Ключи от рая - Борисова Виктория Александровна - Страница 25

— А кому хорошо? — огрызнулась Маринка, и ее глаза сверкнули нехорошим стальным блеском. — Мне? Тебе? Или вон ему? Тоже мне, исусик нашелся! Утешитель хренов.

— Да уймитесь вы, — оборвал их Влад, — кажется, здесь кто-то есть! Или что-то… Кажется, вот и приехали! Господа, похоже, наше путешествие обретает смысл!

И в самом деле — впереди показалось нечто странное. Словно яркий солнечный луч прорезал сплошную серую пелену… В золотистом сиянии показалась странная фигура, — безусловно, человеческая, но с крыльями за спиной!

— Это еще кто? — удивился Глеб.

— Ангел, наверное…

Зойка утерла слезы ладошкой и даже плакать перестала.

— Сказала тоже! — буркнул Влад. — Нам-то как раз ангелы не положены!

Но это в самом деле был ангел. Правда, странный какой-то: нимб торчал, как околыш от фуражки, поверх белоснежного ангельского одеяния накинута какая-то короткая золотая хламида, а на перевязи через плечо висела серебряная труба, немного похожая на пионерский горн.

Полная ангельская экипировка выглядела немного комично, и почему-то все это делало его парадоксально похожим на гаишника. Сходство усугублялось еще и тем, что в руке странный ангел держал жезл, правда, не полосатый, а прозрачный, словно выточенный из цельного кристалла кварца.

Завидев машину, ангел поднес трубу к губам — и в тишине раздался глубокий и чистый звук. Машина сразу остановилась. Легко ступая по облакам ногами, обутыми в сандалии, ангел подошел совсем близко и заглянул в салон. Его круглое, румяное крестьянское лицо с носом-картошкой и чуть прищуренными хитроватыми зелено-карими глазами тоже не носило отпечатка какой-то особенной небесной благодати. Только белоснежные крылья неопровержимо свидетельствовали, что перед ними самый настоящий ангел.

— Нарушаем, любезные мои… Нарушаем! — протянул он и сокрушенно покачал головой: — Что ж вы так, а?

Никто не нашелся, что ответить ему. Молчал даже Глеб, словно вся его обширная эрудиция и красноречие в один миг испарились куда-то. Слова застыли на губах. Не объяснять же, в самом деле, что человек — сам хозяин своей жизни и волен распоряжаться ею по собственному усмотрению! В такой ситуации это выглядело бы как-то неуместно.

Влад сидел молча, опустив голову, Зойка, бледная как полотно, прижала кулачок ко рту, словно сдерживая крик, и только Марина была по-прежнему спокойна и безучастна.

— Значит, документики ваши попрошу…

Влад встрепенулся и привычным движением сунул было руку во внутренний карман куртки, но, осознав нелепость ситуации, остановился. Какие уж на том свете документики!

А странный ангел продолжал спокойно заниматься своим делом. Он протянул руку, откуда-то из воздуха достал толстенную книгу в позолоченном переплете и принялся листать ее. Найдя нужную страницу, он долго водил по ней толстым пальцем с широким ногтем, сосредоточенно шевеля губами. Лицо его выражало крайнее неодобрение, словно он только что остановил машину с пьяным водителем без прав.

— Я же говорю — нарушаем! Эх, люди, люди… Срок свой не избыли, а главное — дело свое не исполнили!

Очень хотелось спросить, что же это за дело такое, но никто не посмел даже рта раскрыть. Ангел подумал немного, словно решая, что делать дальше, и наконец изрек:

— Ну что же… По первости вам всем предупреждение будет.

Из складок своего одеяния он извлек печать, подышал на нее и шлепнул прямо на страницу книги. И в тот же миг все пятеро почувствовали резкую острую боль, словно от раскаленного железа. Словно по волшебству, у каждого из них на руке, там, где ладонь переходит в запястье, четко отпечатался маленький, но яркий алый крест!

Ангел закрыл книгу, аккуратно спрятал ее в складках своего балахона и сказал:

— Вот так. Это вам знак будет. Ну, типа прокола в талоне… Пока не выполните, что должны, туда вас все равно не пустят. Даже не пытайтесь. А теперь — пошли вон отсюда!

Он ударил своим жезлом в лобовое стекло. Послышался звон, и в первый момент показалось, что оно расплескалось, словно вода, рассыпалось брызгами…

— Э, да вы че, совсем офуели?

Когда пассажиры сумели вновь открыть глаза, вместо ангела перед ними стоял какой-то мужик в потертой турецкой кожанке. В руках он держал не волшебный жезл, а монтировку, а вместо трубного зова из его уст звучала длинная матерная тирада:

— Мать вашу так и эдак! Нажрались как свиньи и в лес поехали с девками, уроды недоделанные!

Через разбитое стекло в салон хлынул сырой прохладный воздух, пахнущий прелыми листьями. Вот он врывается в легкие, словно живая вода. Вдох-выдох… Проясняется сознание, туман перед глазами рассеивается, возвращаются все краски, запахи, звуки, и привычный обыденный мир вновь становится на свое место.

А нежданный спаситель все продолжал бушевать:

— Ехарный бабай! Третьи сутки за рулем, пошел в кусты отлить — и на тебе! Снять бы с вас штаны да выдрать как следует…

Он остановился на мгновение, чтобы перевести дух. Первая вспышка гнева прошла. Вглядевшись в бледные лица, он почему-то смутился и спросил уже другим тоном:

— Э, вы там как? Нормально? Все живые?

Первым сумел взять себя в руки Влад. Он вышел из машины, стараясь как можно крепче и увереннее держаться на ватных ногах, и заговорил, стараясь, чтобы голос звучал естественно и непринужденно:

— Да, да, все в порядке! Видишь, отец, такое дело получилось… В общем, отдохнуть поехали, — он кивнул в сторону девушек и заговорщически подмигнул, — ну, ты сам понимаешь, тоже молодым был… Выпили много, наверное. Завтра башка трещать будет!

Получалось плохо, язык заплетался, но Влад надеялся, что сойдет за пьяного.

Мужик смотрел на него озадаченно, даже с некоторой опаской. Он видел, что парень врет, и чувствовал всей кожей, что здесь только что чуть не произошло что-то страшное, не укладывающееся у него в голове… Наконец он махнул рукой.

— Ладно… Поеду я. У нас на базе строго, я и так опоздал тут с вами! И это… За стекло извини. Я уж думал — все, конец, трупы!

— Да ничего, — отмахнулся Влад, — машинка моя, похоже, свое отъездила вчистую. Так что все нормально. Езжай, отец… И счастливого пути!

Шофер Николай Старостин добрался до своей автобазы только к вечеру.

Уже на подъезде к Москве, на МКАДе, из-за аварии образовалась огромная пробка. Гаишники оцепили две полосы, машины двигались с черепашьей скоростью, просачиваясь в узкий коридор, но никто из водителей не возмущался. Несчастье ведь у людей! Все под Богом ходим…

Молчал и Николай. Проезжая злосчастный участок дороги, он видел машины «скорой», искореженные груды железа, в которые превратились пострадавшие автомобили… И кровь на асфальте. «Эк, не свезло кому-то!» — подумал он и вдруг почувствовал, как под ложечкой противно засосало.

На работе он получил нагоняй от начальства за опоздание, но почему-то совсем не расстроился. Наоборот, несмотря на многодневный недосып и усталость, чувствовал он себя чистым и легким, словно в бане помылся.

Придя домой, Николай с удовольствием похлебал щей, заботливо сваренных к его приезду женой Машей, выпил законные сто граммов… Но почему-то его ни на минуту не отпускало странное беспокойство. Было ощущение, будто он забыл что-то важное, а что именно — непонятно.

Ночью он никак не мог заснуть. Долго курил на кухне, пил воду и сам себе удивлялся: устал, как собака, а сна — ни в одном глазу! Перед глазами упорно стояло одно и то же: лес, машина с пассажирами внутри и какой-то нехороший, мертвенный, синеватый дымок в салоне… И эта авария. Неизвестно почему эти картины упорно сменяли одна другую, словно между двумя происшествиями была какая-то связь.

— Коль, ну, ты скоро там? Время позднее уже! — позвала жена из спальни.

«Время… Ну да, конечно!» Николай похолодел. Только сейчас он сообразил, что если бы не задержался возле машины с этими придурками, то, скорее всего, сам бы остался на том злосчастном перекрестке!