Айрин. Искра (СИ) - Гуйда Елена Владимировна - Страница 25

В подтверждение слов Вжихи, книги мягко подмигнули мне, переливаясь золотистым мерцанием надписей.

Вот как… ого!

Ну, больше мне в общем-то и не нужно. Доклад послезавтра сдавать…

— Спасибо, госпожа Ингшат! — от всего сердца поблагодарила я библиотекаря.

— Да что уж… Иди готовься. Дейрем к каждому слову придерется.

— Раз-два! Р-р-р-раз… салаги! Салабоны! Ну, вот за что меня Орем вами доходягами наградил? — сетовал на судьбу свою нелёгкую Эр, прохаживаясь вдоль нашего уже совсем не активно отжимающегося ряда. — Вы вообще где воспитывались, немощи? В пансионе для благовоспитанных девиц?

Кто-то очень отчетливо скрипнул после этого зубами, но пока еще молчал. Эр сегодня явно был не в духе и каждое неосторожное слово или движение могло закончиться внеплановым дополнительным заданием.

— Вас нужно было поселить в женское крыло! — продолжал испытывать на прочность чьи-то зубы, оборотень. — Юбки вам только и не хватает! Рыжая, к тебе это не относится, у тебя ноги, как у цыплёнка голодом заморенного.

И я бы, конечно же, обиделась, но… у меня и правда ноги были, как у отощавшей курицы, и я попросту побаивалась перечить оборотню. Все ж народ этот спокоен и доброжелателен до поры до времени. И мне меньше всего хотелось бы попасться ему на пути, когда эта пора и время наступят.

Кто-то хихикнул. И это стало его фатальной ошибкой.

— То есть… Я тут распинаюсь, доношу до ваших ущербных мозгов всю плачевность вашей физической подготовки… а вам… смешно? — оскорбился оборотень.

Я даже почти поверила, что Эргель обижен в самых лучших чувствах.

— Студент Соул, встать! — рявкнул он так, что я от неожиданности клюнула носом в траву. — Вам смешно?! Отжимайтесь-отжимайтесь! Не обращайте на нас со студентом Соулом внимания, — елейным голоском велел нам Эргель, но у меня почему-то от его тона внутренности сжались. И снова обратился к несчастному Дерегу. — Значит смешно?!

— Ник-к-как нет! — смекнул, что хихоньки вылезут ему боком Дерег Соул.

— То есть вы мне слух предлагаете проверить?!

— Н-нет! — тоненько взвизгнул мой одногруппник.

— Ладно. В этот раз сделаем вид, что мне послышалось, — после долгого молчания, решил проявить снисхождение оборотень. — Двадцать кругов вокруг общежития. Марш!

В этот самый миг я отжалась свой последний, то есть уже даже запасной, двадцать шестой раз, поднялась на ноги и сдула с лица выбившуюся из косы рыжую прядь волос. Та сдуваться отказывалась наотрез. Даже наоборот — прилипла к взмокшему лицу, жутко меня раздражая по этому поводу.

Лицо моего сокурсника выражало всю глубину «любви» к тренеру, но ни возмутиться, ни ослушаться он не решился, и послушно потрусил на первый круг.

— О! Рыжая! Молодец, растем. Так гляди лет через двадцать, из тебя получится нечто… путёвое.

Снова захотелось надуться и обидеться, даже немного — выругаться. А еще прихватить на следующее занятие тот самый порошок, что произвел неизгладимое впечатление на сержанта Теневой стражи в первую нашу с ним встречу. Но тут же похоронила эту самоубийственную затею. Хотелось бы не только дожить до пятого курса, но еще и остаться при этом целой — с ручками, ножками и не искусанной.

— Спасибо, что верите в меня, мастер, — пробормотала я себе под нос. — Ничего другого я от вас и не ожидала.

— Давай еще слезу пусти, — пробормотал уже не так раздраженно оборотень. — Ладно! Ступайте зализывать раны… то есть мазать мазью крепатуру. — и едва все поднялись и перевели дыхание, добил. — До завтрашнего утра, студенты! Чувствую, ночь спать не буду, а проведу ее в раздумьях, как бы скрасить и уразнообразить наше с вами общение и тренировки! — кто-то все же не выдержал и застонал. Эргель оскалился, довольный эффектом, и, чтобы не видеть наши скисшие, как молоко на солнце, физиономии, добавил: — Марш по комнатам!

Обрадовавшийся Соул ускорил бег, но его ждало разочарование:

— А вы, студент, продолжайте! Я тут с вами побегаю, а то потеряю форму, пока у вас тут нежиться буду.

Соул на это издал страдальческий вой и решил никуда не спешить.

— Изверг! — выдохнул едва слышно замстаросты, прежде, чем успел скрыться в общаге.

И я искренне его пожалела.

— Тервейл, — счастливо позвал тренер, — дорогой мой. Иди к нам. Третьим будешь!

Кажется, он тоже сейчас проклинает свой язык.

И дабы не ляпнуть чего, такого, что тренеру не очень понравится, рванула со всех ног в свою комнату. Готовить, наконец, доклад.

Уже после душа, смазанная мазью, которую когда-то для меня приготовила мама, я лежала на кровати, обнявшись с книгой о великих деяниях магов.

Содержание, к моему огромному счастью, было разделено на две части: в первой — светлые маги, во второй — темные.

— Что светишься? — спросил призрак, присев на стул и закинув ногу на ногу.

Смотрелось это забавно. Но я вовремя вспомнила, что на Идена обижена. Все же не очень приятно узнать, что за тобой подглядывали в душе. Даже мерзко. И пусть это был всего лишь призрак… но все же.

— Да ну чего ты?! — сразу же смекнул, что и к чему призрак. — Я за тобой не подглядывал. Тьмой клянусь! Это Вжиха сама на ходу придумала… почти все. — меня его сбивчивый рассказ ни капли не убедил. — Ну только за магистром Эжверски. Один раз. Но эта ведьма такая… у нее что тут… что там… — обозначил Иден то самое место где у куратора ведьминского факультета должна быть грудь. — И вообще, чисто из сострадания могла бы… ладно.

Из сострадания… Да мало кто и мечтать бы мог о таком посмертии.

— А за какие заслуги тебя назначили штатным приведением Академии? — задала я мучивший меня вопрос.

Призрак замялся, потускнел и ответил довольно размыто:

— У меня была бурная жизнь… Вот в посмертии и решили… усмирить… вот оно тебе надо? Что ты себе голову чепухой забиваешь. Пиши доклад. Эти книженции хранят много имен, которые стоит помнить…

Я перелистнула страницу и вооружившись карандашом, принялась делать пометки в казенной тетради.

Конечно, наличие формы, обуви и письменных принадлежностей, лично меня несказанно обрадовало. Ровно до тех пор, как Тара обмолвилась, что у нее не хватает тетрадей для практических занятий по зельеварению. И добавила, что ждет выходных, потому как в стенах Академии нет ни единого торгового лотка. И у меня вмиг возник резонный вопрос — а с какой это радости мне такие почести и поблажки. Нет, приятного конечно мало — стоять в чужом охотничьем костюме с котомкой в руках на построении. Да еще и в сумке есть все что угодно, только не то что мне на самом деле нужно. Тут и казенной тетрадке с карандашом обрадуешься.

Совсем другое дело, когда тебя вот так… ни с того ни с сего облагодетельствовали… да еще и молча.

Не люблю я в долгах ходить. Каждый долг отдавать полагается. А я даже не знаю, кому должна. Нехорошо!

— Мне вот любопытно, а откуда в моей комнате тетради, карандаши, одежда? — спросила я все так же сидящего неподвижно Идена.

Отвечать он похоже не очень хотел. Более того, резко вспомнил, что спешит, у него дела и в его обязанности не только возня с одной едва поступившей студенткой… И вообще, надоела я ему до воя…

— Ну что — тайна такая страшная?! — вспылила я. — Не скажешь, я вообще к ним не прикоснусь. Пойду завтра же куплю себе форму и канцелярию…

— Угомонись! Форма и обувь выдается студентам согласно уставу Академии. Ну… а с канцелярией подсобил ректор Корайс… Точнее он распорядился, а мы уже… Что тебя не устраивает? А?! У тебя все есть! Только учись и не лезь в неприятности. Чего ты еще и ворчишь?!

Я поджала губы и снова уткнулась в книгу. Но не на долго.

— Иден, а почему ты мне помогаешь? — вдруг спросила я. — Ни за одним студентом нет такого надзора. И привидения в личные сопровождающие никому не назначили.

Иден пошел рябью. После задумался, и пожал плечами.

— Мне пора! — заключил он. — Учи уроки. Завтра у тебя первой парой медитации. Помнишь же, что куратор теперь лично будет у тебя преподавать обращение с резервом?