения все стороны альянса. То есть являлся более дипломатом и политиком, мотаясь между штабами и монархами и собирая свой для Высшего Арбитра собственный, независимый архив. Помнился из ТОГО мира анекдот послевоенный: — Решают Победители как с немцев репарации взымать да делить. Черчилль — нам с французами больше всех, мы находимся с состоянии войны с 1939 года. Рузвельт — зато мы немецких городов разбомбили больше всех. А Сталин — считать по трудодням! Иначе повторим! Вот и я нынче "трудодни" всех сторон учитывал, чтобы Второй Балканской при дележе между "союзничками" не случилось. Договариваться необходимо "на берегу" и детально по пунктам, дабы не было раздора. Последние стариковские годы, проведённые в бизнесе, приучили к порядку в бумагах и написанное мелкими буквами читал с особой тщательностью.

По этой причине, урвав у Османской империи весьма приличные куски, балканские князьки, царьки да корольки хоть со скрежетом зубовным, но по своим уделам без дальнейшего кровопролития разошлись. А аэрофлотовские авиаторы набрались опыта действий в боевых условиях, прилично при этом заработав и своё Отечество в убытки не введя. Плохо лишь то, что набиралась опыта только авиация, а кавалерийские генералы-командующие "оставались мыслями" в прошлом. В надвигающейся Великой войне суждено было России оказаться сочетая в военном деле единство архаики и авангарда. Что плохо! Но не мы одни — что хорошо! Да ещё укрепил монархам настроение намёком что вскоре новый шанс халявой поживиться представится, так что пусть шустрее долги раздают да к новым приобретениям готовятся. И за добрую весть, грудь моя украсилась Болгарским воинским крестом "За храбрость" и Сербским орденом "Звезды Карагеоргия", хоть трудился я не ради наград.

Возможно та мирная ночёвка на войне, недалеко у последнего болгарского селения на границе с Грецией так запомнилась по причине того, что знал о том что на следующий день мне умирать надлежит. Правильнее сказать, в ТОЙ истории 18 марта 1913 года в Салониках (а по болгарски — Салуне) от руки грека Схинеса убит был король Греции Георг 1-й. Причиной же моего поспешания ныне в этот древний город являлось очередное недопущение очередного цареубийства, я как бы в этом деле уже профессионалом становился. Так как требовалось поспешать, то взлетели ещё затемно, но над бурной Струмой лететь возможно было бы даже "на слух", а у нас ещё и компас имелся. Приводнились в бухте у казавшихся неприступными стен с восходом и сразу же затребовал у первого же греческого офицера сопровождения меня к королю, ибо имел срочное послание от его супруги Ольги(кузины уже русского царя). Ничего экстроординарного в депеше не находилось — просто как бы с оказией услуги авиапочты землячке предложил, а та про погоду и музыку прописала. Но ведь я мог и не знать содержания и настаивал "Лично в руки", потому и представлен оказался пред светлые очи монарха вскоре после его пробуждения и после прочтения депеши даже приглашён оказался монархом разделить с ним завтрак. Немецкий для нас обоих являлся почти родным и беседа за столом оказалась оживлённой — живенький старичок весьма интересовался авиацией. Тем более, что как бы под его началом "зверевская эскадрилья" (да, да. та самая Зверева доросла до ком. эска "Женской, интернациональной!"), испытывала прицел для бомбометания. Причем в обстановке ТАКОЙ секретности, что не то что король, но и непосредственный командир отряда ничего о том не знал. Всех только удивляла сверхточность бомбометания авиатрисс, приводившая к снижению потерь греков. Расходы на авиа-топливо экономили кровь. Беседа столь захватила придерживавшегося здорового образа жизни 67-летнего мужчину, что продолжить её он предложил и во время моциона по городу. Далее пришлось мне подвиг в очередной раз совершать. Психопат Схинес приблизился, пока охрана короля ворон ловила и выхватил ствол, мне только и оставалось, что в очередной раз ловить пулю грудью. Вернее "примагничивать" её оберегом, что оказался за портсигаром, в котором лежала пластина, вырезанная из кирасы. Очередная трещина ребра, но жизнь неплохому старичку удалось на пару-тройку лет продлить, а это многое давало в последний предвоенный год. Прежде всего уберегло от Второй Балканской — авторитета и мудрости старца достало для недопущения трагедии.