Н -3 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 5

Да и кто захочет ссориться с нимфой Копулой? Она в дружбе с обоими вождями и гарантирует им безопасность на всей территории Дренажтауна.

Но, если уж, между нами, низушками – в этот момент я с понимающе усмехнулся с подобающей грустью и злостью одновременно – решив попытаться заработать гору солов, лучше уж попытаться тогда свалить Понта Сердцееда.

Почему не Мимира? Потому что его жена – паучиха Вэтта, отличающаяся не только неземной красотой и негаснущей любовью к мужу, но и безумной мстительностью. Паучиха всегда опасней паука и легко сожрет любого.

Вэттэ?

Мое лицо осталось безразлично любопытным, я откровенно зевал, стараясь не переигрывать. Заметив боязливо напрягшееся лицо старика, поспешил задать правильный вопрос для любого окраинного парня:

- Вэттэ прямо вот такая красивая? – и растопыренными пальцами показал, насколько «во-о-от така-ая».

Усмехнувшийся гоблин взял меня за запястья и развел руки, показав истинные объемы паучьей красоты Вэттэ.

- Ого…

- Ого – покивал старик и, понизив голос, добавил – Про нее лучше не говорить ни плохого, ни хорошего. Вообще ничего. Паучиха… понимаешь?

- Настолько опасная?

- Она смерть. Умрешь – и не поймешь откуда – палец старика указал на стальное небо – Они там. А ты внизу. Шевельнут мизинцем – и ты умрешь. Я сам видел, как упал почти на середине Гиблого Моста тупой орк по пьяни изнасиловавший посланницу Вэттэ. Он успел прочухаться и попытался убежать на Окраину. Не убежал.

- Как убили?

Гоблин дернул указательным пальцем, тихо сказал:

- Пух… а орк ведь далеко убежал. Но достали.

- Как далеко?

- Ну… пусть не середина, тут я чуток загнул. Но шагов пятьсот орк сделал. Больших шагов! И упал с простреленной спиной. Насквозь! А игла дальше ушла и раздробила пальцы на ноге шедшего в город гоблина. Так на следующий день две посланницы Вэттэ его отыскали и провели с ним ночь! Счастливый гоблин! Он правда сдох давно, но все же повезло то, как хоть раз в жизни. Сразу с двумя и всю ночь напролет… он говорил что глаз не сомкнул.

- Да-а-а-а-а… - мечтательно закатил я.

Всю ночь напролет? С двумя девушками? Глаз не сомкнул? Гоблин с Окраины? Где-то я уже такое слышал…

- Еще говорил, что дали ему три таблетки и они с ним такое сделали… какой уж там сон…

- О… - буркнул я и посмотрел наверх – Теперь правдоподобней.

- Повезло гоблину. Повезло. Про Вэттэ уяснил?

- Уяснил.

- Наверх и смотреть-то страшно.

Пятьсот больших шагов по Гиблому Мосту убегающего от расправы орка насильника. Мост – просто стальная широкая лента над пропастью. Бежать через Клоаку орк не рискнул и помчался поверху. Пробежал с километр – и его достал выстрел иглы пришедшейся в спину, пробившей торс и еще сумевшей раздробить пальцы идущего навстречу гоблина.

Да… старик прав. Наверх и смотреть-то страшно.

Что это за оружие?

Учитывая расстояние от потолка до пола, плюс добавить дистанцию, пройденную по Мосту, уже можно строить предположения по использованному пауками оружию.

- А Понт за что прозвище получил? Ведь не потому, что девушки от него без ума?

- От него? Шутишь? – старик хихикнул, став похожим на улыбающегося облысевшего хомяка – Образина! Он сердца жрет. Так говорят. Каждый день по сердцу сжирает.

- Угу… интересная диета.

- Каждый день по сердцу жрет!

- Че ты вякнул про Понта, гнида?

Дернувшись, я успел достать кулаком по запястью мужика, отбив ленивый удар, направленный в нос старого гоблина. Охнув, мужик схватился за ушибленное запястье, глянул на меня волком.

- Гнида! Свинья! Сожру!

- Кого ты назвал гнидой, гнида? – удивился я, отступая на шаг назад, чтобы видеть всех трех похожих друг на друга грязнуль.

Именно грязь роднила их. Грязь въевшаяся в зеленоватую кожу, в волосы и даже в побуревшие глазные яблоки испещренные черными прожилками вен. Все бурое… одежда, сапоги, рваные дождевики, свисающие с шей полумаски, поднятые на лоб линзы очков…

- Да вы никак с болота будете, дерьмоглазые – прогундел я, зажав нос.

Краем глаза увидел стремительно удаляющегося обожженного старичка. Уже хорошо.

- Ты что ли на Понта Сердцееда замахнуться решил, мясо? – положив руку на дернувшегося вперед ушибленного болотника, вперед шагнул мужик чуть почище. Сграбастав себя за ворот футболки, оттянул его вниз, почесал заросшую грудь, заодно показав связку ожерелий из человеческих зубов и вяленых ушей.

Показал, заглянул мне в глаза – увидел ли я страшные украшения?

Недоуменно поглазев на его грязную шею, я удивленно спросил:

- И что? Только аппетит блин подпортил перед ужином – скорчив огорченную рожу, я лениво развернулся и пошел прочь.

- Эй! – грязная лапа попыталась сцапать меня за плечо.

Подавшись чуть в сторону, посмотрел на сграбаставшие воздух пальцы людоеда, глянул в лицо болотника.

- Хотел чего-то?

- Что-то про Понта вякали?

Хмыкнув, я чуть наклонился вперед:

- Старый гоблин восторгался им. Говорил, что Понт настолько крут, что каждый день сжирает сырьем человеческое сердце. И что с таким зверюгой лучше не связываться. Старый гоблин хвалил вождя Зловонки, восторгался им. А ты по роже ему дать хотел? Как-то не слишком хорошая рекламная политика вертикали власти, м?

Мы чуть померились взглядами. Медленно облизав губы, болотник убрал руку с рукояти ножа и со значением произнес:

- Одно сердце? Бывает и больше. Про Понта много не вякай, гоблин. Иначе однажды исчезнешь с концами здесь, а очнешься свиньей в клетке над морем дерьма там. Бойся, сука. И лучше мне больше не попадайся.

- Постараюсь – пообещал я – После того как ты облизал вот так вот губы – точно постараюсь не попадаться.

Бросив на меня последний взгляд, болотник ушел, уводя с собой остальных.

Через мгновение рядом нарисовался вернувшийся старый гоблин, разведший руками:

- Вот так и живем! Спасибо. А я как-то прозевал.

- Стареем? – без малейшей жалости поинтересовался я, протягивая старику пищевой брикет.

- Не привык – буркнул он – Я же городской. Привык жить в городе и болтать что на ум придет. Кто там болотников бояться станет? Им в город хода нет.

- А мы где сейчас?

- Ха! Гоблин! Да ты тупой!

- Не спорю. Где туплю?

- А где ж здесь город? Это ж Гнойка!

- Ага… - поощрил я благожелательной улыбкой – Она самая. Городское заведение.

- Тьфу! Где ж тут город? Город там – гоблин махнул рукой куда-то к центру Дренажтауна.

- Центр?

- Середка. Куда все трубы и трубочки сходятся. Вот вокруг них и есть самый настоящий город. Там все здешние шишки обретаются. А здесь… тут все для деревни. Дальше-то их и не пустят.

- Почему?

- Ха! Окраина! Вам волю дай – мигом в город переберетесь. Потому Мать и бдит, чтобы вы не слишком расходились-то!...

Вскоре ситуация прояснилась.

Для окраинных и прочих гостей Дренажтауна доступны только внешние улицы. Стоит углубиться ближе к центру и сразу наткнешься на пропускные сканеры. Миновать их может только тот, кто рожден в Дренажтауне или же получил разрешение здесь жить. На любого другого сканер тут сработает и к тебе мигом подвалят недружелюбно настроенные бригадники, поставленные здесь на сменное дежурство.

Даже на внешних улицах гость города может оставаться не больше двух суток. Потом одна из полусфер пометит загостившегося красным светом и к ошеломленной деревенщине опять же подвалят недружелюбные ребятки и проводят до выхода из города, настоятельно при этом посоветовав ближайшую неделю не возвращаться. Это же касается обслуживания – спустя сорок восемь часов гость не сможет получить доступ к медблокам, торгспотам и капсулам.

Само собой городских это устраивает. Ведь им, по непонятной причине, можно жить без ограничений, где угодно. Более того – существует целая каста тех, кто никогда не покидал внутренних улиц Дренажтауна, не собираясь сталкиваться с грязной деревенщиной. Опять же все серьезные места находятся именно там – во внутренней части квартала. Лучшие клубы, бордели, торгспоты, медблоки и прочее.