Марья-Царевна - Жильцова Наталья Сергеевна - Страница 23

— Ужо мы с ним разберемся!

— Червям каменным скормим!

— Порубаем на ристалище!

— А можно еще конями разорвать, как люди, слышал, делают…

— В колодец скинуть…

— Повесить для острастки…

— Голову с плеч — и вся недолга…

Я несколько ошалело слушала кровожадные предложения. Нет, на гномов из сказки про Белоснежку эти создания не походили совершенно. Впрочем, глупо удивляться. К примеру, по внешнему виду Колобка тоже не скажешь, что он до драки сильно охоч.

Наконец предложения иссякли, и, поклонившись напоследок, делегация покинула зал, дружно уйдя в не замеченную ранее дверь, которая терялась на фоне вздымающихся стен зала.

— Они хорошие ребята, — сказал Наволод, оборачиваясь к нам. — Горячие только.

— Я так и подумал, — хмыкнул в ответ Финист. — И чего не наговоришь с горячки-то.

Наволод усмехнулся, а потом громко сказал, обращаясь к пустому залу:

— Здравствуй, матушка!

Воздух в нескольких шагах от нас тотчас сгустился, являя высокую женщину средних лет в высоком кокошнике, атласном сарафане, отливающем зеленой медью, и с сияющими изумрудом, как у Наволода, глазами.

И было в ней что-то, что заставило Финиста немедленно поклониться. Да не как гномы князю, а в пояс, еще и земли рукой коснуться. Даже я, сама не ожидая от себя подобного, тоже согнулась в неумелом поклоне.

Женщина улыбнулась и легким наклоном головы дала понять, что приветствие принято. Мы с Финистом выпрямились, и я во все глаза принялась рассматривать ту, о которой читала в сказах Бажова, — Хозяйку Медной горы. А еще — мать Белогора.

И кстати, очень интересно, каким образом она появилась прямо из воздуха? Ведь магия-то у всех пропала. Или?..

— Поздорову тебе, царица Малахитница, — подал голос Финист.

— И вам, люди добрые, — ответила Хозяйка. — Давненько не заглядывал, Сокол. Все по поднебесью летаешь. Как там матушка твоя, Царевна Лебедь?

— Да ну как же, Хозяйка. И семи лет еще не минуло, как бывал в ваших краях. А матушка живет не тужит, — ответил Финист.

А я изо всех сил старалась понять какую-то неправильность, которая меня слегка нервировала. И неправильность эта появлялась именно тогда, когда Хозяйка начинала говорить.

Голос у нее был глубокий, богатый. И… объемный, что ли? Казалось, я слышала его отовсюду сразу. Странное, прямо скажу, ощущение.

— Это Марья, Кощеева дочь. Моя суже… спутница, — быстренько поправившись, представил меня Наволод, и взгляд Хозяйки встретился с моим.

На одно неуловимое мгновение я ощутила себя маленькой-маленькой букашкой, которую с интересом рассматривают на ладони. И сразу же это ощущение пропало, и я, чуть ли не хватая от неожиданности ртом воздух, словно рыба, отступила на полшага.

Ничего себе! И это от одного только взгляда меня так приплющило?!

— Рада видеть тебя, Марья Бессмертная, — сказала Хозяйка спокойно. — Наслышана о твоих делах.

Я вопросительно посмотрела на Наволода, но тот поднял руки в шутливом жесте отрицания:

— Не я! Матушка моя сама всю землю слышать может.

Ага. Спасибо, объяснил. Вот сейчас все сразу понятно и стало.

— Рада познакомиться, Хозяйка, — произнесла я. — Наволод много рассказывал…

— Не рассказывал! — тут же перебил меня этот, этот… — Ни времени подходящего не находилось, ни обстоятельств.

— …Много рассказывал про свой Источник, а вот о том, что землю можно, оказывается, слушать, и не упоминал вовсе, — мстительно вывернулась я. — Сама же я несказанно рада встретиться и пообщаться лично.

Хозяйка одобрительно кивнула, перевела взгляд на Наволода и взмахом руки пригласила следовать за собой.

— Вот за трапезой и пообщаемся получше, — сказала она. — И о беде, что пришла, откуда не ждали, поговорить надобно.

Мы проследовали за Хозяйкой к выходу из зала, но едва переступили порог и оказались в сумеречном, просторном, отделанном малахитом коридоре, как та взяла и растворилась в воздухе.

— Не поняла? — Я недоуменно моргнула. — Мы вроде обедать шли…

— И пообедаем, — заверил Наволод. — Дело в том, Марья, что матушка моя не совсем человек, так сказать. А даже и вовсе наоборот. Не человек вовсе. И иногда ей непросто полностью… — он запнулся, подбирая подходящее слово, — непросто полностью уподобиться нашему виду.

— Это как? — не поняла я. — А кто она?

— Моя мать — дух Медной горы. Собственно, Медная гора — она сама и есть.

Ничего себе! Я аж шаг замедлила от попытки уложить столь невероятный факт в голове. То есть гора, получается, живая? И Хозяйка — это не Хозяйка вовсе, а гора? Тогда почему она как человек выглядит? Нет, глупый вопрос. Как хочет, так и выглядит. А значит…

— Поэтому она и может вот так вот появляться и исчезать? — додумалась я.

Наволод согласно кивнул:

— Именно. Поэтому и землю слышит, поэтому и магия ее никуда не делась. Ведь не магия это вовсе, а врожденные, так сказать, свойства. Но всесильна она лишь в пределах Медной горы.

— Подожди, — дернула я его за рукав, заметив, что впереди открывается дверь, к которой мы почти дошли. — Но я читала, что ее и на поверхности встречали…

— Матушка любит пройтись, — подтвердил Наволод. — Ее владения одной горой не ограничиваются. Вот только, чтоб на поверхность выйти, магия уже надобна. Та, которая сейчас пропала.

— Ясненько, — протянула я задумчиво и обернулась к Финисту. — А твоя мать, значит, Царевна Лебедь? У моего папочки кулон ее есть. Я его носила даже, да только он обратно отобрал.

— Твой батюшка, уж прости, видя что-то драгоценное в чужих руках, считает это личным оскорблением, — усмехнулся Финист. — Даже если это руки его дочери. А о кулоне том знаю. Мать Кощею этот кулон не просто так подарила.

— А за что? — Во мне вспыхнуло любопытство.

Однако удовлетворить его не удалось. Финист только головой качнул и сообщил:

— История давняя да длинная. Я тебе обязательно расскажу как-нибудь. Ну и взамен отнятого другой кулон подарю. Твой личный будет.

Шедший впереди Наволод, услышав это, недовольно проворчал что-то себе под нос.

— Ругается, — не преминул отметить Финист и хулигански подмигнул. — Не любит, наверное, когда подарки другим, а не ему делают.

И, не давая тотчас обернувшемуся Наволоду возможности ответить, быстро обогнул его и первым вошел в трапезную, где нас уже ждала Хозяйка Медной горы.

Это оказались небольшие покои с малахитовыми стенами, столом и стульями с высокими спинками. Даже посуда была из малахита! Хорошо хоть подушечки на каменные сиденья подложили, чтобы не сидеть на холодном камне, и столовые приборы сделали… погодите, они что, из золота?

Точно, золото! Уж его я могла отличить от любого другого металла.

Вот это солидно. А то камень да камень…

— Присаживайтесь, гости дорогие, отужинайте с дороги, — отвлекая от ушедших куда-то в сторону мыслей, произнесла Хозяйка Медной горы.

Я с сомнением взглянула на пустые тарелки. И чем тут «отужинать»?

Но ни Наволод, ни Финист вопросов не задавали, так что и я решила смолчать. Просто уселась на заботливо пододвинутый Наволодом стул да пристроила рядом, у стеночки, безмолвного Яра. А едва повернулась, в трапезную стали входить высокие худощавые люди, закутанные в длинные балахоны с капюшонами так, что даже лиц их было не видно. Они держали подносы, на которых исходили горячим паром стопки блинов, а рядом с ними в больших плошках виднелись разнообразные ягоды с вареньем и густая сметана.

Все это было ловко, быстро и совершенно бесшумно расставлено перед нами, после чего молчаливые прислужники так же исчезли.

— Простите, коли что не так, — произнесла Хозяйка. — Подзабыла я уже, что нынче люди в вечерний час на стол собирают.

— Благодарствуем, царица Малахитница, — ответил за всех Финист. — Лучшего и пожелать нельзя. Разве что попить бы еще…

Два звонких хлопка Хозяйки в ладоши, и испрошенное тотчас появилось. На выбор нам были предложены квас, медовуха и сливовица в каменных, естественно, кувшинах. А затем она первой взяла каменный кубок, ясно давая понять, что все разговоры мы будем вести только отужинав.