Призрак тебя и меня (ЛП) - Орам Келли - Страница 33

Неожиданно тяжесть, которую я носила на себе со времен вечеринки у Джейка, падает с моих плеч. Я чувствую себя лучше, чем когда бы то ни было, за все время, прошедшее после гибели Спенсера. Тогда я этого не осознавала, но с его смертью я потеряла своего единственного настоящего друга и с тех пор была совершенно одна. Может, поэтому мне так трудно оправиться.

Может, поэтому и у Уэса до сих пор тяжелый период. Он тоже потерял Спенсера. Но сейчас он один, и проблем у него много больше. Должно быть, это и есть та причина, по которой Спенсер так отчаянно пытается нас свести. Видимо, Уэс нуждается в ком-то, вроде Шарлотты, так же сильно, как я.

— Ладно, — говорит мистер Тэтчер, выводя меня из моего просветленного состоянии. — Но ты обещаешь хотя бы обратиться ко мне или к своему консультанту, если дела пойдут хуже? Издевательства в школе недопустимы. Если они не прекратятся, мы будем должны положить им конец.

Это разумная просьба, поэтому я в знак согласия пожимаю плечами. И это удовлетворяет его.

— Ладно. — Мистер Тэтчер вздыхает. — Но к сожалению я по-прежнему вынужден оставить вас после уроков. Таковы правила, и я не могу их нарушить, поскольку спор слышал весь класс.

Я все понимаю. И если честно, наказание — это не конец света. Домашнее задание можно сделать как дома, так и в классе мистера Тэтчера.

— Хорошо.

— Оно того стоило, — добавляет Шарлотта, снова заставляя меня улыбнуться.

Клянусь, уголки губ учителя вздрагивают, но ему удается сохранить невозмутимое лицо.

— А мы можем перенести это на завтра? — спрашиваю я. — Сегодня после школы я стажируюсь в больнице.

Брови мистера Тэтчера взлетают чуть ли не до потолка.

— Ты интерн в больнице?

Мое лицо вспыхивает. Выйти из годовой комы здорово и все такое, но то, как людей это шокирует, по-прежнему унизительно.

— Да. Это была идея моего психотерапевта. Он подумал, что участие в чем-то новом пойдет мне на пользу.

Мистер Тэтчер улыбается.

— Это была хорошая мысль. Я заметил изменения в классе за последние пару недель, и твое сегодняшнее выступление было великолепно. Это был самый интересный и творческий доклад, который я видел в стенах этой школы. Я горжусь тобой. — Он улыбается и Шарлотте. — Вами обеими. Отличная работа. И да, вы обе можете отбыть свое наказание завтра.

Шарлотта сияет, и мне тоже удается выдавить маленькую улыбку.

— Спасибо, мистер Тэтчер.

Он смеется:

— Меня впервые поблагодарили за выданное наказание. — Мы хором хохочем, и он машет пальцами в сторону коридора. — Идите переоденьтесь и поспешите обратно.

Когда он уходит в класс, а мы с Шарлоттой отправляемся в туалет, я опять улыбаюсь.

— Ты права. Он и правда клевый учитель.

Глава 17

Я захожу в больницу в фантастическом настроении — впервые с тех пор, как начала стажировку. Здороваюсь с Региной веселой улыбкой, что удивляет ее до такой степени, что от шока она подается назад. Уэс, увидев все это, округляет глаза.

— Привет, Уэс.

Ему я улыбаюсь чуть сдержаннее и осторожнее, но все равно искренне, и это пугает его.

— Привет. — Он произносит это слово медленно, как будто боится мне отвечать. Словно он думает, уж не ловушка ли это. — Что происходит?

Я подавляю усмешку. Его настороженность очаровательна.

— Ничего. У меня сегодня был хороший день.

Когда он не расслабляется, моя уверенность начинает таять, я неловко пожимаю плечами, но тут встревает Регина, и ее неистощимый энтузиазм прогоняет неловкость.

— Отлично! Твое хорошее настроение нам пригодится, потому что сегодня мы выполняем обязанности санитарок. Вынос суден и мусора, смена белья на постелях…

Выражение ее лица смешит меня.

— Тогда вперед!

Она подмигивает и зовет нас за собой. Сделав пару шагов, я оглядываюсь. Уэс не сдвинулся с места. Он застыл, уставившись на меня.

— Ты идешь? — спрашиваю я, а затем, не успев подумать, что делаю, поддразниваю его: — Поторопись. Тот, кто зайдет в палату последним, будет выносить судна. Я, конечно, добрая, но не настолько, чтобы добровольно браться за эту задачу.

Регина смеется, а Уэс только моргает. Его сложно винить за то, что он в ступоре. После гибели Спенсера я перестала была прежней и даже до нее не вела себя с Уэсом так дружелюбно и весело — после того, как он стал относиться ко мне, как осел.

Ему явно нужна пара минут, чтобы переварить то, что, наверное, кажется ему невозможным, и потому я пожимаю плечом, как бы говоря: «Ну, как знаешь», и захожу вслед за Региной в палату. Минуту спустя, когда я уже сняла постельное белье с кровати больного, который ушел на осмотр, и начинаю стелить новую простыню, в палату заходит и Уэс.

— Уэс, тебе повезло, — шутит Регина. — В этой палате нет судна. Поможешь Бэйли с простынями?

Мне не нужна его помощь. Регина использует мое настроение, чтобы заставить нас с Уэсом взаимодействовать больше. Уловка очевидна и для него, и для меня, но я не оспариваю приказ, и Уэс, что удивительно, — тоже. Он обходит кровать и заправляет простынь за угол матраса. Затем берет покрывало. И когда протягивает мне его край, наши глаза встречаются. Не знаю почему, но я краснею под его взглядом, и мое «спасибо» выходит застенчивым. В ответ он, решив промолчать, просто кивает, однако выражение его лица из растерянного и настороженного становится любопытным. Я расцениваю это как шаг вперед.

Мы работаем вместе до конца смены. Без дружеской болтовни, но между нами относительный мир. Как будто мы пришли к негласному перемирию и наконец-то оставили позади все прошлые драмы. И Регина оказывается права: смена пролетает так быстро, что я почти жалею об этом, когда наступает пора уходить.

К выходу из больницы мы идем вместе и как обычно молчим. Мне впервые комфортно, однако Уэс, кажется, нервничает. Он все теребит свой рюкзак и поглядывает в мою сторону. Думаю, он хочет поговорить со мной, но не знает, что сказать. Я тоже не знаю.

На улице у меня звонит телефон.

— Привет, подружка, — щебечет Шарлотта, когда я отвечаю. — Сегодня домашняя игра. Есть желание сходить на футбол?

Она преисполнена головокружительного энтузиазма, и, отвечая ей, я смеюсь:

— Конечно.

Я кошусь на Уэса, и мои щеки заливает легкий румянец. Почему я покраснела? Он с безмолвным вопросом в глазах поднимает бровь, но затем кивает мне на прощание и уходит к автобусной остановке. Мое сердце сжимается, пока я смотрю ему вслед.

— Шарлотта, а у тебя не найдется местечка для еще одного человека?

— Смотря, о ком идет речь. Ты о том задумчивом, сексуальном интерне, который так любит «Джетс», что узнает детей игроков?

— Возможно. — Мое лицо снова вспыхивает, хотя вокруг никого нет, чтобы это заметить.

Шарлотта смеется.

— Детка, этот парнишка может тусоваться с нами в любое время. Приводи его. А затем пригласи на танцы. А повзрослев, выходи за него замуж и нарожай ему прелестных детей.

Я прыскаю со смеху.

— Окей, я приглашу его. В смысле, на игру. Не на танцы. К этому я не готова.

— Что ж, — вздыхает Шарлотта. — До выходных постараемся переубедить тебя.

— Вряд ли получится. Быть может, он откажется пойти со мной даже сейчас.

Шарлотта фыркает:

— Все. Жду вас обоих у тебя дома через десять минут.

Я продолжаю улыбаться даже после того, как она отключается. Мне очень нравится Шарлотта. Мысль об этом заставляет меня оглянуться в поисках Спенсера, поскольку обычно эту фразу говорит он. Странно, но его рядом нет. Меня пронзает тревога. Он говорил, что его время с нами подходит к концу. Он же не исчез уже, да?

— Спенсер? — шепчу я. — Спенсер?

— Я здесь, детка.

Спенсер материализуется передо мной, и я выдыхаю с таким облегчением, что чуть не падаю в обморок. Мне до ужаса хочется, чтобы я могла крепко обнять его.

— Я испугалась, что ты мог уйти.

Он улыбается, но у него не выходит убрать из взгляда печаль.