Идеальность (СИ) - Матюхин Александр - Страница 46

«Богатая девочка из-за своего хамства нарвалась на адекватного продавца»

«Ту самую тёлку помните? За неё папашка платил деньги, чтобы её хвалили!»

«Таким богатеньким недотрогам нужно быть в центре внимания. Даже за деньги! Какая же низкая у неё самооценка?»

На папу Ната не злилась. Папа хотел как лучше — он всегда делает так, как считает нужным. Если на тот момент он решил, что таким образом поддержит увлечение дочери, то почему бы и нет? В конце концов, Ната закончила те курсы и научилась отлично готовить.

А вот Вероника серьёзно нарвалась. Если бы она заткнулась, всё было бы хорошо. Есть же такая поговорка про язык за зубами. Так нет же. Решила поиграть в мафию. Хорошо, посмотрим, что произойдёт, когда город заснёт…

Сначала у Наты не было чёткого плана. Она приезжала к кафе Вероники и наблюдала. Считала посетителей, пыталась систематизировать появление сотрудников на работе, отмечала время приездов различных доставок. Потом она проследила за Вероникой и выяснила, где та живёт, вплоть до подъезда и даже этажа.

Ей вдруг захотелось подкараулить Веронику как-нибудь и всадить ей нож под лопатку. Как в фильмах. А когда Вероника будет умирать, повернуть её лицом, вырвать брекеты (они ведь вырываются, да?) и затолкать их Веронике в глотку. Хорошая, в принципе, идея. Вряд ли бы кто заподозрил в убийстве девушку из богатого района, с которой Подольская не встречалась много лет.

На той же неделе Ната впервые сходила на тренинг, где миловидная женщина средних лет рассказывала о том, как справляться с проблемами из прошлого, которые отравляют настоящее.

«Перегрызите канат! — вещала женщина. — Якорь, зацепившийся за илистое дно вашей юности, не дает всплыть! Будьте белками, хищницами, сделайте так, чтобы прошлое больше не держало вас на дне!»

Золотые слова. Ната записала их в дневник и потом много раз вспоминала и цитировала.

Вероника Подольская была как раз тем самым якорем из прошлого. Из-за неё у Наты развился комплекс, разве не очевидно? Очень, очень большой комплекс. И от него следовало избавиться.

Решившись, Ната выбрала хороший кухонный нож, которым дома разделывала мясо. Завернула его в полотенце и возила с собой почти неделю. Острое желание воткнуть лезвие в жирное тело Вероники, почувствовать, как лопается кожа, рвутся мышцы — как курочку разделать! — преследовало Нату постоянно. Однажды вечером она приехала в район Вероники заранее, оставила машину в нескольких кварталах от дома и пошла к подъезду пешком. Нож лежал в кармане пальто. Была ранняя осень, утром всё ещё жарило солнце, а вечером теплоту стремительно слизывал ледяной ветер. Пальто подошло как нельзя кстати.

Ната прождала около сорока минут. Когда Вероника появилась из-за домов и направилась к подъезду, что-то в голове у Наты щёлкнуло. Она хотела сделать всё быстро, не сдержалась. Заторопилась, рванула к тропинке, чтобы оказаться за спиной у Вероники, а затем запнулась обо что-то и едва не упала. Ната взмахнула руками, как птица, ударилась коленкой об асфальт, содрала кожу.

К Нате подбежал незнакомец, помог встать, что-то лепетал. Ната нервно думала о том, что, в общем-то, едва не совершила самый глупый поступок в своей жизни. Вокруг же люди, случайные свидетели. Да и потом, откуда она знает, куда ударить, чтобы убить наверняка? Не подготовилась, не продумала, как малолетка какая-то. Так нельзя.

Нельзя, чтобы кто-то о чём-то заподозрил.

Она снова взялась за слежку. Умереть должна была не только Вероника. Должен быть исчезнуть её бизнес. Пусть новости о смерти будут последними гвоздями в крышку «талантливого предпринимателя и успешного кондитера».

Первые зацепки касалась заказов. Кондитерская была маленькая, выпечка производилась из готового сырья, которое Вероника заказывала на одном хлебной комбинате. Что-то приезжало уже готовое, что-то делали на месте в небольшой цеху в подвале под кафе. В подчинении у Вероники было три повара, которые готовили посменно. Ещё пекли на заказ, принимая запросы через сайт. При больших заказах кафе закрывалось на час раньше и в цех в подвале спускались все три повара и сама Вероника.

Это было важно, отметила Ната — Вероника оставалась после работы только при больших заказах. Всё остальное время она не занималась выпечкой и готовкой, а доверяла поварам.

Три раза в неделю из хлебного комбината приезжал курьер, привозил сырьё. Его встречал персонал на заднем дворе кафе, где находился чёрный вход. Разгрузка занимала минут двадцать, после чего курьер уезжал, а персонал (как правило, официанты) ещё некоторое время курили и болтали на улице.

После трёх недель наблюдений за разгрузками, Ната решила подойти к дверям чёрного входа. Она специально оделась «в простое» — то, что смогла найти в магазине, из самого дешёвого и безобразного, не бросающегося в глаза своей усредненностью. В таких одеждах (джинсы, белые кроссовки, толстовка и куртка красного цвета) ходили все девушки от пятнадцати и старше. Ещё Ната не помыла волосы, слегка их растрепала и надела дурацкие тёмные очки. Специально не красилась — и когда посмотрела на себя в зеркало, очень смеялась над внешним видом. Будто вместо Наты стояла, скажем, Лерка, у которой чувство вкуса отсутствовало напрочь.

И ведь ходят такие дурнушки по городу, воображают себе что-то…

Дверь чёрного входа в кафе находилась у тротуара, по которому туда-сюда сновали молодые дамы с колясками. Метрах в ста, если идти вглубь от дороги, начинались жилые кирпичные малоэтажки, а чуть дальше раскинулась детская площадка. Там по утрам было многолюдно и шумно. Где-то дальше, за домами, располагалась ещё и школа. Ната уже знала, что к часу дня тротуар оказывается забит галдящими школьниками, часть из которых как раз и оседала в кафе у Вероники. Сладкая нездоровая пища — это то, что обожают подростки. Прыщавые девочки тем более. Вероника потакала низменным желаниям таких же как она толстушек с брекетами.

Ната направилась к кафе как раз тогда, когда из-за детской площадки показались первые группы школьников. Они шли ей навстречу, галдели и шумели, создавали нужный отвлекающий фон. Дверь чёрного входа была распахнута, возле неё стоял грузовик хлебокомбината, и два паренька в белых халатах выгружали канистры, мешки и деревянные шпалеты с хлебными заготовками. Работы у них было много, на Нату никто не обратил внимания.

Она посмотрела за дверь, вглубь служебного помещения — разглядела кафельные стены, несколько металлических столов, дверь в зал и дверь, видимо, в подвал. Входная дверь интересовала её больше всего.

Замок не автоматический. Связка ключей торчала изнутри. Около двери лежал кирпич, которым почти наверняка время от времени подпирали дверь.

Ната сделала вид, что разговаривает по телефону, сошла с тропинки, обогнула грузовик и остановилась в нескольких метрах от двери. Возникло острое желание подойти прямо сейчас, взять ключи и сбежать.

Внезапный безумный план мести возник в её голове с невероятной чёткостью. Ната поняла, что надо сделать и как. Наверное, это было пресловутое чувство озарение, какое бывает у творческих людей. Ната всегда завидовала художникам или, скажем, писателям, за то, что у них в голове вот так запросто могут родиться яркие и удивительные образы.

Ната улыбнулась. Конечно же, именно ключи ей и нужны.

Она направилась к детской площадке и провела там минут тридцать, пока не уехал грузовик. Кто-то из персонала кафе покурил у двери чёрного входа и зашел внутрь. Ната проверила прогноз погоды на неделю. В пятницу ожидалось потепление до плюс пятнадцати. Ей должно было повезти именно в тот день.

Нате действительно повезло, и когда она много лет спустя прокручивала в голове события тех дней, то склонялась к мысли, что какой-то ангел хранитель помог совершить задуманное. Может так и бывает с творческими людьми? Может поэтому у гениальных художников или музыкантов получается совершить задуманное? Что-то приходит им на помощь. Что-то из глубин таинственного мироздания.