Без выбора (СИ) - Кистяева Марина - Страница 5

Ему оказался нужен дом.

По многим причинам.

Роман переступил порог и сразу наверх. К ней. Он предполагал, что она, скорее всего, спрячется у себя в комнате. Даже дверь забаррикадирует мебелью. На хрен сорвет с петель дверь и мебель разнесет в щепки. Ничто не встанет на его пути к Губастой.

Он не ожидал её увидеть в холле на втором этаже.

Сразу дыхание сперло, точно получил ногой в грудину. Хорошая, маленькая, взъерошенная. Да-да, взгляд колючий, недобрый. Обернулась, и все эмоции, как на ладони.

А он, маньяк чертов, только этого и ждал.

Её. У себя. В доме.

В доме, что станет их общим.

Как преодолел расстояние до неё – не запомнил. Роман действовал инстинктивно, на каком-то хищном уровне, когда видишь цель, и препятствия не важны. Идешь, ломая и круша всё на своем пути.

Он не ждал теплых объятий и улыбок. И был готов, что Виталина попытается от него сбежать.

Сколько попыток предпринимала девочка? Десятка два, как минимум. Снова и снова пыталась удрать от него, скрыться. Хренушки. Никуда не отпустит. На цепь посадит, в комнате запрет, но от себя теперь - ни на шаг. Рустам вчера ещё сообщил, что она повредила ногу, когда выпрыгивала из внедорожника.  Дуреха, только себе вредит. Роман хищно усмехнулся. Рустам предусматривал всё наперед, иначе бы Роман его по головке не погладил, заметив, что девочка хромает.

Нутро царапнуло железными когтями, когда на её личике отразилась боль. Одна секунда, и Роман подхватил её на руки. Всё происходило настолько быстро, стремительно, что она растерялась, и этого ему хватило.

- Нет! Пусти! – она пришла в себя, когда до двери в спальню оставалось меньше метра. – Сволочь! Пусти…

На его плечи посыпались удары, которые ему не доставляли никакого дискомфорта. А вот когда Виталина попыталась вцепиться ему в лицо, пришлось уворачиваться и зажимать её сильнее.

- А ну, не дергайся! – прорычал он агрессивнее, чем планировал.

Девочка лишь на мгновение замерла, а потом зашипела:

- Ублюдок, ты…

Договорить ей не удалось, её остановил звук. Роман ногой открыл дверь, и та с шумом ударилась о стену, распахнувшись до конца, деформировавшись и лишь чудом удержавшись на петлях. Придется заменить, но этими вопросами он займется чуть позже.

Вита ещё что-то кричала, ругалась и извивалась в его руках. Он держал её крепко.

Никуда ты от меня не денешься, милая.

Никуда.

Его взгляд тотчас остановился на широкой кровати. Даже здесь она он оказалась такого размера, что можно было спокойно спать двоим.

Им.

Именно к ней он и направился. Всего несколько шагов, и вот он не совсем аккуратно кидает Виту на мягкий матрас. Девушка, взвизгнув, быстро реагирует, переворачивается, поджимает ноги и пытается отползти.

- Куда…

Роман не узнавал собственный голос. В минуты, когда он злился, испытывал ярость, когда адреналин хлестал в крови, выводя мужчину на новый уровень, его голос становился низким, хриплым. Знакомые говорили, что он походил на рычание дикого хищника, тигра, обитающего у одного общего знакомого. Может быть.

Вита замерла, медленно уперлась локтями в матрас, не сводя пристального взгляда с Романа. Её небольшая аккуратная грудь, которую не трогал ни один парень, ритмично опускалась и поднималась. Соски напряглись и теперь просвечивали сквозь бюстгальтер. Видимо, кружевной, хлопок скрыл вершинки.

Во рту мгновенно пересохло. Роман живо представил, как будет вбирать в рот сладкие горошинки, посасывать их поочередно, мягко покусывать.

Вита смотрела на него не моргая.

Секунда, ещё одна.

В комнате установилась гнетущая тишина. Давящая, сводящая с ума.

Только их дыхание раздавалось в тиши. У обоих загнанное, как у животных.

- Насиловать будешь? – глухо бросила Вита, сжимая ноги и сводя колени. В её глазах застыла ничем не прикрытая ненависть, которую она собиралась обрушить на него.

Ну-ну.

- Буду.

Виту окатило жаром, чтобы сразу же кинуть в холод. В прорубь зимнюю, когда твоя одежда намокает и тянет вниз, в самую глубину, и никого нет, кто способен помочь, разрубить прорубь, позвать спасателей, оказать помощь. Даже протянуть руку…

Кошмар длиною в пять лет ожил. И в данный момент нависал над ней, яростно дыша и пожирая её глазами.

У Виты сместилось восприятие действительности. Она вроде бы и находилась в комнате, распластанная на чужой кровати, которую активно пытались ей навязать, как «свою», и в тоже время словно видела себя со стороны. Хотелось ущипнуть, уколоть чем-то острым. Проснуться и понять, что ЕГО нет.

Что никакого Романа Багровского не существует в природе, а если он где-то и есть, то далеко.

Она же свободна.

Иллюзия, рассеявшаяся как дымка от жестоких слов почти незнакомого мужчины.

О, нет, она знала Романа. Едва ли не самые первые её воспоминания были связаны с двумя «выродками» - Романом и Владом Багровскими. Сколько всего она про них слышала! Кто бы только знал. Не проходило дня, чтобы покойный отец не говорил про сыновей врага. И если в детстве Вита притаивалась, пугалась, то повзрослевшая с удивлением подмечала в голосе папы восхищение.

- Вот же сукины дети…Это надо что творят… Додумались… Черти!...

И не было в его голосе осуждения или злости. Потом он, точно спохватывался и уже начинал их крыть матом, даже иногда мебель швырял, чем пугал Виту ещё сильнее. Но впечатления оставались.

Максим Гвоздов очень хотел, чтобы у него были такие сыновья и наследники, как Влад и Роман Багровские.

А по факту у него была только Вита, которая ластилась и путалась под ногами.

Интересно, папа был бы доволен, узнай, что его дочь досталась младшему Багровскому? Отчего-то Вите думалось, что да. Она прямо-таки слышала: «Хоть какая-то польза от тебя будет…»

Услышав последнюю реплику Романа, Вита подавилась собственным дыханием. Съежилась вся внутри и приготовилась драться.

Она не успела ничего сказать, потому что Роман, вполне натурально оскалившись, как хищник, продолжил:

- Но я хочу тебя любить. Не насиловать, не трахать. А нежно и долго брать, чтобы ты пищала подо мной от восторга и кончала раз за разом. Слышишь меня, Губастая?

Она слышала, и, пожалуй, эта фраза ввергла её в больший шок, чем предыдущая.

- Багровский, да иди ты…

- Тссс, - молодой мужчина поставил одно колено на матрас, отчего тот прогнулся. Вита же мобилизовалась, приготовившись спрыгивать с кровати, предварительно попытавшись хорошенько врезать противнику. Желательно по лицу. Ногой. А потом будь, что будет. Всё равно ничего хорошего ей не светит. - Хватит оскорблений, Виталина. Думай, что говоришь. Предупреждаю один раз.

Внезапно его слова и приглушенный тон подействовали на Виталину отрезвляюще. Приостановили глупый порыв драться с взрослым мужиком, в чьем доме она пребывала, и где, как минимум, находилось ещё человек десять, а то и больше его людей.

Тормози, Вита.

Он с тобой разговаривает. Это раз.

Не набрасывается, не рвет одежды. Это два.

Хотел бы изнасиловать, не стал бы делать какие-то предупреждения.

- Отпусти меня, Рома.

Она тоже сменила тактику. Заставила себя изменить гнев на просительный тон. Она ранее заметила, что как только даже с тем же Рустамом переставала ерничать, обзываться и лезть в драку – это, конечно, сильно сказано, но бывало и такое, что только не сделаешь в отчаянии, - становилась обычной несчастной девушкой, которую неволят, принуждают, пасут, шага без разрешения сделать не дают, лицо Рустама менялось. Добрее становилось. Поэтому она раз за разом и просила своего надсмотрщика.

Тщетно.

Методично, день за днем ей давали понять, что у неё есть тот, кому она должна подчиняться. Прямых приказов не поступало. Одни ограничения.

Вите приходилось подстраиваться. Спорить, ругаться и убегать от мини-армии Багровскиго она была не в состоянии.

Схема манипуляции с Рустамом всплыла в голове, и она решила ей воспользоваться.