Марья-Царевна - Жильцова Наталья Сергеевна - Страница 26

Согнув ручку в некоторое подобие подставки, Белоснежка аккуратно установила зеркальце на стол, направив как раз на нужную стену. После чего попросила:

— Нельзя ли чуть убавить свет?

Хм. Мне кажется, или она аналог кинопроектора мастерит?

По взмаху руки Хозяйки Медной горы слуги быстро притушили несколько светильников, и в зале потемнело.

Ну точно проектор будет!

— Чего желаете увидеть сначала? — уточнила Белоснежка.

— Сокровищницу мою, — тут же брякнула я, но сразу исправилась: — Точнее, если можно, царство Кощеево. Интересно, как там папочка без колдовства своего поживает.

Белоснежка кивнула и начала декламировать:

Ну и дальше по тексту про «всех прекрасней и милее».

Удивленно моргнув, я шепнула Наволоду:

— Я вообще-то про Кощея спрашивала. Зачем она конкурс красоты устроить решила?

— С помощью слов этих зеркало силу в себе пробуждает для прогляда далекого, — так же шепотом пояснил он. — Не волнуйся. Сейчас все увидим.

— А-а, — протянула я и уже с любопытством принялась наблюдать за появившимся едва заметным голубоватым ореолом вокруг артефакта.

А едва Белоснежка замолчала, уже не удивилась, когда зеркало певучим голосом принялось отвешивать ей комплименты. Хотя, будем честны, в случае Белоснежки то не комплименты, а констатация факта.

Наконец церемониал был соблюден, и Белоснежка попросила:

— Покажи мне, зеркальце-свет, что нынче в царстве царя Кощея происходит. Да и самого его покажи.

В нетерпении я было начала подниматься с кресла, чтобы, если что, подойти к изображению поближе, но ровно в тот же момент зеркало нервно воскликнуло:

— Покажу, только вон ту разорительницу от меня подальше держите! Она уже два средства связи сломала, не хочу стать ее третьей жертвой!

Я аж ойкнула от неожиданности. Вот чего-чего, а обвинений в вандализме в свою сторону я никак не ожидала. И от кого? От какого-то зеркала!

— Не обижайся, пожалуйста, — тотчас попросила Белоснежка. — Просто мое зеркальце тебя побаивается. Слух идет, что с волшебными средствами прогляда у тебя отношения не складываются. Блюдо у Кощея, зеркало у Василисы… вот оно и волнуется. Уж не обессудь…

— Да ничего. Все нормально, — пробормотала я и опустилась обратно в кресло, чувствуя, что щеки слегка покраснели. Хорошо, что в зале сейчас полутьма и вряд ли кто заметит.

Надо же! Слава-то, оказывается, впереди меня несется. А я всего-то съела (случайно, между прочим!) волшебное яблоко, которое по блюду каталось, да в расстроенных чувствах Василисино зеркало разбила слегка… ну ладно, не слегка. Вдребезги. Но все равно не специально!

Однако опасения очередного артефакта и его владелицы все же были понятны, поэтому я решила не обижаться. Все-таки это зеркало — едва ли не единственная на данный момент рабочая магическая вещь осталась.

Тем временем из артефакта вырвался яркий световой луч, очертив на стене, как я и предполагала, светлый прямоугольник экрана.

— «Коламбия пикчерс» представляет, — не удержалась от тихого комментария я, глядя, как на «экране» медленно проявляются знакомые пейзажи.

Видимость была четкая и хорошая, так что зря я опасалась. Пустошь, лесок на горизонте, река Смородина, Калинов мост… даже избушка Бабы-яги была на месте.

Вот только около избушки меланхолично рвал траву здоровый черный, но на вид совершенно обычный Конь. А подле моста, прямо на земле, сидел Кощей и смачно, со вкусом ругался:

— Ах ты ж волчья сыть, травяной мешок! Реку пересечь не в силах! Я ж тебя мясом кормил, настоями на Мертвой воде поил, и где благодарность?!

Однако Конь молча щипал траву, абсолютно равнодушный к словам хозяина.

— Сам подумай, кляча копытная, как я во дворец попаду, а? — продолжал неистовствовать Кощей. — Избушка еще эта дурная! Магия пропала, так совсем стала курица курицей, даром что только ноги от птицы достались. Ну и зачем тебе ноги? — вопросил он, обращаясь уже к избе. — Зачем, я спрашиваю?! Коль ты теперь и ходить не можешь. Какой из тебя страж моста?

Он поднялся и сделал несколько шагов в сторону Калинова моста, раскаленного и полыхавшего багровым. Река Смородина, несмотря на то что магия пропала, совершенно не думала угасать, а все так же бурлила раскаленным своим нутром.

— Кто так строит? Ну кто так строит?! — зло выдохнул он, не приближаясь, однако, к мосту близко. А потом выдал такую длинную ругательную тираду, самым немыслимым образом сплетая воедино и избушку, и Коня, и мост, и реку Смородину, что заслушалась даже я. А Финист и вовсе хмыкнул и лоб наморщил, явно запоминая услышанное.

— Похоже, проблема у Кощея серьезная, — констатировала Хозяйка Медной горы. — В неудачный момент его исчезновение магии застало. Через мост сам Кощей теперь перебраться не в силах, Конь больше горы не перепрыгивает. Слышала я, конечно, что у Яги в избушке башмаки железные есть, чтоб мост пересечь… — Она не закончила, потому что в этот момент зеркало показало нам две большие железные лепешки, раскаленные и медленно покрывающиеся окалиной. Трава вокруг них превратилась в пепел.

— Нет там больше башмаков, — подвел итог Наволод. — Без колдовства, в них заключенного, жар Смородины простое железо не сдержит. Как Кощей сам без ног не остался, ума не приложу.

— Что еще посмотреть желаете? — спросила Белоснежка тихо, похоже, только сейчас начиная всерьез проникаться сложившейся ситуацией.

Ей не ответили. В зале воцарилось молчание. Даже зеркало приглушило звук.

— Есть одна старая легенда, — наконец произнесла Хозяйка, задумчиво глядя на «экран» и Кощея, который достал меч и теперь остервенело рубил им какой-то куст в отдалении. — О месте волшебном, ото всех зачарованном. Находится там Исток первородный, откуда все Источники силу свою берут. И будто бы Исток тот один, но одновременно их много…

— Что это за легенда? Ты ничего об Истоке раньше мне не рассказывала, — нахмурился Наволод.

— Потому не рассказывала, чтобы ты искать его не начал, — ответила Хозяйка с явной неохотой. — Ведь из того места даже твой отец не вернулся. Об Истоке именно он мне поведал, прежде чем к нему уйти.

— Еще лучше! — Глаза Наволода сердито сверкнули. — Ведь я с детства спрашивал, куда он пропал! А ты молчала! Твердила, что не знаешь!

— Все лучше молчать, чем потерять еще и сына! — отрезала Хозяйка.

А я поймала себя на мысли, что ведь совершенно не знаю, кто отец Наволода. Что из себя представляет тот, чьего сына зовут князем Нави? И… и что же это за место, где даже отец сильнейшего колдуна сгинул?

— Так и что там с этим Истоком? — осторожно спросила я.

Хозяйка глубоко вздохнула, успокаиваясь, и ответила:

— Говорят, Марья, что и в твоем мире раньше магия была. Да только со временем высохли ваши Источники. И причина тому была в том, что Исток в твоем мире иссяк… или, что куда более вероятно, ею кто-то перекрыл.

— В моем мире тоже была магия? — Я ошеломленно уставилась на нее. — И какой-то гад ее просто взял и уничтожил? Поэтому теперь у нас самолеты на керосине вместо экологических ковров-самолетов, а вместо скатерти-самобранки — шаурма и прочие «макдоналдсы»?! Офигеть! Пусть зеркало нам Исток покажет! — решительно потребовала я у Белоснежки. — А мы туда сходим и разберемся с вандалом.

Та кивнула и обратилась к зеркалу.

Прямоугольник света на стене замерцал. Исчезла Смородина, пропал в тумане помех Кощей. А потом «экран» стал черным, словно на стену кто-то плеснул чернилами, которые застыли в виде прямоугольника.

— Увы! — Белоснежка развела руками. — Боюсь, что мое зеркало бессильно. Или такого места и вовсе нет, или, как сказали, оно зачарова…

Громкое шипение прервало ее на полуслове. А ставший черным «экран» вдруг вздулся пузырем, внутри которого заклубился черный жуткий дым.

Умом я понимала, что такого просто не может быть. Ведь «экран» этот — всего лишь световой луч, испускаемый волшебным зеркалом. Свет не может превратиться в пузырь, наполненный тьмой!